– спросил Гоги.
– Симоника Годабрелидзе дарит это вашему столу, батоно Георгий, – ответил лакей, – вино мужчинам, шампанское госпоже – за терпение, велел сказать, рубль он дал Кето за то, что она убрала черепки от чаши, и рубль мне – за этот поднос. Пусть бог пошлет щедрым людям больше денег, а моим детям – больше щедрых людей!
– А-а-а! Симоника! – крикнул Элизбар Каричашвили и послал в зал воздушный поцелуй. – Дешево хочешь отделаться!
Второй лакей принес маленький столик, и они поставили на него то, что было на подносе. Потом оба выпили за нас и ушли.
Тут и Сандро Каридзе взялся за чашу. Все затихли.
– В природе, наверно, ничто так не зависит друг от друга, – сказал он, – как нравственность личности от судьбы его нации, как нравственность гражданина – от достоинств и недостатков его государства. И наоборот… Они так слиты, что не знаешь, что сначала, что потом…
– Как курица и яйцо, не так ли? – засмеялся Каричашвили. – Вахтанг, перестань злиться и скажи, что было сначала – яйцо или курица?
– Мой швейцар, дидубиец Арчил, говорит, что сначала был петух, – сказал Гоги.
– Он прав, так и было на самом деле, – сказал Арзнев Мускиа со смехом, – не будем мешать господину Сандро, он говорит так интересно.
Шалитури сидел с мрачным видом; думаю, он сам не понимал, почему все еще находится среди нас.
– Что мы называем нравственностью? – продолжал Каридзе. – Мне кажется, нравственность это та внутренняя сила, с помощью которой личность управляет своим поведением, подчиняет его каким-то нормам, упорядочивает, что ли… Во всяком случае, сочетает свои желания с интересами своего народа, своего государства…
– Упорядочивает и управляет в той мере, в какой обладает нравственностью, не так ли?.. – на этот раз Каридзе прервал я.
– Ты прав, Ираклий, именно так, – ответил он и продолжал: – Маленький народ не сможет создать своего государства, если государство это не будет необходимо человечеству или хотя бы значительной его части. Каждое государство имеет поэтому свое международное и историческое предназначение, свою функцию, что ли…
– Это еще не все, – опять вмешался Элизбар Каричашвили. – Сначала должна возникнуть историческая необходимость самой функции. Кроме того, народу, принимающему на себя ту или иную миссию, нужны для этого талант, энергия, воля к борьбе и одолению.
– Разумеется, Элизбар. Начнем тогда вот с чего, – продолжал Каридзе. – …Смотрите, что получается. В одной из областей земного шара – в Закавказье, скажем – возникла потребность, а следовательно, и историческая необходимость создания государства. Возникла независимо от того, кто населял эту часть суши. А населяли мы, грузины, и осуществили эту необходимость – создали государство. Фундамент христианского государства Грузии был заложен благодаря тому, что мы взяли на себя роль крайнего бастиона христианской цивилизации на Востоке. С другой стороны, для Персии и Византии мы были той силой, которая сдерживала напор северных кочевников, устремляющихся к югу. Одновременно создание государства внесло порядок и устойчивость в нашу жизнь. По грузинской земле пролегли и скрестились на ней большие торговые пути, развилась национальная экономика, которая обрела большой вес в азиатской торговле. Но чтобы жребий, выпавший на нашу долю в истории мира, был нами исполнен, мы были вынуждены постоянно отражать нападение врага, вести постоянные войны, и потому наше государство было построено как государство военное. Отдельная личность повторила функцию государства и стала осуществлять его миссию – отражение врага. Война стала для человека основным занятием, его повседневной жизнью. Я говорю – жизнью! Жизнь – это процесс добывания духовной и материальной пищи, а нравственность – сила, организующая этот процесс. Удачи и беды гражданина находились в прямой зависимости от бед и удач государства. Желать чего-нибудь для государства значило желать этого для себя. Отсюда возник и с течением времени утвердился моральный принцип: сначала я отдаю народу и государству все, что имею, уж после этого беру у них столько, сколько сумею отхватить или сколько мне дадут или подбросят. Разумеется, с точки зрения высокой справедливости подобный принцип ничего не стоит, но тогдашнее человечество пребывало на этом уровне, имея свое представление о справедливости. Так или иначе этот нравственный принцип был порожден функцией нашего государства, а сформированная веками нравственность оберегала и сохраняла в свою очередь государство. Я говорю о том, что утратила потом наша нация. Госпожа Нано сказала святую правду: мы утратили любовь к вольности, к стране, к государству… Потеряли те основы нравственности, о которых, мой дорогой Элизбар, я говорил так долго и к тому же иностранными словами. А тост мой будет коротким. Гоги прав. Когда наши предки побеждали чужеземцев, их вела любовь. Тогда у грузин и у других народов близкой к ним истории в фундаменте жизни была любовь. Любви под силу все восстановить и все исцелить. Я пью за такую любовь!
