Впрочем, его это не тревожило. Когда стена стала теплее, Римо обратил внимание на звуки, доносящиеся из засады впереди.
Сердце забилось чаще. Дыхание замедлилось. Уже близко. Охранники вот-вот выскочат.
За миг до того, как они должны были появиться, Уильямс с силой царапнул по стене.
Ногти, отвердевшие от многолетних диет и упражнений, издали неприятный, пронзительный звук.
В эту парализующую секунду, когда охранники в изумлении захлопали глазами, Римо рванулся вперед, молниеносно промчался мимо опешившей засады и ударил вытянутой рукой в теплую глухую дверь.
Она подалась внутрь как под ударом самой ладони, так и от ударной волны перед нею.
Дверь закрывалась на задвижку. Поэтому одна сторона ее вышла из паза и согнулась, другая осталась на месте. Но Римо хватило и одной стороны. Он шагнул в узкую переднюю, которой там не должно было быть, и потому не стал останавливаться.
Позади Уильямса резко опустилась заостренная стальная плита, похожая на нож гильотины, шевельнув волосы у него на затылке.
— Слишком поздно, — бросил он Маусу, который только что нажал кнопку, опускающую лезвие.
— Черт! — пробормотал Маус.
Из-за спинки кресла послышался резкий голос Дяди Сэма Бисли:
— Что там с засадой?
— Не знаю, директор.
— Пора возвращаться в дом счастья, — обратился к спинке кресла Уильямс. Дядя Сэм даже не потрудился повернуться. Одна его рука потянулась к кнопке. Своя, а не искусственная.
— Не бывать этому, — отрывисто произнес он.
Римо Уильямс шагнул к креслу, развернул его и поглядел в холодные глаза Сэма Бисли.
Один глаз сверкнул, словно импульсная лампа. Слишком поздно. Римо уже услышал щелчок кибернетического реле в глазном яблоке и зажмурился. Ярко-красный свет лазерного луча проник сквозь веки. И зная точно, где находится искусственный глаз, ткнул в него указательным пальцем правой руки.
Глаз лопнул. Аниматронное сердце тем не менее билось в прежнем ритме.
Металлический щелчок позади заставил Римо обернуться.
Капитан Маус вскинул автомат с отштампованной на прикладе мышью.
— Если откроешь огонь, — предупредил Римо Уильямс, — Дяде Сэму тоже несдобровать.
Маус заколебался.
— Все рано стреляй, — прорычал Сэм Бисли.
Потнолицый Маус заговорил:
— Но, Дядя Сэм...
— Стреляй, жаба!
Палец на спусковом крючке побелел, и Римо стремглав бросился к капитану Маусу. Он пересек комнату меньше чем за три секунды, уклонившись влево от автоматной очереди, и сильно ударил Мауса по виску.
Капитан отлетел к пульту, живой, но со множественными трещинами в черепе.
Римо обернулся.
В спинке кресла дымились зловещие черные дыры. Собственная рука Дяди Сэма безжизненно повисла.
Уильямс подошел и развернул кресло.
Сэм Бисли сидел, опустив голову между коленями, как рекомендуется при авиакатастрофе. Не шевелясь. Даже безвольные руки повисли как плети.
— Дядя Сэм! — ужаснулся Римо Уильямс. И схватив поникшего за ворот, задрал ему голову и взглянул в лицо. Оно было целым, собственный глаз закатился, тронутые сединой усы свисали, как у мертвого.
Уильямс приложил ухо к его груди. Аниматронное сердце больше не билось.
— Черт, — пробормотал он. — Черт, ты мертв.
Над головой вдруг раздался громкий знакомый голос:
— Не я. Ты.
Римо поднял глаза. Экран главного монитора заполняло постаревшее лицо Дяди Сэма Бисли.
— Думал, я снова подпущу тебя вплотную?! — злорадно усмехнулся Бисли.
Неподвижное тело в руках Римо внезапно ожило, и гидравлическая десница, защелкав пальцами, стала искать его горло.
Глава 5
И спустя много лет никто не забыл, где его застала леденящая душу весть о смерти Президента США.
В палате представителей выступал конгрессмен от республиканской партии Гила Гинголд.
— Расточительная, стремящаяся к большей власти часть нашего правительства вновь состряпала программу так называемой реформы здравоохранения. Как партийный организатор меньшинства заявляю, что буду всеми силами добиваться отклонения этого законопроекта, равно как и всех других нелепых попыток сделать здравоохранение в этой стране государственным. Несмотря на то, что демократ из Белого дома уже пытался протолкнуть кое-что через Конгресс.
Служитель положил перед ним записку. Гинголд мгновение опустил взгляд, и его изумрудно-зеленые глаза на раскрасневшемся лице расширились.
— Мне... мне только что сообщили, что убит Президент.
В Конгрессе воцарилась тишина.
