Затем Абрахас сделал странную вещь. Он нанял для меня учителя. Он сказал, что образование даст мне намного больше, чем может предложить любой человек.
Цирцея уставилась в темноту пещеры, сильно прищурив глаза.
— Как раз в это время я собиралась оставить его. Я сделала все, что могла, и не хотела провести оставшуюся жизнь в качестве сиделки. Так или иначе, к этому моменту он мог сам о себе позаботиться. Персей, должно быть, знал, что я не отвергну такой подарок. Я думаю, каждый имеет свою цену, — тихо сказала Цирцея.
— Во всяком случае, после того как я была достаточно подготовлена к университету, Персей послал меня учиться в Сорбонну, в Париж, После этого он отправил меня в кругосветное путешествие. Время от времени в газетах я читала о бизнесе Абрахаса. Он следил, чтобы каждое дело оставалось небольшим, не привлекающим много внимания. Его компания была очень мала по сравнению с отцовской, но у нее были свои фирмы, контролирующие наиболее важные пристани морских торговых городов, грузовые перевозки, товарные склады, амбары, маслодельни — все, что влияет на судоходство. Компания Абрахаса разорила Мефисто. Абрахас сам купил дом, который построил его отец. Старик был еще жив, когда Персей прислал рабочих снести дом с лица земли.
Три месяца спустя Мефисто застрелился. Абрахас продал его дело и вызвал меня домой.
И вот пять лет назад мы поселились на Абако. Он говорил, что нуждается в покое. Я думала, что он выбрал этот остров, чтобы поправить свое здоровье или потому, что это тихое уединенное место. Но как только мы прибыли на южный берег, он начал работать над тем, что он называет Великий план. В нем он провозгласил себя королем, используя все население земли в качестве пешек в своей дурацкой игре. Поначалу я не видела вреда во всех этих бредовых разговорах. Это было ожесточением искалеченного человека, оторванного от остального мира. Но другие воспринимали его серьезно, Ле Пату, его лакею, выплачивалось огромное жалование, чтобы он угождал желаниям Абрахаса. Его последней прихотью было собрать сто лучших умов мира, чтобы они помогли ему осуществить его план.
Цирцея остановилась.
— И, как вы знаете, он сделал это. Вы понимаете? Сейчас он разрушает весь мир. И он не остановится до тех пор, пока не уничтожит его так же, как своего отца.
Ее голос охрип. Куча окурков устилала землю у ее ног. Цирцея выглядела маленькой и беззащитной. Она сидела, обхватив себя руками, длинный рубец на ее лице озарялся сверхъестественным свечением светлячков. Она смотрела мимо Римо.
— Пожалуй, это все, — она уныло улыбнулась. — Я даже не знаю, как вас зовут.
— Римо, — сказал он, подвигаясь к ней.
— Мои родители уже давно не признают меня из-за того, что я служу у Абрахаса. Цирцея — это все, что у меня есть. Я привыкла к этому имени.
— Ну, иди сюда, Цирцея. — Римо поцеловал ее, она задрожала в его руках. — Не бойся Абрахаса.
— Я не его боюсь, — тихо сказала она. — У меня никогда не было мужчины.
Римо удивленно улыбнулся.
— Что? Такая роковая женщина — и девственница?
— Я всегда чувствовала, что я принадлежу Абрахасу. Меня удерживало благоговение, жалость и страх. Но я больше не хочу принадлежать ему. — Она коснулась его лица. — Римо, ты сможешь полюбить меня?
— Тебя несложно полюбить, — сказал Римо.
Он провел губами по щеке Цирцеи, она нашла его рот. Он нежно раздел ее, и на холодной таинственной земле пещеры, под музыку волн, он разбудил ее тело. Потом они лежали, прижавшись друг к другу.
— Что это? — Римо в беспокойстве приподнялся.
Он взглянул на выход из пещеры. Цирцея схватила свою одежду.
— Что с тобой?
— Мне показалось, я что-то слышал.
Римо быстро оделся.
— Пошли. Что-то здесь не так.
— Что? — задрожав, спросила она.
— Тебе не о чем беспокоиться. Что-то непонятное в воздухе.
— Как ты сказал?
— Это было бы слишком трудно объяснить, — ответил Римо. Он вывел Цирцею наружу и направился к машине.
— Жди здесь, — он захлопнул за ней дверцу.
— Что ты слышал? — настаивала она.
— Может, и ничего. Какое-то жужжание, вроде того, как работают приборы.
Он оставил ее и бесшумно скрылся в зарослях.
— Жужжание, — прошептала Цирцея. — Здесь?
Ее лицо покрылось мертвенной бледностью. Она нащупала ручку дверцы.
— Нет, — закричала она, выскакивая из машины. — Не ходи туда! Римо!
Но тут послышался другой звук, ясный и отчетливый, это был свист пули, посланной метким стрелком. Она поразила Цирцею. Женщина тихо вскрикнула и упала.
Глава 14
Римо низко нагнулся над Цирцеей, пытаясь расслышать ее слова.
— Машина, — прохрипела она, морщась от боли. Пуля попала ей в грудь, но прошла далеко от сердца. На ее ослепительно белом платье расплывалось красное пятно.
— Я должна была предвидеть, что Абрахас будет следить за машиной.
— Не разговаривай, — сказал он. — Все будет хорошо. Только отвезем тебя к врачу.
— Помоги мне...
Он почувствовал вторую пулю, как только она вылетела из пистолета. Она летела ему навстречу, разрезая воздух перед собой миниатюрной ударной волной, которая для острой чувствительности Римо была словно удар молота. Он бросился на землю рядом с Цирцеей.
Мгновение спустя пуля просвистела над его головой и вонзилась в одну из сосен, стоявших в темных зарослях.
Прежде чем стихло эхо выстрела, он уже был на ногах и быстро нырнул в темноту. Тишина, которую нарушила пуля, восстановилась, и воздух был неподвижен. Римо двигался с почти инстинктивной осторожностью того, кто преуспел в искусстве Синанджу.
Он остановился. Вокруг по-прежнему было тихо. Мало кто, кроме Чиуна, мог бы двигаться совершенно беззвучно. Римо сомневался, что человек, который стрелял, сумел бы во время бега не тревожить земли под ногами. Он осмотрелся. Напавший на них должен ждать его где-то рядом. Впереди ничего. Сзади только веселый гам воробьев.
— Сюда, — позвали слева. Голос забавлялся, дразня.
Римо стремительно бросился налево. Пробираясь вперед, он погружался в болото среди мертвых деревьев, поднимающихся из тумана, словно копья воинов.
— Немного правее, — уже ближе прозвучал голос. Кто бы это ни был, он не двигался.
Болото стало вязким. Вода достигала колен. Над Римо среди высоких тонких деревьев завывал ветер, словно молясь о мертвом, и неподвижный густой туман окутывал его, как покров. Ему казалось, будто он вступил в другой, первобытный мир, и наполовину земля, наполовину вода тихо шевелится в темноте.
Он двигался с трудом. С каждым шагом ил на дне болота становился все более вязким. У Римо было ощущение, будто он идет по овсяной каше. Он ухватился за одно из прямых мангровых деревьев. Оно согнулось в его руках, как мокрая соломинка. Вокруг него, насколько он мог видеть, не было ничего, кроме болота, кишевшего назойливыми москитами и мошкарой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34