— Мы вовсе не стремимся к тому, чтобы с этими двумя случилась неприятность. Нам нужно, чтобы их агентство отвязалось от нас. И оно отвяжется, вот увидите! Мы провернем это дельце так же быстро, как перелетает через открытую местность снаряд из гаубицы. Я правильно произнес название, лейтенант?
— Так точно, господин генерал.
— Отлично! Просто мне хотелось показать вам, что армейская карьера не делает человека узким специалистом, — объяснил генерал Уильям Тэссиди Хапт и хохотнул.
Глава 8
«Чикагский исправительный центр для несовершеннолетних» — гласила надпись на медной табличке у подъезда старого четырехэтажного кирпичного здания в унылом и неприветливом городском закоулке.
— Что значит «исправительный центр»? — спросил Чиун.
— Нечто вроде исправительной школы, — ответил Римо, Его внимание привлекли стены дома. Водосточная труба выглядела вполне надежно.
— Отличное объяснение, — буркнул Чиун. — Как будто я должен знать, что такое исправительная школа.
— Это такое заведение, куда отправляют плохих детей, чтобы сделать их еще хуже.
Если не выдержит водосточная труба, можно воспользоваться рассеченным трещиной участком стены между двумя вертикальными рядами окон: трещина начиналась от тротуара и уходила под крышу. По этой стене можно без особого труда забраться наверх, держась за выступы с обеих сторон.
— Плохих детей не бывает, — возразил Чиун.
— Благодарю вас, отец Фланаган. Вам повезло: очаровательный малыш Элвин не палил в вас из револьвера.
— Это не имеет отношения к нашей дискуссии. Плохих детей не бывает.
— Бывают только плохие родители? — Римо сделал ставку на треснувшую стену. Комната Элвина находилась на четвертом этаже.
— Дело не в родителях, — ответил Чиун.
Римо повернулся к нему.
— Ладно, раз уж ты все равно собрался объяснить мне, что к чему, продолжай. Плохих детей не бывает, плохих родителей — тоже. Тогда в чем же дело? Ведь этот сопляк стрелял в меня!
Чиун назидательно поднял палец.
— Плохим бывает общество. Дети лишь отражают то, что видят вокруг. Ваше общество плохое.
— А в Корее, наверное, хорошее.
— Как быстро ты схватываешь, когда хочешь! — просиял Чиун. — Да, в Корее хорошее общество. На древней земле фараонов тоже было хорошее общество. Там знали, как обращаться с детьми: их окружали красотой.
— Египет благоденствовал за счет рабов. И вечно с кем-то воевал.
— Пойми: ребенок запоминает хорошее. Дурное делает ребенка дурным. — Чиун сложил руки на груди в знак того, что дискуссия закончена.
Римо покачал головой. Чиун в роли доктора Спока не вызывал у него энтузиазма.
— И все же что лучше — водосточная труба или стена? — спросил он.
— Ты всегда предпочитаешь ломиться в открытую дверь. В этом ты весь.
Чиун пошел вперед. Римо устремился за ним, ворча про себя: «Брюзга...» Улица блестела от ночного чикагского дождя. «Как непохоже на Нью-Йорк, — подумал Римо. — Там улицы никогда не блестят от дождя, потому что набросанный всюду мусор не дает свету фонарей отражаться от мостовой и тротуаров».
— Приятный город, — молвил Чиун, поднимаясь по ступенькам старого дома.
— Я читал, что этим городом управляет тиран.
— Недаром мне здесь нравится, — кивнул Чиун. — Работать на тиранов — сущее удовольствие. Греция так ничего и не достигла, перейдя к демократии.
Охранник в форме вежливо выслушал Чиуна, сообщившего, что ему нужно увидеться с...
— Как его зовут, Римо?
— Элвин Девар.
— С Элвином Деваром. Моим близким родственником.
Сказав это, Чиун повернулся к Римо и многозначительно подмигнул.
— Странно, — ответил охранник. — Парень белый, а вы — азиат.
— Знаю. Не всем выпадает такое счастье.
— Это его родственник со стороны жены, — объяснил Римо.
— Вот-вот. Элвин женат на моей дочери. Он мне племянник.
— Зять, — поправил Римо со смущенной улыбкой.
— Да он же ребенок! — воскликнул охранник. — Он еще не мог ни на ком жениться.
— Затем вы упрямитесь? — спросил Чиун. — Я пришел навестить близкого родственника... как, говоришь, его зовут, Римо?
— Элвин.
— Я пришел навестить близкого родственника по имени Элвин, мужа моей дочери, а вы чините мне препятствия.
— Ах, так? Тогда слушайте. Вы и представить себе не можете, сколько извращенцев здесь ошивается! Так что, по-моему, вам лучше убраться отсюда подобру-поздорову, не то я вызову полицию. Если вам понадобился Элвин, приходите завтра.