Гила Гинголд собрался с мыслями и задумался, призвать ли всех к молитве или завершить начатое. Увидел возможность совместить одно с другим и решил сымпровизировать:
— Сейчас, когда мы обсуждаем эту тему, возле нашего Президента, вне всякого сомнения, находятся лучшие частные врачи. Будь всеобщее здравоохранение узаконено, его, как и всех американцев, пользовал бы первый попавшийся врач. Мы не можем допустить в Америке такой медицины, которая лишает пациента выбора. Поэтому призываю вас сказать громкое «нет» этой нелепости и склонить тем не менее головы в молитве за ее автора.
* * *
В Нью-Йорке, в студии радиостанции «Говори правду», ведущий Трэш Лимбергер принимал телефонные звонки.
— Говорите, вы в эфире.
— Понял, Трэш.
— Я вас тоже. О чем хотите сказать?
— Что вы думаете о последних планах реформировать здравоохранение?
— Это откровенная попытка прибрать к рукам многомиллиардную индустрию здравоохранения, совершаемая бездумными временщиками Белого дома.
— Трэш, они выдвигают эти законопроекты один за другим. Провалится один, у них тут же готов новый. Можно ли как-нибудь прекратить это?
— Ну что ж, — со смешком отозвался Лимбергер, — молитесь о божественном вмешательстве. Возможно, Бог подаст голос за то, чтобы наш Президент оставил свой пост на год раньше. Надеюсь, вы понимаете, о чем я?
Краем глаза Трэш заметил руку, неистово машущую ему из аппаратной. Его помощница Коли Кастер приложила к стеклу огромный лист бумаги. От выведенных на нем слов: «В Бостоне застрелили Президента» — смешок застыл у Трэша Лимбергера на устах.
— Хм-м, — промычал Трэш, шелестя сценарием коммерческой передачи, который он держал в толстых пальцах. — Конечно, я вовсе не это имел в виду. Возможно, мы с Президентом и в разных политических лагерях, но оба хотим одного и того же. Чтобы мир стал лучше.
После музыкальной заставки Трэш продолжил:
— А теперь о моем любимом напитке.
* * *
Пепси Доббинс, вашингтонский корреспондент отдела новостей компании «Американский телеконгломерат», сидела за столом, названивая по телефонам. Внезапно в ее комнатушку просунул голову один из помощников.
— Президента убили!
— Как?!
— Он вылезал из лимузина, и снайпер снес ему макушку.
Пепси Доббинс так стиснула край стола, что костяшки ее тонких пальцев побелели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Сердце забилось чаще. Дыхание замедлилось. Уже близко. Охранники вот-вот выскочат.
За миг до того, как они должны были появиться, Уильямс с силой царапнул по стене.
Ногти, отвердевшие от многолетних диет и упражнений, издали неприятный, пронзительный звук.
В эту парализующую секунду, когда охранники в изумлении захлопали глазами, Римо рванулся вперед, молниеносно промчался мимо опешившей засады и ударил вытянутой рукой в теплую глухую дверь.
Она подалась внутрь как под ударом самой ладони, так и от ударной волны перед нею.
Дверь закрывалась на задвижку. Поэтому одна сторона ее вышла из паза и согнулась, другая осталась на месте. Но Римо хватило и одной стороны. Он шагнул в узкую переднюю, которой там не должно было быть, и потому не стал останавливаться.
Позади Уильямса резко опустилась заостренная стальная плита, похожая на нож гильотины, шевельнув волосы у него на затылке.
— Слишком поздно, — бросил он Маусу, который только что нажал кнопку, опускающую лезвие.
— Черт! — пробормотал Маус.
Из-за спинки кресла послышался резкий голос Дяди Сэма Бисли:
— Что там с засадой?
— Не знаю, директор.
— Пора возвращаться в дом счастья, — обратился к спинке кресла Уильямс. Дядя Сэм даже не потрудился повернуться. Одна его рука потянулась к кнопке. Своя, а не искусственная.
— Не бывать этому, — отрывисто произнес он.
Римо Уильямс шагнул к креслу, развернул его и поглядел в холодные глаза Сэма Бисли.
Один глаз сверкнул, словно импульсная лампа. Слишком поздно. Римо уже услышал щелчок кибернетического реле в глазном яблоке и зажмурился. Ярко-красный свет лазерного луча проник сквозь веки. И зная точно, где находится искусственный глаз, ткнул в него указательным пальцем правой руки.
Глаз лопнул. Аниматронное сердце тем не менее билось в прежнем ритме.
Металлический щелчок позади заставил Римо обернуться.
Капитан Маус вскинул автомат с отштампованной на прикладе мышью.
— Если откроешь огонь, — предупредил Римо Уильямс, — Дяде Сэму тоже несдобровать.
Маус заколебался.
— Все рано стреляй, — прорычал Сэм Бисли.
Потнолицый Маус заговорил:
— Но, Дядя Сэм...
