Василий Рабинович знал, что в квартиру, расположенную непосредственно под «Центром лечебного гипноза», вселился новый жилец, однако он не подозревал, что там разместился штаб лучшего диверсионного отряда Советского Союза.
Тем временем в Вашингтоне президент Соединенных Штатов столкнулся с проблемой, о которой никак не предполагал услышать от организации под названием КЮРЕ. Когда она была создана, возникла необходимость держать ее бюджет в таком же строгом секрете, как и ее деятельность. Поэтому ей было разрешено, неофициально, конечно, черпать средства из бюджетов других правительственных органов. Благодаря этому КЮРЕ была избавлена от необходимости отчитываться за свои расходы, что, в свою очередь, гарантировало ее конфиденциальность.
Средства, которыми располагала КЮРЕ, были сопоставимы с бюджетом небольшой страны, и при этом никто не знал, на какие цели они расходовались. Разумеется, Харолд Смит был человеком безукоризненной честности. Именно поэтому-то его и поставили во главе этой организации с неограниченным бюджетом.
Так вот, в тот день, помимо все еще не устраненной таинственной угрозы из России, президент Соединенных Штатов был озабочен неожиданным известием, поступившим от Харолда Смита.
— Сэр, — сказал Смит, — я вынужден просить вас об увеличении бюджета нашей организации.
Ради спасения Америки КЮРЕ собиралось возместить Дому Синанджу пропавшие сокровища, накопленные за пять тысячелетий.
Глава шестая
В день, который должен был стать последним в жизни Василия Рабиновича, Джонни Бангосса принес ему страшную весть.
— Тебя собираются уделать, — объявил Джонни, крякнув от воображаемой затрещины.
Одно время Василий пытался внушить ему, что брат никогда не поднимал на него руку. Это, разумеется, не составляло для корифея-гипнотизера никакого труда. Он устал глядеть, как тот без конца шарахается от него в сторону. Однако стоило Джонни поверить, что его братан Карли (в облике Василия) больше не станет над ним измываться, как он утратил к нему всякое почтение и стал вести себя вызывающе. Василию пришлось снова внушить ему, что Карли — жестокий, кровожадный и злобный. После этого Джонни сразу же сделался шелковым.
— Что значит «уделать»? — спросил Василий. — Прежде ты употреблял это слово применительно к женщинам.
Василия всегда поражало, с какой неприязнью его подопечные говорят о своих подружках. Словно речь шла о каких-то заклятых врагах. Для любовных отношений с женщиной в их лексиконе существовали лишь слова вроде «трахнуть» или «завалить», причем последнее они употребляли также в значении «убить».
— "Уделать", Карли, значит прикончить. Пришить, замочить, завалить...
— Каким образом тебе стало об этом известно?
— Эти парни предлагали мне хорошие бабки, чтобы я их на тебя навел.
— Ясно, — вздохнул Василий. — Они мне уже надоели.
— Как это — надоели?
— Дело в том, что то же самое они проделали с Рокко, Карло, Вито и Гвидо. Это уже пятая попытка меня убить. Но за что?
— Карли, ты влез на их территорию. Вот они и стали к тебе клеиться.
— Клеиться? В том смысле, как ты клеился к моей секретарше?
— Нет, совсем в другом смысле.
— Но почему они считают, что я залез на их территорию? Я ведь всего лишь занимаюсь гипнозом, кодирую от курения, ожирения, помогаю людям решать их сексуальные проблемы. Вот и все.
— Понимаешь, наши ребята немного подрабатывают на стороне. Рокко промышляет наркотиками, Карло пасет проституток, Вито помаленьку занимается вымогательством, а Гвидо мокрушничает. У каждого есть свое дело.
— И это ты называешь делом?! — вскричал Василий, ошеломленный тем, что подобные занятия считаются в Америке прибыльным делом.
У себя на родине он слышал о язвах капитализма, но считал это кремлевской пропагандой.
— Ну да, и ты мог бы войти к ним в долю. На этих вещах можно неплохо заработать, особенно на наркотиках.
— Я не хочу заниматься вымогательством и не хочу мокрушничать, Джонни, — сказал Василий.
Почему же все пошло не так, как он рассчитывал? Единственное, что ему было нужно, это свобода, а после того, как на него напали, еще и безопасность. И вот теперь ему приходилось постоянно иметь дело с этими волосатыми чудовищами, и к тому же кто-то собирается его убить.
— Тогда мы должны сами на них наехать. Вложим им как следует, — предложил Джонни Бангосса.
— Да, по-видимому, придется надрать им задницу, — согласился Василий, преисполняясь боевого духа.
Однако неприятель, с которым предстояло сразиться, был довольно многочисленным. Опасаясь, что преимущество окажется не на его стороне, он попытался найти иной выход из положения.
— Я встречусь с ними, — сказал Василий.
— Они пришьют тебя по дороге на эту встречу, — заявил Джонни Бангосса.
— Тогда я велю Вито, Карло, Гвидо и Рокко убраться с их пути.
— После этого Вито, Карло, Гвидо и Рокко переметнутся на их сторону, а нас с тобой отправят на тот свет.
— Неужели никак невозможно избежать убийства?
— Чего ради, Карли? Ведь в случае удачи мы сможем все прибрать к рукам.
Хотя Василию было трудно согласиться с тем, что несколько смертей можно назвать удачей, собственная жизнь все же казалась ему дороже. Но он видел своих подопечных за работой. Их общий коэффициент умственного развития был недостаточен даже для того, чтобы выкопать выгребную яму.
Он имел возможность убедиться и в том, что никакие разумные доводы на них не действуют. Им были знакомы только два чувства: алчность и страх, выступавшие, как правило, в комбинированной форме, представляющей собой злобу. Эти люди были постоянно злы.
Как только хоть один из них поймет, что хозяин — совсем не тот, за кого они его принимают, Василий тут же отправится к праотцам. Рабинович стал подумывать о побеге. Он даже решил было вернуться в Советский Союз, но его остановила мысль о том, что во второй раз его уж точно оттуда не выпустят.
Все решил сущий пустяк — металлический предмет величиной с ноготь. На первый взгляд в этом тусклом сером предмете не было ничего примечательного — так, невзрачный кусок свинца. Но он обладал одной существенной особенностью, а именно — способностью двигаться со скоростью, превышающей скорость звука. Еще более существенным было то, что этот предмет пролетел всего в нескольких дюймах от виска Василия, который в это время усаживался в свой лимузин. Он даже почувствовал, как у него шевельнулись волосы на голове. Пуля пробила зеркальное стекло его лимузина, припаркованного на Пятой авеню.
Гвидо и Рокко тотчас же схватились за пистолеты, но человек, стрелявший в их хозяина, уже умчался на автомобиле.
Василий поднялся с тротуара и отряхнул пыль с дорогого синего костюма. Он был напуган, как никогда в жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69