— Римо, вразуми его!
Когда охранник уснул, Римо забрал его ключи и вслед за Чиуном направился к лифту.
— Наверное, во всем виновата твоя прическа, — предположил Чиун.
— Моя прическа?
— Ну да. Из-за нее привратник принял тебя за извращенца. Тебе не мешало бы постричься.
Лифт остановился посреди длинного коридора, в конце которого находился еще один охранник в форме.
— С ним я разберусь сам, — сказал Чиун.
— Ладно, — согласился Римо. — Только убирать тела придется тебе самому.
— Тел не будет. Я его одурачу.
Чиун не спеша направился к охраннику. Римо шел позади. Охранник отъехал в кресле немного назад, чтобы было сподручнее выхватить револьвер. На столике перед ним лежала книга детективных рассказов.
— Привет, дружище! — с улыбкой приветствовал его Чиун. — Я отказал себе в удовольствии посмотреть объявленный на понедельник футбольный матч, чтобы навестить здесь своего близкого родственника, некоего Элвина.
— Сегодня среда, — отрезал охранник. — Кто пропустил вас наверх?
— Любезный джентльмен внизу.
— Рокко? Рокко пропустил вас сюда?!
— Он нам не представился. Он назвал тебе свое имя, Римо?
— Нет. Но он похож на Рокко.
— Где ваш пропуск? — рявкнул охранник.
— Римо, предъяви ему наш пропуск.
— Ах, пропуск!..
Когда второй охранник, подобно первому, улегся отдыхать, Римо спросил Чиуна, нет ли у него в запасе других хитроумных идей.
— Нет. Все как будто прошло гладко. Я же говорил, что нет нужды утруднять задачи.
— Слова «утруднять» не существует.
— А жаль.
Вдоль стены позади прикорнувшего охранника громоздились полки с бумагами, бланками, канцелярскими принадлежностями, полотенцами, простынями, наволочками и светло-голубыми комбинезонами. Римо прихватил две простыни.
Элвин Девар давно спал. Он спал блаженным сном невинного ребенка, лежа на спине, закинув ручонки за голову и слегка приоткрыв рот.
— Элвин! Э-э-й!
Элвин сел на жестком матрасе. Его просторная одиночная камера располагалась в дальнем конце коридора. Мальчик поднял глаза на решетчатую дверь. За ней стояли две фигуры в белом, почти сливающиеся в полутьме со стеной.
— Элвин! Э-э-й!
Элвин протер глаза и снова уставился на решетку. Фигуры стояли на прежнем месте: с того бока, где на них падал свет, они казались белоснежными, с противоположного бока — черными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Так точно, господин генерал.
— Отлично! Просто мне хотелось показать вам, что армейская карьера не делает человека узким специалистом, — объяснил генерал Уильям Тэссиди Хапт и хохотнул.
Глава 8
«Чикагский исправительный центр для несовершеннолетних» — гласила надпись на медной табличке у подъезда старого четырехэтажного кирпичного здания в унылом и неприветливом городском закоулке.
— Что значит «исправительный центр»? — спросил Чиун.
— Нечто вроде исправительной школы, — ответил Римо, Его внимание привлекли стены дома. Водосточная труба выглядела вполне надежно.
— Отличное объяснение, — буркнул Чиун. — Как будто я должен знать, что такое исправительная школа.
— Это такое заведение, куда отправляют плохих детей, чтобы сделать их еще хуже.
Если не выдержит водосточная труба, можно воспользоваться рассеченным трещиной участком стены между двумя вертикальными рядами окон: трещина начиналась от тротуара и уходила под крышу. По этой стене можно без особого труда забраться наверх, держась за выступы с обеих сторон.
— Плохих детей не бывает, — возразил Чиун.
— Благодарю вас, отец Фланаган. Вам повезло: очаровательный малыш Элвин не палил в вас из револьвера.
— Это не имеет отношения к нашей дискуссии. Плохих детей не бывает.
— Бывают только плохие родители? — Римо сделал ставку на треснувшую стену. Комната Элвина находилась на четвертом этаже.
— Дело не в родителях, — ответил Чиун.
Римо повернулся к нему.
— Ладно, раз уж ты все равно собрался объяснить мне, что к чему, продолжай. Плохих детей не бывает, плохих родителей — тоже. Тогда в чем же дело? Ведь этот сопляк стрелял в меня!
Чиун назидательно поднял палец.
— Плохим бывает общество. Дети лишь отражают то, что видят вокруг. Ваше общество плохое.
— А в Корее, наверное, хорошее.
— Как быстро ты схватываешь, когда хочешь! — просиял Чиун. — Да, в Корее хорошее общество. На древней земле фараонов тоже было хорошее общество. Там знали, как обращаться с детьми: их окружали красотой.
— Египет благоденствовал за счет рабов. И вечно с кем-то воевал.