— Стреляй, жаба!
Палец на спусковом крючке побелел, и Римо стремглав бросился к капитану Маусу. Он пересек комнату меньше чем за три секунды, уклонившись влево от автоматной очереди, и сильно ударил Мауса по виску.
Капитан отлетел к пульту, живой, но со множественными трещинами в черепе.
Римо обернулся.
В спинке кресла дымились зловещие черные дыры. Собственная рука Дяди Сэма безжизненно повисла.
Уильямс подошел и развернул кресло.
Сэм Бисли сидел, опустив голову между коленями, как рекомендуется при авиакатастрофе. Не шевелясь. Даже безвольные руки повисли как плети.
— Дядя Сэм! — ужаснулся Римо Уильямс. И схватив поникшего за ворот, задрал ему голову и взглянул в лицо. Оно было целым, собственный глаз закатился, тронутые сединой усы свисали, как у мертвого.
Уильямс приложил ухо к его груди. Аниматронное сердце больше не билось.
— Черт, — пробормотал он. — Черт, ты мертв.
Над головой вдруг раздался громкий знакомый голос:
— Не я. Ты.
Римо поднял глаза. Экран главного монитора заполняло постаревшее лицо Дяди Сэма Бисли.
— Думал, я снова подпущу тебя вплотную?! — злорадно усмехнулся Бисли.
Неподвижное тело в руках Римо внезапно ожило, и гидравлическая десница, защелкав пальцами, стала искать его горло.
Глава 5
И спустя много лет никто не забыл, где его застала леденящая душу весть о смерти Президента США.
В палате представителей выступал конгрессмен от республиканской партии Гила Гинголд.
— Расточительная, стремящаяся к большей власти часть нашего правительства вновь состряпала программу так называемой реформы здравоохранения. Как партийный организатор меньшинства заявляю, что буду всеми силами добиваться отклонения этого законопроекта, равно как и всех других нелепых попыток сделать здравоохранение в этой стране государственным. Несмотря на то, что демократ из Белого дома уже пытался протолкнуть кое-что через Конгресс.
Служитель положил перед ним записку. Гинголд мгновение опустил взгляд, и его изумрудно-зеленые глаза на раскрасневшемся лице расширились.
— Мне... мне только что сообщили, что убит Президент.
В Конгрессе воцарилась тишина.
Гила Гинголд собрался с мыслями и задумался, призвать ли всех к молитве или завершить начатое. Увидел возможность совместить одно с другим и решил сымпровизировать:
— Сейчас, когда мы обсуждаем эту тему, возле нашего Президента, вне всякого сомнения, находятся лучшие частные врачи. Будь всеобщее здравоохранение узаконено, его, как и всех американцев, пользовал бы первый попавшийся врач. Мы не можем допустить в Америке такой медицины, которая лишает пациента выбора. Поэтому призываю вас сказать громкое «нет» этой нелепости и склонить тем не менее головы в молитве за ее автора.
* * *
В Нью-Йорке, в студии радиостанции «Говори правду», ведущий Трэш Лимбергер принимал телефонные звонки.
— Говорите, вы в эфире.
— Понял, Трэш.
— Я вас тоже. О чем хотите сказать?
— Что вы думаете о последних планах реформировать здравоохранение?
— Это откровенная попытка прибрать к рукам многомиллиардную индустрию здравоохранения, совершаемая бездумными временщиками Белого дома.
— Трэш, они выдвигают эти законопроекты один за другим. Провалится один, у них тут же готов новый. Можно ли как-нибудь прекратить это?
— Ну что ж, — со смешком отозвался Лимбергер, — молитесь о божественном вмешательстве. Возможно, Бог подаст голос за то, чтобы наш Президент оставил свой пост на год раньше. Надеюсь, вы понимаете, о чем я?
Краем глаза Трэш заметил руку, неистово машущую ему из аппаратной. Его помощница Коли Кастер приложила к стеклу огромный лист бумаги. От выведенных на нем слов: «В Бостоне застрелили Президента» — смешок застыл у Трэша Лимбергера на устах.
— Хм-м, — промычал Трэш, шелестя сценарием коммерческой передачи, который он держал в толстых пальцах. — Конечно, я вовсе не это имел в виду. Возможно, мы с Президентом и в разных политических лагерях, но оба хотим одного и того же. Чтобы мир стал лучше.
После музыкальной заставки Трэш продолжил:
— А теперь о моем любимом напитке.
* * *
Пепси Доббинс, вашингтонский корреспондент отдела новостей компании «Американский телеконгломерат», сидела за столом, названивая по телефонам. Внезапно в ее комнатушку просунул голову один из помощников.
— Президента убили!
— Как?!
— Он вылезал из лимузина, и снайпер снес ему макушку.
Пепси Доббинс так стиснула край стола, что костяшки ее тонких пальцев побелели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61