..
Он вздохнул.
— Мисси слишком тревожит себя. Ты теперь свободна. Наслаждайся этим.
— Но я и правда слышу голоса, Порфир.
— Разве мы все их не слышим, мисси?
— Нет, — ответила она, — не так, как я. Ты знаешь что-нибудь об африканских религиях, Порфир?
Он иронично усмехнулся:
— Так я же не африканец.
— Но когда ты был ребенком...
— Когда я был ребенком, — сказал Порфир, — я был белым.
— О, черт...
Он рассмеялся:
— Религии, мисси?
— До того как я пришла в «Сенснет», у меня были друзья. В Нью-Джерси. Они были черными и... верующими.
Парикмахер поморщился и закатил глаза:
— Колдовские знаки, мисси? Петушиные лапки и мятное масло?
— Ты же знаешь, что это совсем не так.
— И что, если знаю?
— Не смейся надо мной, Порфир. Ты мне нужен.
— Я есть у мисси. И да, я знаю, что ты имеешь в виду. И это их голоса ты слышишь?
— Слышала. После того как я подсела на пыль, они ушли...
— А теперь?
— Их нет.
Но момент был упущен, и она отказалась от мысли попытаться рассказать ему о Гран-Бригитте и о наркотике в кармане.
— Хорошо, — сказал он. — Это хорошо, мисси.
* * *
«Лир» стал снижаться над Огайо. Порфир уставился перед собой в переборку, неподвижный, как статуя. Глядя вниз на приближающуюся, пока еще скрытую облаками землю, Энджи вспомнила вдруг игру, в которую часто играла в детстве, когда летала на самолетах. Она тогда представляла, что путешествует среди уплотнившихся, словно по волшебству, облачных пиков и каньонов. Те самолеты принадлежали, скорее всего, «Маас-Неотек». Теперь она летает на «Лирах» «Сенснета».
Коммерческие авиалайнеры оставались для нее лишь съемочными площадками стимов: девственно свежий — «Конкорды» «Джей-Эй-Эль» только-только восстановлены — перелет из Нью-Йорка в Париж в обществе Робина и проверенных людей «Сенснета».
Снижаемся. Уже над Нью-Джерси? Слышат ли дети, стайками вьющиеся по детским площадкам на крыше Проекта Бовуа, шум моторов? Скользит ли слабое эхо ее присутствия над кондо, где прошло детство Бобби? Какой ясной и светлой казалась будущая жизнь, и как немыслимо запутался мир — ритмичное постукивание тысяч сумасшедших шестеренок его механизма, где оно? — когда корпоративная воля «Сенснета» встряхнула незримыми игральными костями над ухом никому не известных, ничего еще не ведающих детей...
— Порфир кое-что знает, — очень тихо сказал вдруг негр. — Но Порфиру нужно время, чтобы подумать, мисси...
Самолет разворачивался, заходя на посадку.
Глава 26
КУРОМАКУ
Салли молчала — и на улице, и в такси — всю долгую холодную дорогу до их отеля.
Салли и Суэйна шантажировал враг Салли, обитающий где-то «на верху колодца». Салли вынуждают похитить Энджи Митчелл. Сама мысль о том, что кто-нибудь может украсть звезду «Сенснета», показалась Кумико совершенно невероятной, как будто кто-то устраивал заговор с целью убить героя мифов. Финн намекнул, что Энджи и так уже каким-то таинственным образом замешана в эту историю, но он употреблял слова и идиомы, которых Кумико не понимала. Что-то в киберпространстве; какие-то люди заключают сделки с обитающим там существом или существами — не то пакты, не то союзы. Финн когда-то давно знавал парнишку, который стал потом любовником Энджи. Но разве ее любовник не Робин Ланье? Мать позволила Кумико посмотреть несколько стимов Энджи и Робина. Парнишка был ковбоем, воровал данные, как Тик в Лондоне...
А что с врагом, с той шантажисткой? Она сумасшедшая, говорил Финн, и ее безумие привело к развалу семейной империи. Эта женщина вроде бы жила совсем одна в своем древнем замке, доме под названием «Блуждающий огонек». Что такого сделала Салли, чтобы вызвать ее вражду? Она на самом деле убила отца этой женщины? И кто были другие, те, которые умерли? Гайдзинские имена уже вылетели у девочки из памяти...
И узнала ли Салли то, что хотела узнать, повидав Финна? Кумико ждала под конец от бронированного святилища хоть какого-нибудь прорицания, но разговор-перепалка закончился ничем, гайдзинским ритуалом шуток на прощание.
* * *
В вестибюле отеля в голубом бархатном кресле ждал Петал. Англичанин был одет по-дорожному. Его массивное тело было облачено в серую шерстяную тройку. Когда они вошли, он поднялся с кресла, подобно некоему странному воздушному шару. Глаза глядели как всегда мягко поверх очков в стальной оправе.
— Здравствуйте, — кашлянув, произнес он. — Суэйн послал меня за вами. Чтобы я присмотрел за девочкой.
— Отвези ее обратно, — сказала Салли. — Сейчас же.
— Салли! Нет!