— Пойми: ребенок запоминает хорошее. Дурное делает ребенка дурным. — Чиун сложил руки на груди в знак того, что дискуссия закончена.
Римо покачал головой. Чиун в роли доктора Спока не вызывал у него энтузиазма.
— И все же что лучше — водосточная труба или стена? — спросил он.
— Ты всегда предпочитаешь ломиться в открытую дверь. В этом ты весь.
Чиун пошел вперед. Римо устремился за ним, ворча про себя: «Брюзга...» Улица блестела от ночного чикагского дождя. «Как непохоже на Нью-Йорк, — подумал Римо. — Там улицы никогда не блестят от дождя, потому что набросанный всюду мусор не дает свету фонарей отражаться от мостовой и тротуаров».
— Приятный город, — молвил Чиун, поднимаясь по ступенькам старого дома.
— Я читал, что этим городом управляет тиран.
— Недаром мне здесь нравится, — кивнул Чиун. — Работать на тиранов — сущее удовольствие. Греция так ничего и не достигла, перейдя к демократии.
Охранник в форме вежливо выслушал Чиуна, сообщившего, что ему нужно увидеться с...
— Как его зовут, Римо?
— Элвин Девар.
— С Элвином Деваром. Моим близким родственником.
Сказав это, Чиун повернулся к Римо и многозначительно подмигнул.
— Странно, — ответил охранник. — Парень белый, а вы — азиат.
— Знаю. Не всем выпадает такое счастье.
— Это его родственник со стороны жены, — объяснил Римо.
— Вот-вот. Элвин женат на моей дочери. Он мне племянник.
— Зять, — поправил Римо со смущенной улыбкой.
— Да он же ребенок! — воскликнул охранник. — Он еще не мог ни на ком жениться.
— Затем вы упрямитесь? — спросил Чиун. — Я пришел навестить близкого родственника... как, говоришь, его зовут, Римо?
— Элвин.
— Я пришел навестить близкого родственника по имени Элвин, мужа моей дочери, а вы чините мне препятствия.
— Ах, так? Тогда слушайте. Вы и представить себе не можете, сколько извращенцев здесь ошивается! Так что, по-моему, вам лучше убраться отсюда подобру-поздорову, не то я вызову полицию. Если вам понадобился Элвин, приходите завтра.
— Римо, вразуми его!
Когда охранник уснул, Римо забрал его ключи и вслед за Чиуном направился к лифту.
— Наверное, во всем виновата твоя прическа, — предположил Чиун.
— Моя прическа?
— Ну да. Из-за нее привратник принял тебя за извращенца. Тебе не мешало бы постричься.
Лифт остановился посреди длинного коридора, в конце которого находился еще один охранник в форме.
— С ним я разберусь сам, — сказал Чиун.
— Ладно, — согласился Римо. — Только убирать тела придется тебе самому.
— Тел не будет. Я его одурачу.
Чиун не спеша направился к охраннику. Римо шел позади. Охранник отъехал в кресле немного назад, чтобы было сподручнее выхватить револьвер. На столике перед ним лежала книга детективных рассказов.
— Привет, дружище! — с улыбкой приветствовал его Чиун. — Я отказал себе в удовольствии посмотреть объявленный на понедельник футбольный матч, чтобы навестить здесь своего близкого родственника, некоего Элвина.
— Сегодня среда, — отрезал охранник. — Кто пропустил вас наверх?
— Любезный джентльмен внизу.
— Рокко? Рокко пропустил вас сюда?!
— Он нам не представился. Он назвал тебе свое имя, Римо?
— Нет. Но он похож на Рокко.
— Где ваш пропуск? — рявкнул охранник.
— Римо, предъяви ему наш пропуск.
— Ах, пропуск!..
Когда второй охранник, подобно первому, улегся отдыхать, Римо спросил Чиуна, нет ли у него в запасе других хитроумных идей.
— Нет. Все как будто прошло гладко. Я же говорил, что нет нужды утруднять задачи.
— Слова «утруднять» не существует.
— А жаль.
Вдоль стены позади прикорнувшего охранника громоздились полки с бумагами, бланками, канцелярскими принадлежностями, полотенцами, простынями, наволочками и светло-голубыми комбинезонами. Римо прихватил две простыни.
Элвин Девар давно спал. Он спал блаженным сном невинного ребенка, лежа на спине, закинув ручонки за голову и слегка приоткрыв рот.
— Элвин! Э-э-й!
Элвин сел на жестком матрасе. Его просторная одиночная камера располагалась в дальнем конце коридора. Мальчик поднял глаза на решетчатую дверь. За ней стояли две фигуры в белом, почти сливающиеся в полутьме со стеной.
— Элвин! Э-э-й!
Элвин протер глаза и снова уставился на решетку. Фигуры стояли на прежнем месте: с того бока, где на них падал свет, они казались белоснежными, с противоположного бока — черными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38