Сандро Каридзе приник к своей чаше и не торопясь, с паузами, ее опорожнил.
Все мы с увлечением его слушали.
– Это очень важно, – сказал я, – что в те времена в фундаменте жизни была любовь. Я не числю себя знатоком искусства, не берусь судить, но, по-моему, все самое прекрасное в грузинской музыке, в литературе, в народной поэзии, все, что мы любим, появилось как раз тогда. И никогда в них ложь не одерживала победы, никогда насилие не подымалось на пьедестал. Великодушие и самопожертвование – кровь и плоть нашего искусства.
– Возьми хотя бы тот же мравалжамиери, – поддержал меня Гоги. – И слеза и музыка создавались именно в ту пору.
Тут и Нано включилась в общий разговор.
– Слова и мелодия этого гимна, – сказала она, – утверждают: восстановить то, что уничтожено враждой, нельзя без вражды и ненависти… И тут Вахтанг, конечно, прав. Но при одном условии: что ненависть – результат любви, а не зависти, эгоизма, жадности, алчности, властолюбия или других низменных стремлений.
– Если это так, – подал голос Шалитури, – тогда зачем надо было колотить чашки о мою голову.
Все мы сделали вид, что в возвращении Шалитури к общей беседе нет ничего неожиданного. Да и реплика его прозвучала совсем безобидно. Все, по-моему, были рады этой размягченности.
В это время Арзнев Мускиа начал говорить, глядя на Нано:
– Я вспомнил басню, она не наша… Смертельно ранен лев, из груди его льется кровь, а вокруг торжествует стая шакалов, радуясь, что лев умирает и труп достанется им. Лев не может стерпеть их ликования и, собрав последние силы, бросается на шакалов, раздирает их в клочья. И шакалья кровь лужей стекает к его ногам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214
– Симоника Годабрелидзе дарит это вашему столу, батоно Георгий, – ответил лакей, – вино мужчинам, шампанское госпоже – за терпение, велел сказать, рубль он дал Кето за то, что она убрала черепки от чаши, и рубль мне – за этот поднос. Пусть бог пошлет щедрым людям больше денег, а моим детям – больше щедрых людей!
– А-а-а! Симоника! – крикнул Элизбар Каричашвили и послал в зал воздушный поцелуй. – Дешево хочешь отделаться!
Второй лакей принес маленький столик, и они поставили на него то, что было на подносе. Потом оба выпили за нас и ушли.
Тут и Сандро Каридзе взялся за чашу. Все затихли.
– В природе, наверно, ничто так не зависит друг от друга, – сказал он, – как нравственность личности от судьбы его нации, как нравственность гражданина – от достоинств и недостатков его государства. И наоборот… Они так слиты, что не знаешь, что сначала, что потом…
– Как курица и яйцо, не так ли? – засмеялся Каричашвили. – Вахтанг, перестань злиться и скажи, что было сначала – яйцо или курица?
– Мой швейцар, дидубиец Арчил, говорит, что сначала был петух, – сказал Гоги.
– Он прав, так и было на самом деле, – сказал Арзнев Мускиа со смехом, – не будем мешать господину Сандро, он говорит так интересно.
Шалитури сидел с мрачным видом; думаю, он сам не понимал, почему все еще находится среди нас.
– Что мы называем нравственностью? – продолжал Каридзе. – Мне кажется, нравственность это та внутренняя сила, с помощью которой личность управляет своим поведением, подчиняет его каким-то нормам, упорядочивает, что ли… Во всяком случае, сочетает свои желания с интересами своего народа, своего государства…
– Упорядочивает и управляет в той мере, в какой обладает нравственностью, не так ли?.. – на этот раз Каридзе прервал я.
– Ты прав, Ираклий, именно так, – ответил он и продолжал: – Маленький народ не сможет создать своего государства, если государство это не будет необходимо человечеству или хотя бы значительной его части. Каждое государство имеет поэтому свое международное и историческое предназначение, свою функцию, что ли…
– Это еще не все, – опять вмешался Элизбар Каричашвили. – Сначала должна возникнуть историческая необходимость самой функции. Кроме того, народу, принимающему на себя ту или иную миссию, нужны для этого талант, энергия, воля к борьбе и одолению.
