На всякий случай он еще раз прошелся металлическим детектором по стенам своего офиса, запер телефонный аппарат в освинцованном изнутри верхнем ящике письменного стола, потому что, как всем известно, даже в положенной на рычаги трубке может работать подслушивающее устройство.
– Что ты делаешь? – поинтересовался Уилли-Бомба.
– Помолчи, – отозвался Моррис Эдельстайн.
– Везде тебе мерещатся «жучки». Скоро тебе покажется, что они стоят и в сортире, чтобы подслушивать, как ты ходишь по нужде, Мо, – сказал Уилли-Бомба.
– Между прочим, в прошлом году я нашел подслушивающее устройство у себя в шкафу, – ответил Эдельстайн.
– Федеральные агенты?
– Нет. Моя бывшая жена. Но мог быть кто угодно.
– Ты много суетишься, Мо, – заметил Уилли-Бомба, положив свои ручищи на мощный распиравший шелковую сорочку живот. Маленькая серая шляпа возвышалась над рубленым лицом, которое казалось еще более рубленым из-за проходившего по носу шрама, полученного при выяснении отношений с помощью бейсбольной биты. В схватке с физиономией Уилли-Бомбы бита проиграла. Она сломалась. Так же как рука и позвоночник того, кто ею орудовал. А когда «бейсболиста» выписали из больницы, с замком его входной двери произошла странная вещь: стоило повернуть ключ, как замок повел себя весьма забавно – он вдребезги разнес фасад дома.
Решив, что тут не обошлось без бомбы, полиция долго допрашивала Уилли-Бомбу. Но Уилли молчал, следуя наставлениям своего адвоката, Мо Эдельстайна, который вновь блестяще отразил несправедливые нападки полиции на своего клиента во имя торжества конституционных концепций таких людей, как Джефферсон, Фрэнклин и Гамильтон. Благодаря усилиям Эдельстайна ежегодно как минимум трое жителей Сент-Луиса сталкивались с сюрпризами, заводя свою машину, открывая входную дверь или разворачивая полученные посылки.
– Я хочу встретиться со своим адвокатом, Мо Эдельстайном, – повторял всякий раз Уилли-Бомба, и все шло замечательно, пока он не получил очередное задание, то самое, в связи с которым его в то утро вызвал к себе в офис Эдельстайн.
Эдельстайн убрал металлический детектор в другой ящик стола и опустил жалюзи, закрывая вид на то, что можно было с натяжкой назвать панорамой Сент-Луиса, но фактически являлось трущобами, тянувшимися от окраин до окраин с тонкой прослойкой цивилизации.
– Во-первых, Уилли, я начинаю разговор на эту тему вовсе не потому, что отношу тебя к любителям тяжелого рока.
– На дух его не переношу, – ответил Уилли, – хоть я один из совладельцев граммофонной компании «Вампир».
– Доход небольшой, да?
– Конечно, акций у меня немного, – сказал Уилли.
– Я понимаю, – согласился Мо Эдельстайн. – Ты хороший клиент, Уилли.
– Спасибо, Мо.
– И лишь один пустячок мешает тебе стать отличным клиентом. Один маленький пустячок, Уилли.
– Какой, Мо?
– Не обижайся, но иногда, Уилли, ты не полностью оплачиваешь счета.
– Я часто плачу, – отозвался Уилли, подавшись вперед.
– Да, Уилли, конечно, конечно, ты платишь весьма часто. Ты один из моих клиентов, которые платят очень и очень часто. Правда, есть и такие, которые платят постоянно.
– У каждого свои недостатки, – заметил Уилли.
– Разумеется, – согласился Эдельстайн. – Даже у тех, кто платит тебе. Я вовсе не хочу инсинуировать в отношении твоих работодателей.
– Что такое инсинуировать?
– Ну… Это не очень хорошо, Уилли. Но ты должен разбогатеть.
– Я верен тем, на кого работаю, – сказал Уилли, и его темно-карие глаза сузились.
– Я и не предлагаю тебе предать кого-то из своих хозяев, Уилли, – ответил Эдельстайн, улыбаясь как можно шире. Он вытер пот со лба. – Я предлагаю тебе возможность заработать много денег. Кучу денег. Больше, чем ты заработал за всю свою жизнь.
– Я никогда не предавал тех, на кого работаю.
– Я знаю, ты не такой, Уилли. Поэтому я и предлагаю тебе великолепную возможность. Что ты скажешь насчет почти миллиона долларов? Ты представляешь, сколько это, Уилли?
Уилли-Бомба Бомбелла поднял взгляд к потолку. Он крепко задумался. Мыслью его было: «Этот человек мне лжет».
– Это много, – ответил Уилли.
– Я говорю правду, Уилли. Почти миллион долларов. Лежит и ждет тебя. А ты немножко поделишься со мной. Отдашь мне то, что я заслужил. Сто двенадцать тысяч долларов.
Глаза Уилли приоткрылись. Он кивнул. Раз Эдельстайн рассчитывает на сто двенадцать тысяч долларов, может, он и не врет. Когда Эдельстайну светило столько денег, было возможно что угодно.
