Посланный в станицу Гостагаевскую капитан Терпугой привез приказ генерала Нанейшвили продолжать боевые вылеты на прикрытие переправы, вести разведку, штурмовать войска противника на Керченском полуострове.
В связи с тем, что техников в полку явно недоставало, майор Осипов отдал приказ: каждому обслуживать по два самолета, летчикам тоже работать между вылетами вместе с техсоставом. Сам же тем временем поехал представиться генералу.
Но неудача наших войск на Керченском полуострове не вызвала падения боевого духа у людей.
В полку осталось еще более двадцати самолетов. Залатанные пробоины, обожженная и облупившаяся краска свидетельствовали, что летчики героически дрались с фашистами и, несмотря на их численное превосходство, нанесли немцам в небе и на земле значительный урон. На боевом счету полка было уже сбито в воздушных боях около тридцати фашистских самолетов.
В конце мая произошло довольно необычное событие. Наша эскадрилья вернулась из очередного боевого полета, все были в хорошем настроении: сбили «мессершмитт».
Разрулили самолеты по капонирам. Командир полка вел с летчиками разбор боевого вылета. День был тихий, солнечный, на небе ни облачка. Где-то в районе Керчинского пролива слышится артиллерийская канонада.
Вдруг подкатила грузовая машина. Глянули мы и ахнули: шестнадцать девушек в пилотках, в военной форме, сидели в кузове.
Из кабины грузовика вылез начштаба и лихо доложил командиру полка:
– Привез пополнение, товарищ майор. Будут, понимаете ли, работать оружейниками.
Молоденькие девчонки спорхнули с кузова и сгрудились у автомашины. Командир полка подошел к будущим оружейницам.
– Здравствуйте, товарищи!
Девушки дружно ответили на приветствие. Подошел к ним и комиссар полка Ильин, С самым серьезным видом девушки начали представляться начальству. А мы, разинув рты, стояли и удивленно смотрели на эту процедуру.
– Ну, теперь держись закоренелые холостяки, – толкнул локтем Алексеева Василий Панфилов.
– С девчатами веселее будет, – заметил кто-то.
– Молоденькие какие!
– Наплачемся мы с ними вдоволь.
– А среди них много симпатичных! Начальник штаба увел оружейниц устраиваться. Ушел и комиссар полка. Майор Осипов продолжал разбор.
– А теперь скажу пару слов о прибывших к нам девушках, – посмотрел на летчиков командир полка. – Вижу, кое-кто руки гютирает, у других глаза заблестели. Но я предупреждаю всех, без исключения: что-нибудь замечу – пеняйте на себя! К землянкам оружейниц не подходить. У меня все.
Вася Панфилов и Саша Алексеев приуныли.
– Полевой монастырь хотят устроить, – ворчал Панфилов.
– А может меня завтра собьют, а я хочу с ней, как с сестрой, поговорить, – горячился Алексеев.
– Ну, хорошо, пусть будет монастырь. Но почему нельзя к их землянкам подходить? – недоумевал Панфилов. – Может я хочу к мирной жизни прикоснуться чуток.
Итак, у многих из нас оружейниками оказались девушки. Ко мне в экипаж тоже попала Мария Крохина. Среднего роста, бедовая, но серьезная девушка.
Среди ее подруг-оружейниц были Чеканова, Лукина, Бабкина, Мирошниченко. Старательные девчата.
Командир эскадрильи говорил:
– У девушек мало опыта. Им надо помочь, чтобы они не числились в полку, а приносили пользу.
Работа оружейников в авиации сложная и очень ответственная. Пушки тяжелые – едва парни поднимали. Девушки оказывали друг другу помощь, но и вдвоем нести пушку тяжело. Почистят, бывало, еле донесут ее до самолета, поставят на место и принимаются за вторую. Хозяйками боя называли мы своих оружейниц.
Но в боевой обстановке не всегда бывает все гладко. Вот и у меня в экипаже случилось прямо-таки неприятность.
Взлетели двумя парами на выполнение боевой задачи и встретили четверку «мессершмиттов». Я лечу ведущим. Разворачиваюсь и иду в атаку, приблизился к «мессеру», ловлю его в прицел. Ага, есть! Нажимаю на гашетку, а пулеметы молчат. Хорошо, что фашисты боя не приняли и почему-то ушли на свою территорию.
Пришлось возвратиться не солоно хлебавши. Ну и задал же я взбучку Маше Крохиной:
– Ты понимаешь, фашист был у меня, как на блюдечке: нажми на гашетку и» мессершмитту» крышка. А пулеметы не стреляют.
– Я понимаю! – ревет Маша, – но я же этого не хотела…
– Ну, чего ты ревешь? Не получилось? Сама виновата!
А потом стало так жалко девушку, что пришлось ее успокаивать.
Прошло некоторое время, опытные ребята-оружейники вместе с инженером полка научили девчат сложному ремеслу. Маша Крохина и другие девушки стали быстро и качественно готовить оружие.
Наши наземные войска почти полностью оставили Крым. Оставшиеся люди и техника продолжали переправляться через пролив на Таманский полуостров. Авиация противника наносила мощные удары по переправе и хотя истребители не могли по-настоящему противодействовать фашистам, мы все же продолжали мешать бомбометанию, дерзко врывались в боевые порядки бомбардировщиков и сбивали их.
В одном из воздушных боев погиб, мой друг, начавший путь в авиацию с аэроклуба, ленинградец Василий Панфилов. Бой был ожесточенный. Четыре «мессершмитта» непрерывно атаковали Панфилова, но Василий бесстрашно вел лобовые атаки, мастерски маневрировал и снова шел в лобовую.
Вот уже скользнул на крыло и рухнул один фашистский самолет за ним, оставляя черный шлейф дыма, снижаясь потянул на запад – второй. Но, простреленный пушечной очередью, на землю упал со своей машиной и Вася Панфилов.
Через два дня четверка истребителей снова вылетела на прикрытие керченской переправы. Мы прорвались через заслон фашистских истребителей, и немецкие бомбардировщики вынуждены были сбросить бомбы на свои же войска, не долетев до переправы.
Возвращаясь на свой аэродром, я заметил, что с запада появились шесть «мессершмиттов», которые начали строить маневр против нашей группы. Ведущий первой пары старший лейтенант Козлов не видел фашистских истребителей. Я со своим ведомым бросился в атаку. Завязался бой.
Вдруг самолет Козлова задымил и начал падать. Рядом горел «мессершмитт». Козлов выпрыгнул с парашютом, а немец тянул через пролив на свою территорию. Как было ни трудно наблюдать за снижающимся товарищем, но я заметил, где приземлился Козлов. После возвращения из полета доложил об этом командиру полка.
– Разрешите слетать и забрать Козлова. Он приземлился недалеко от станции Запорожской и, может быть ранен.
– Хорошо, – сказал Осипов. – Разрешаю лететь на У-2.
Подлетать к станице надо было осторожно: расположена она на самом берегу Таманского полуострова и через пролив хорошо просматривалась с Керченской стороны.
Станицу немцы все время обстреливали из дальнобойных орудий.
Подлетаю на своем «кукурузнике» к Запорожской, покружился, увидел догорающий самолет Козлова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68