– Разумеется, Элизбар. Начнем тогда вот с чего, – продолжал Каридзе. – …Смотрите, что получается. В одной из областей земного шара – в Закавказье, скажем – возникла потребность, а следовательно, и историческая необходимость создания государства. Возникла независимо от того, кто населял эту часть суши. А населяли мы, грузины, и осуществили эту необходимость – создали государство. Фундамент христианского государства Грузии был заложен благодаря тому, что мы взяли на себя роль крайнего бастиона христианской цивилизации на Востоке. С другой стороны, для Персии и Византии мы были той силой, которая сдерживала напор северных кочевников, устремляющихся к югу. Одновременно создание государства внесло порядок и устойчивость в нашу жизнь. По грузинской земле пролегли и скрестились на ней большие торговые пути, развилась национальная экономика, которая обрела большой вес в азиатской торговле. Но чтобы жребий, выпавший на нашу долю в истории мира, был нами исполнен, мы были вынуждены постоянно отражать нападение врага, вести постоянные войны, и потому наше государство было построено как государство военное. Отдельная личность повторила функцию государства и стала осуществлять его миссию – отражение врага. Война стала для человека основным занятием, его повседневной жизнью. Я говорю – жизнью! Жизнь – это процесс добывания духовной и материальной пищи, а нравственность – сила, организующая этот процесс. Удачи и беды гражданина находились в прямой зависимости от бед и удач государства. Желать чего-нибудь для государства значило желать этого для себя. Отсюда возник и с течением времени утвердился моральный принцип: сначала я отдаю народу и государству все, что имею, уж после этого беру у них столько, сколько сумею отхватить или сколько мне дадут или подбросят. Разумеется, с точки зрения высокой справедливости подобный принцип ничего не стоит, но тогдашнее человечество пребывало на этом уровне, имея свое представление о справедливости. Так или иначе этот нравственный принцип был порожден функцией нашего государства, а сформированная веками нравственность оберегала и сохраняла в свою очередь государство. Я говорю о том, что утратила потом наша нация. Госпожа Нано сказала святую правду: мы утратили любовь к вольности, к стране, к государству… Потеряли те основы нравственности, о которых, мой дорогой Элизбар, я говорил так долго и к тому же иностранными словами. А тост мой будет коротким. Гоги прав. Когда наши предки побеждали чужеземцев, их вела любовь. Тогда у грузин и у других народов близкой к ним истории в фундаменте жизни была любовь. Любви под силу все восстановить и все исцелить. Я пью за такую любовь!
Сандро Каридзе приник к своей чаше и не торопясь, с паузами, ее опорожнил.
Все мы с увлечением его слушали.
– Это очень важно, – сказал я, – что в те времена в фундаменте жизни была любовь. Я не числю себя знатоком искусства, не берусь судить, но, по-моему, все самое прекрасное в грузинской музыке, в литературе, в народной поэзии, все, что мы любим, появилось как раз тогда. И никогда в них ложь не одерживала победы, никогда насилие не подымалось на пьедестал. Великодушие и самопожертвование – кровь и плоть нашего искусства.
– Возьми хотя бы тот же мравалжамиери, – поддержал меня Гоги. – И слеза и музыка создавались именно в ту пору.
Тут и Нано включилась в общий разговор.
– Слова и мелодия этого гимна, – сказала она, – утверждают: восстановить то, что уничтожено враждой, нельзя без вражды и ненависти… И тут Вахтанг, конечно, прав. Но при одном условии: что ненависть – результат любви, а не зависти, эгоизма, жадности, алчности, властолюбия или других низменных стремлений.
– Если это так, – подал голос Шалитури, – тогда зачем надо было колотить чашки о мою голову.
Все мы сделали вид, что в возвращении Шалитури к общей беседе нет ничего неожиданного. Да и реплика его прозвучала совсем безобидно. Все, по-моему, были рады этой размягченности.
В это время Арзнев Мускиа начал говорить, глядя на Нано:
– Я вспомнил басню, она не наша… Смертельно ранен лев, из груди его льется кровь, а вокруг торжествует стая шакалов, радуясь, что лев умирает и труп достанется им. Лев не может стерпеть их ликования и, собрав последние силы, бросается на шакалов, раздирает их в клочья. И шакалья кровь лужей стекает к его ногам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214