– Весьма любопытно, – заметил Чиун. – Они собираются смотреть и слушать, не зная, кого и где. Просто интересно, насколько же вы, американцы, мудры. А что это за дым вокруг?
– Это просто «травка» тлеет, – произнес Римо.
– Нет, пахнет не паленой травой, – определил Чиун. – Но если это так, как ты говоришь, то почему же никто не беспокоится? Разве им не страшен пожар?
– Когда спалишь много «травки», уже ничего не боишься, – сказал Римо.
– Это бессмысленный ответ.
Римо выглядел довольным.
– Таким он кажется только тебе.
Около четверти миллиона людей уже заполонили площадку, а народ все продолжал прибывать, практически исключая возможность передвижения по полю. Идея проверки билетов была давно оставлена, и теперь вся территория представляла из себя концертный зал под открытым небом. Устроители концерта здорово подзаработали на предварительной продаже билетов, и теперь, когда деньги лежали в банке, количество безбилетников их не волновало.
Территория старого фермерского хозяйства была сплошь и рядом усеяна точками; каждая точка представляла из себя группу из трех, четырех или пяти человек, из которых кто-то лежал на надувном матрасе, кто-то в палатке, кто-то просто сидел на земле под открытым небом. В обычном случае Римо попробовал бы определить, куда смотрят палатки, но здесь в этих маленьких бесформенных группках все смотрели в никуда, потому что они пришли не смотреть или слушать, а показать себя. Все ревностно охраняли свои клочки земли, и Римо с Чиуном, бродя в поисках сцены, ловили на себе недобрые взгляды, выслушали отдельные проклятия и массу мелких оскорблений.
Впереди Римо послышался звук заводимого мотоциклетного мотора.
– Мы на правильном пути, – сообщил он Чиуну.
– Откуда ты знаешь?
– Где мотоциклы, там и сцена, – ответил Римо.
– Они являются частью музыки? – спросил Чиун.
– Нет, но на слух – почти одно и то же, – пояснил Римо.
Он решительно двинулся дальше, Чиун – за ним, вертя головой по сторонам, с удивлением рассматривая толпу.
– Смотри-ка, Римо, – сказал он, – этот – в костюме вашего дядюшки Сэмюела.
– Обалдеть, – не глядя бросил Римо.
– А вон Смоуки – медвежонок.
– Замечательно.
– А почему тот оделся в форму генерала Кастера? А там кто-то в костюме гориллы.
– Невероятно.
– Почему тебе не интересно? Какова молодежь – такова и страна. Неужели ты не хочешь знать, в чьих руках будущее страны? Гляди! Какой-то мальчик оделся Микки Маусом, а девочка – Доналдом Даком.
– Отлично. И чем же они занимаются? – поинтересовался Римо, продолжая пробираться вперед.
– Я, пожалуй, промолчу, – ответил Чиун. Он поспешил поравняться с Римо. – Если так же будет выглядеть будущее поколение правителей твоей страны, мне кажется, нам с тобой следует поискать другого императора, – предположил Чиун.
– Пожалуй, – согласился Римо. – Только сначала позаботимся о том, чтобы увезти отсюда Викки Стоунер целой и невредимой.
– И разберемся с мистером Нильсоном, – добавил Чиун.
– Думаешь, он тут будет?
– Я уверен.
– Ну что ж, тогда раскрой глаза и не упусти его, – с усмешкой сказал Римо.
– «Раскрой глаза и не упусти его», – передразнил Чиун. – Нет, я свои глаза закрою.
Они миновали последнюю кучку тел и оказались на участке земли в виде громадного полукруга на краю поля. По одну сторону этой полоски травы находились зрители рок-фестиваля; по другую – в пятнадцати футах от них – тянулась длинная цепочка мотоциклистов-рокеров в кожаных куртках, стоящих плечом к плечу перед своими машинами, напустив на себя как можно больше суровости. По обеим сторонам сцены и сзади нее высились чудовищные башни из динамиков, из которых звук будет разноситься по всей округе.
Римо с Чиуном пошли дальше.
– Эй, вы! Вы на нейтральной полосе. Назад!
На них смотрел одетый в черное мотоциклист. Услышав его голос, к нему подошли еще трое-четверо. Они были одинаково одеты. На их «гестаповских» фуражках Римо прочел: «Отродье дьявола».
– Все в порядке, – отозвался Римо. – Мы друзья хозяина.
– Ничего не знаю, – сказал горластый тип.
– Теперь ты знаешь хотя бы то, что я тебе только что сказал, – возразил Римо. – Разве тебя в школе не учили, что нельзя использовать в разговоре двойное отрицание? Если ты вообще в школе учился. В зоопарках есть школы?
– Ну, ладно-ладно, приятель. Уматывай отсюда вместе со своим старичком.
– Дашь нам пройти – получишь пять центов, – сказал Римо. – Подумай хорошенько. Собственные пять центов! Сможешь купить пакет орехов, а твои дружки тебе их пощелкают.
Чиун положил руку Римо на плечо.
– Подождем. Здесь пока еще никого нет, и времени хватит.
Задумчиво посмотрев на Чиуна, Римо кивнул. Он повернулся к «кожаным» мотоциклистам и сказал:
– Все понятно, ребята. Пока.
Они с Чиуном отошли от нейтральной полосы и оказались в тесной кучке молодежи.
Какая-то маленькая блондинка, подпрыгнув, обняла Чиуна.
– Это же сам Боди-Дарма во плоти! – воскликнула она.
– Нет. Я всего лишь Чиун, – ответил Чиун.
– Разве ты пришел не для того, чтобы забрать меня в Великую Пустоту? – огорченно спросила она.
– Никто не может забрать никого в Великую Пустоту. Потому что найти ее значит заполнить ее, и тогда это уже больше не пустота.
– Если так, то дзэн-буддизм теряет смысл, – сказала девчушка.
У ее ног сидели еще три девочки-подростка – все, как заметил Римо, с туманным взглядом. Вокруг них на первый неопытный взгляд все было в простом табачном пепле и простых сигаретных окурках.
– Одного Мастера как-то спросили о том же, – начал Чиун. – Он побил того, кто спрашивал, палкой и затем сказал: "Вот я и объяснил тебе, что такое «дзэн». Вот и все объяснение, дитя мое.
– Лом, старик, лом. Садись с нами и расскажи еще что-нибудь. И ты тоже, чувак, – предложила девушка Римо.
Чиун посмотрел на Римо. Тот пожал плечами. Одно место мало чем отличалось от другого, а это находилось близко от сцены, что было удобно, если им придется действовать. Чиун медленно опустился в позу лотоса. Римо сел рядом, поджав колени к подбородку, оглядывая толпу, не обращая внимания на Чиуна и четырех девчушек.
– Ты изучаешь «дзэн»? – поинтересовался Чиун у блондинки.
– Пытаюсь. Мы все пытаемся, но ничего не можем понять, – ответила она.
– В том-то и дело, – сказал Чиун. – Чем больше стараешься, тем меньше понимаешь. А когда перестанешь пытаться понять, все станет ясно.
Эта «мудрость» привлекла внимание Римо.
– Это бессмыслица, Чиун, – сказал он.
– Для тебя все бессмыслица, кроме собственного желудка. Почему бы тебе не оставить в покое меня и этих безобидных детей и не поискать себе гамбургер, эту отраву?
Обиженно засопев, Римо гордо поднял голову и отвернулся.
Не глядя на часы, он чувствовал, что было без пяти час.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40