– Я припоминаю теперь, что мои хозяева порой обходились со мной не совсем справедливо, – сказал Уилли.
– Нет, нет. К ним это не имеет никакого отношения. Мой двоюродный брат живет на Западном побережье…
– Нет ничего хуже кровного предательства, – перебил его Уилли.
– Нет-нет, Уилли. Слушай дальше. Он – владелец похоронного бюро. Недавно он кое-кого хоронил, и произошла любопытная вещь. В похоронном венке оказались деньги. Он не взял их, потому что это были не его деньги.
Глаза Уилли сузились. «Этот человек мне лжет», – вновь подумал он.
– Он не взял их себе, потому что испугался.
Уилли кивнул. «Возможно, – подумал он, – Эдельстайн говорит правду».
– Но случилось нечто необычное. Ему позвонили по телефону и спросили, получила ли эти деньги семья покойного.
Уилли кивнул, и Эдельстайн продолжал:
– Мой брат – не дурак. Он выяснил, что это за деньги. Это – открытый контракт.
Глаза Уилли сузились.
– Открытый контракт. Ты слышал о контракте на чью-то жизнь? – Сделав паузу, Эдельстайн нервно рассмеялся. – Конечно, да. Так вот, это такой контракт, который может выполнить любой и получить за работу деньги. Понял?
«Или этот человек мне лжет, или он хочет меня подставить, или он дурак, – думал Уилли. – Нет, – решил он, – Эдельстайн – не дурак».
– Ты хочешь сказать, что платят после?
– Правильно.
– А что, если они не захотят платить?
– Такого, думаю, не случится. На неудачные попытки уже выброшено более ста тысяч долларов. Это приличная сумма. И мой брат – не единственный, с кем произошло такое. Владелец другого похоронного бюро рассказывал то же самое. Но не все такие умные, как мой брат. Он узнал номер телефона.
Уилли наблюдал, как Эдельстайн достал из центрального ящика стола клочок бумаги.
– Все финансовые подробности можно узнать по этому номеру, – сказал Эдельстайн.
– А ты сам звонил по этому номеру, Мо?
– Это не для меня, Уилли. Я должен сидеть здесь и защитить тебя, случись какая-нибудь неприятность. Я даже не обязан сообщать тебе, что имя девчонки – Викки Стоунер, что ей – девятнадцать и что она – если она еще жива – будет на рок-концерте, который состоится через два дня в Массачусетсе.
Уилли моргнул.
– Давай говорить начистоту. От меня требуется убрать кого-то, кто, неизвестно, жив или нет;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Что ты делаешь? – поинтересовался Уилли-Бомба.
– Помолчи, – отозвался Моррис Эдельстайн.
– Везде тебе мерещатся «жучки». Скоро тебе покажется, что они стоят и в сортире, чтобы подслушивать, как ты ходишь по нужде, Мо, – сказал Уилли-Бомба.
– Между прочим, в прошлом году я нашел подслушивающее устройство у себя в шкафу, – ответил Эдельстайн.
– Федеральные агенты?
– Нет. Моя бывшая жена. Но мог быть кто угодно.
– Ты много суетишься, Мо, – заметил Уилли-Бомба, положив свои ручищи на мощный распиравший шелковую сорочку живот. Маленькая серая шляпа возвышалась над рубленым лицом, которое казалось еще более рубленым из-за проходившего по носу шрама, полученного при выяснении отношений с помощью бейсбольной биты. В схватке с физиономией Уилли-Бомбы бита проиграла. Она сломалась. Так же как рука и позвоночник того, кто ею орудовал. А когда «бейсболиста» выписали из больницы, с замком его входной двери произошла странная вещь: стоило повернуть ключ, как замок повел себя весьма забавно – он вдребезги разнес фасад дома.
Решив, что тут не обошлось без бомбы, полиция долго допрашивала Уилли-Бомбу. Но Уилли молчал, следуя наставлениям своего адвоката, Мо Эдельстайна, который вновь блестяще отразил несправедливые нападки полиции на своего клиента во имя торжества конституционных концепций таких людей, как Джефферсон, Фрэнклин и Гамильтон. Благодаря усилиям Эдельстайна ежегодно как минимум трое жителей Сент-Луиса сталкивались с сюрпризами, заводя свою машину, открывая входную дверь или разворачивая полученные посылки.
– Я хочу встретиться со своим адвокатом, Мо Эдельстайном, – повторял всякий раз Уилли-Бомба, и все шло замечательно, пока он не получил очередное задание, то самое, в связи с которым его в то утро вызвал к себе в офис Эдельстайн.
Эдельстайн убрал металлический детектор в другой ящик стола и опустил жалюзи, закрывая вид на то, что можно было с натяжкой назвать панорамой Сент-Луиса, но фактически являлось трущобами, тянувшимися от окраин до окраин с тонкой прослойкой цивилизации.