Но рука Салли уже крепко сомкнулась на локте Кумико, потащила ее ко входу в неосвещенную комнату отдыха при вестибюле.
— Подожди там, — бросила Салли Петалу. — Послушай, — обратилась она к Кумико, затягивая девочку поглубже в тень, — ты сейчас вернешься обратно. Я не могу теперь допустить, чтобы ты оставалась со мной.
— Но мне там не нравится. Мне не нравится Суэйн, мне не нравится его дом... Я...
— Петала не бойся, — быстро шепнула Салли, наклоняясь еще ближе. — В общем, я бы сказала, что я ему доверяю. Суэйн... ну ты сама знаешь, кто такой Суэйн, но он человек твоего отца. Что бы у них ни случилось, тебя, я думаю, они в это впутывать не станут. А вот если станет плохо, по-настоящему плохо, отправляйся в паб, где мы встречались с Тиком. «Роза и корона». Помнишь?
Кумико кивнула; глаза ее были полны слез.
— Если Тика там не будет, найди бармена по имени Биван и упомяни в разговоре мое имя.
— Салли, я...
— С тобой все в порядке, — сказала Салли и вдруг нагнулась и поцеловала девочку. Одна из линз на какое-то мгновение коснулась ее щеки, удивительно холодная и твердая. — Что до меня, малыш, меня тут уже нет.
Действительно, никого — черная фигура растворилась в звенящей тишине комнаты отдыха, а в дверях уже стоял Петал и прочищал горло.
* * *
Перелет в Лондон был похож на долгую поездку в подземке. Петал коротал время, вписывая слова — по одной букве зараз — в какую-то идиотскую головоломку в английском факсе новостей. Время от времени он тихонько хмыкал себе под нос. Потом Кумико заснула, и ей приснилась мать...
* * *
— Обогреватель работает, — сообщил Петал по дороге из Хитроу. В салоне «ягуара» было неприятно тепло, от сухого жара с запахом кожи болело в груди. Она проигнорировала слова Петала, глядя на блеклый рассвет, на проступающую сквозь тающий снег черноту крыш, лес дымовых труб...
— Знаешь, он на тебя вовсе не сердится, — сказал Петал. — Он чувствует особую ответственность...
— Гири.
— Гм... да. Так вот, ответственность. Салли всегда была... как бы это назвать?.. непредсказуемой, что ли, но мы не ожидали...
— Извини, мне не хочется разговаривать.
Его обеспокоенные глаза в зеркальце заднего вида.
* * *
Подъездную аллею обрамляли две вереницы припаркованных машин, длинных серебристо-серых автомобилей с затемненными стеклами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Он вздохнул.
— Мисси слишком тревожит себя. Ты теперь свободна. Наслаждайся этим.
— Но я и правда слышу голоса, Порфир.
— Разве мы все их не слышим, мисси?
— Нет, — ответила она, — не так, как я. Ты знаешь что-нибудь об африканских религиях, Порфир?
Он иронично усмехнулся:
— Так я же не африканец.
— Но когда ты был ребенком...
— Когда я был ребенком, — сказал Порфир, — я был белым.
— О, черт...
Он рассмеялся:
— Религии, мисси?
— До того как я пришла в «Сенснет», у меня были друзья. В Нью-Джерси. Они были черными и... верующими.
Парикмахер поморщился и закатил глаза:
— Колдовские знаки, мисси? Петушиные лапки и мятное масло?
— Ты же знаешь, что это совсем не так.
— И что, если знаю?
— Не смейся надо мной, Порфир. Ты мне нужен.
— Я есть у мисси. И да, я знаю, что ты имеешь в виду. И это их голоса ты слышишь?
— Слышала. После того как я подсела на пыль, они ушли...
— А теперь?
— Их нет.
Но момент был упущен, и она отказалась от мысли попытаться рассказать ему о Гран-Бригитте и о наркотике в кармане.
— Хорошо, — сказал он. — Это хорошо, мисси.
* * *
«Лир» стал снижаться над Огайо. Порфир уставился перед собой в переборку, неподвижный, как статуя. Глядя вниз на приближающуюся, пока еще скрытую облаками землю, Энджи вспомнила вдруг игру, в которую часто играла в детстве, когда летала на самолетах. Она тогда представляла, что путешествует среди уплотнившихся, словно по волшебству, облачных пиков и каньонов. Те самолеты принадлежали, скорее всего, «Маас-Неотек». Теперь она летает на «Лирах» «Сенснета».
Коммерческие авиалайнеры оставались для нее лишь съемочными площадками стимов: девственно свежий — «Конкорды» «Джей-Эй-Эль» только-только восстановлены — перелет из Нью-Йорка в Париж в обществе Робина и проверенных людей «Сенснета».
Снижаемся. Уже над Нью-Джерси? Слышат ли дети, стайками вьющиеся по детским площадкам на крыше Проекта Бовуа, шум моторов? Скользит ли слабое эхо ее присутствия над кондо, где прошло детство Бобби? Какой ясной и светлой казалась будущая жизнь, и как немыслимо запутался мир — ритмичное постукивание тысяч сумасшедших шестеренок его механизма, где оно? — когда корпоративная воля «Сенснета» встряхнула незримыми игральными костями над ухом никому не известных, ничего еще не ведающих детей...