– Во-первых, Уилли, я начинаю разговор на эту тему вовсе не потому, что отношу тебя к любителям тяжелого рока.
– На дух его не переношу, – ответил Уилли, – хоть я один из совладельцев граммофонной компании «Вампир».
– Доход небольшой, да?
– Конечно, акций у меня немного, – сказал Уилли.
– Я понимаю, – согласился Мо Эдельстайн. – Ты хороший клиент, Уилли.
– Спасибо, Мо.
– И лишь один пустячок мешает тебе стать отличным клиентом. Один маленький пустячок, Уилли.
– Какой, Мо?
– Не обижайся, но иногда, Уилли, ты не полностью оплачиваешь счета.
– Я часто плачу, – отозвался Уилли, подавшись вперед.
– Да, Уилли, конечно, конечно, ты платишь весьма часто. Ты один из моих клиентов, которые платят очень и очень часто. Правда, есть и такие, которые платят постоянно.
– У каждого свои недостатки, – заметил Уилли.
– Разумеется, – согласился Эдельстайн. – Даже у тех, кто платит тебе. Я вовсе не хочу инсинуировать в отношении твоих работодателей.
– Что такое инсинуировать?
– Ну… Это не очень хорошо, Уилли. Но ты должен разбогатеть.
– Я верен тем, на кого работаю, – сказал Уилли, и его темно-карие глаза сузились.
– Я и не предлагаю тебе предать кого-то из своих хозяев, Уилли, – ответил Эдельстайн, улыбаясь как можно шире. Он вытер пот со лба. – Я предлагаю тебе возможность заработать много денег. Кучу денег. Больше, чем ты заработал за всю свою жизнь.
– Я никогда не предавал тех, на кого работаю.
– Я знаю, ты не такой, Уилли. Поэтому я и предлагаю тебе великолепную возможность. Что ты скажешь насчет почти миллиона долларов? Ты представляешь, сколько это, Уилли?
Уилли-Бомба Бомбелла поднял взгляд к потолку. Он крепко задумался. Мыслью его было: «Этот человек мне лжет».
– Это много, – ответил Уилли.
– Я говорю правду, Уилли. Почти миллион долларов. Лежит и ждет тебя. А ты немножко поделишься со мной. Отдашь мне то, что я заслужил. Сто двенадцать тысяч долларов.
Глаза Уилли приоткрылись. Он кивнул. Раз Эдельстайн рассчитывает на сто двенадцать тысяч долларов, может, он и не врет. Когда Эдельстайну светило столько денег, было возможно что угодно.
– Я припоминаю теперь, что мои хозяева порой обходились со мной не совсем справедливо, – сказал Уилли.
– Нет, нет. К ним это не имеет никакого отношения. Мой двоюродный брат живет на Западном побережье…
– Нет ничего хуже кровного предательства, – перебил его Уилли.
– Нет-нет, Уилли. Слушай дальше. Он – владелец похоронного бюро. Недавно он кое-кого хоронил, и произошла любопытная вещь. В похоронном венке оказались деньги. Он не взял их, потому что это были не его деньги.
Глаза Уилли сузились. «Этот человек мне лжет», – вновь подумал он.
– Он не взял их себе, потому что испугался.
Уилли кивнул. «Возможно, – подумал он, – Эдельстайн говорит правду».
– Но случилось нечто необычное. Ему позвонили по телефону и спросили, получила ли эти деньги семья покойного.
Уилли кивнул, и Эдельстайн продолжал:
– Мой брат – не дурак. Он выяснил, что это за деньги. Это – открытый контракт.
Глаза Уилли сузились.
– Открытый контракт. Ты слышал о контракте на чью-то жизнь? – Сделав паузу, Эдельстайн нервно рассмеялся. – Конечно, да. Так вот, это такой контракт, который может выполнить любой и получить за работу деньги. Понял?
«Или этот человек мне лжет, или он хочет меня подставить, или он дурак, – думал Уилли. – Нет, – решил он, – Эдельстайн – не дурак».
– Ты хочешь сказать, что платят после?
– Правильно.
– А что, если они не захотят платить?
– Такого, думаю, не случится. На неудачные попытки уже выброшено более ста тысяч долларов. Это приличная сумма. И мой брат – не единственный, с кем произошло такое. Владелец другого похоронного бюро рассказывал то же самое. Но не все такие умные, как мой брат. Он узнал номер телефона.
Уилли наблюдал, как Эдельстайн достал из центрального ящика стола клочок бумаги.
– Все финансовые подробности можно узнать по этому номеру, – сказал Эдельстайн.
– А ты сам звонил по этому номеру, Мо?
– Это не для меня, Уилли. Я должен сидеть здесь и защитить тебя, случись какая-нибудь неприятность. Я даже не обязан сообщать тебе, что имя девчонки – Викки Стоунер, что ей – девятнадцать и что она – если она еще жива – будет на рок-концерте, который состоится через два дня в Массачусетсе.
Уилли моргнул.
– Давай говорить начистоту. От меня требуется убрать кого-то, кто, неизвестно, жив или нет;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40