— Порфир кое-что знает, — очень тихо сказал вдруг негр. — Но Порфиру нужно время, чтобы подумать, мисси...
Самолет разворачивался, заходя на посадку.
Глава 26
КУРОМАКУ
Салли молчала — и на улице, и в такси — всю долгую холодную дорогу до их отеля.
Салли и Суэйна шантажировал враг Салли, обитающий где-то «на верху колодца». Салли вынуждают похитить Энджи Митчелл. Сама мысль о том, что кто-нибудь может украсть звезду «Сенснета», показалась Кумико совершенно невероятной, как будто кто-то устраивал заговор с целью убить героя мифов. Финн намекнул, что Энджи и так уже каким-то таинственным образом замешана в эту историю, но он употреблял слова и идиомы, которых Кумико не понимала. Что-то в киберпространстве; какие-то люди заключают сделки с обитающим там существом или существами — не то пакты, не то союзы. Финн когда-то давно знавал парнишку, который стал потом любовником Энджи. Но разве ее любовник не Робин Ланье? Мать позволила Кумико посмотреть несколько стимов Энджи и Робина. Парнишка был ковбоем, воровал данные, как Тик в Лондоне...
А что с врагом, с той шантажисткой? Она сумасшедшая, говорил Финн, и ее безумие привело к развалу семейной империи. Эта женщина вроде бы жила совсем одна в своем древнем замке, доме под названием «Блуждающий огонек». Что такого сделала Салли, чтобы вызвать ее вражду? Она на самом деле убила отца этой женщины? И кто были другие, те, которые умерли? Гайдзинские имена уже вылетели у девочки из памяти...
И узнала ли Салли то, что хотела узнать, повидав Финна? Кумико ждала под конец от бронированного святилища хоть какого-нибудь прорицания, но разговор-перепалка закончился ничем, гайдзинским ритуалом шуток на прощание.
* * *
В вестибюле отеля в голубом бархатном кресле ждал Петал. Англичанин был одет по-дорожному. Его массивное тело было облачено в серую шерстяную тройку. Когда они вошли, он поднялся с кресла, подобно некоему странному воздушному шару. Глаза глядели как всегда мягко поверх очков в стальной оправе.
— Здравствуйте, — кашлянув, произнес он. — Суэйн послал меня за вами. Чтобы я присмотрел за девочкой.
— Отвези ее обратно, — сказала Салли. — Сейчас же.
— Салли! Нет!
Но рука Салли уже крепко сомкнулась на локте Кумико, потащила ее ко входу в неосвещенную комнату отдыха при вестибюле.
— Подожди там, — бросила Салли Петалу. — Послушай, — обратилась она к Кумико, затягивая девочку поглубже в тень, — ты сейчас вернешься обратно. Я не могу теперь допустить, чтобы ты оставалась со мной.
— Но мне там не нравится. Мне не нравится Суэйн, мне не нравится его дом... Я...
— Петала не бойся, — быстро шепнула Салли, наклоняясь еще ближе. — В общем, я бы сказала, что я ему доверяю. Суэйн... ну ты сама знаешь, кто такой Суэйн, но он человек твоего отца. Что бы у них ни случилось, тебя, я думаю, они в это впутывать не станут. А вот если станет плохо, по-настоящему плохо, отправляйся в паб, где мы встречались с Тиком. «Роза и корона». Помнишь?
Кумико кивнула; глаза ее были полны слез.
— Если Тика там не будет, найди бармена по имени Биван и упомяни в разговоре мое имя.
— Салли, я...
— С тобой все в порядке, — сказала Салли и вдруг нагнулась и поцеловала девочку. Одна из линз на какое-то мгновение коснулась ее щеки, удивительно холодная и твердая. — Что до меня, малыш, меня тут уже нет.
Действительно, никого — черная фигура растворилась в звенящей тишине комнаты отдыха, а в дверях уже стоял Петал и прочищал горло.
* * *
Перелет в Лондон был похож на долгую поездку в подземке. Петал коротал время, вписывая слова — по одной букве зараз — в какую-то идиотскую головоломку в английском факсе новостей. Время от времени он тихонько хмыкал себе под нос. Потом Кумико заснула, и ей приснилась мать...
* * *
— Обогреватель работает, — сообщил Петал по дороге из Хитроу. В салоне «ягуара» было неприятно тепло, от сухого жара с запахом кожи болело в груди. Она проигнорировала слова Петала, глядя на блеклый рассвет, на проступающую сквозь тающий снег черноту крыш, лес дымовых труб...
— Знаешь, он на тебя вовсе не сердится, — сказал Петал. — Он чувствует особую ответственность...
— Гири.
— Гм... да. Так вот, ответственность. Салли всегда была... как бы это назвать?.. непредсказуемой, что ли, но мы не ожидали...
— Извини, мне не хочется разговаривать.
Его обеспокоенные глаза в зеркальце заднего вида.
* * *
Подъездную аллею обрамляли две вереницы припаркованных машин, длинных серебристо-серых автомобилей с затемненными стеклами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77