И зачем она только сюда явилась? Ведь нельзя же не помнить, что только вчера именно здесь отыскал ее Кил Уэллен. Может, она нарочно сюда пришла, в надежде, что он снова появится?
Целый день его не было видно, должно быть, отыскал пастбище, где трава позеленее. Джоан Кендрик? Но ведь он же сам сказал, что Джоан его не интересует, ибо не хватает ей зрелости, да и чуткости — качеств, которые он ценит в женщинах. С другой стороны, вовсе не обязательно терять голову, чтобы проводить с ней время, заниматься любовью.
Рина почувствовала, что у нее раскраснелось лицо. Она никак не могла разобраться в собственных чувствах. Нет, ей решительно не хотелось связываться с этим человеком. Слишком уж он агрессивен, слишком много в нем чисто мужской страсти. К тому же напоминает о прошлом.
Но и представлять его с другой женщиной тоже почему-то было неприятно. Зрелость ему, видите ли, понадобилась, фыркнула про себя Рина. Она его не хотела, но и отдавать другой тоже не желала.
И она по-прежнему винила его во всех своих бедах… А впрочем, так ли, не самообман ли это? Разве не начала она рассуждать более здраво, разве просто пропустила мимо ушей его слова? Пусть он не вымаливал на коленях прощения, но ведь пытался ее убедить, клялся, что сделал все от него зависящее. И разве не правда — хотя с этой правдой Рина мириться не хотела, — что она видит в нем мужчину, настоящего мужчину, который действительно всегда и во всем идет до конца, использует все свои возможности?
Ей не хотелось менять своего к нему отношения. Стоит сделать шаг, и откроются такие глубины, что и заглянуть страшно. Потому что, честно говоря, она хотела его. Очень хотела. Хотя бы прикоснуться — от этого желания просто в дрожь бросало. Но духу на это хватит, только если у него пропадет голос и будут завязаны глаза. Ей хотелось бы встретиться с ним в темноте, когда ничего не видно. И вот тогда можно будет понять, что же притягивает ее к нему. И ночь будет упоительно прекрасна, и оборвется одиночество, которое томит все сильнее и сильнее.
Рина тяжело вздохнула, одним глотком допила кока-колу и собралась уже подняться, как вдруг словно приросла к стулу.
Джейсон и Мэри запели новую песню. Она давно ее знала, песня была написана, бог знает когда. «Рина».
Правда, она никогда не слышала, чтобы ее исполняли дуэтом. Да и вообще давно не слышала. После того как песня прозвучала впервые, Пол принялся ее поддразнивать: «Может, у тебя дружки в этом оркестре?» Впрочем, он тут же оговорился, что песня чудесная и действительно ей подходит, и, наверное, вообще была написана в ее честь…
Вслушиваясь в мелодию и красивые слова, Рина чувствовала, что вся дрожит, словно на нее одна за другой накатывают тяжелые черные волны. И еще не обернувшись к двери, даже глаз не скосив, Рина уже знала, что на пороге увидит его.
Так оно и оказалось. В полумраке гостиной темные глаза его казались бездонными, но смотрел он, не отрываясь, только на нее. На нем был темный костюм, отлично сшитый пиджак подчеркивал ширину плеч. Засунув руки в карманы, он стоял, прислонившись к стене, и даже не пытался подойти к ней — просто смотрел. И Рина обнаружила, что тоже не в силах оторвать от него взгляда. И чувствуя, как звуки музыки обволакивают их обоих, Рина каким-то шестым чувством угадала, что их объединяет некая таинственная общность. Словно знает он ее вдоль и поперек, понимает, что творится у нее в сердце и голове, и испытывает какое-то удивительное сочувствие — именно сочувствие, но никак не жалость. Но ведь это дико. Этот человек своими безжалостными расспросами довел ее до слез. И все-таки, может быть, только может быть, он понимает ее, думала Рина, смело отвечая на его взгляд и чувствуя, как внутри у нее все переворачивается. Ибо она тоже его понимала. Понимала, как мало кто из женщин. Это боец, который никогда не примирится с поражением. И проигранное сражение только добавит ему решимости выиграть войну. Он не равнодушен к боли, но любую •»^
боль будет таить в себе, черпая из нее любовь, мудрость и спокойную силу.
Песня кончилась, в зале раздались аплодисменты.
Рина встряхнулась, оцепенение прошло. Она отвела от Кила глаза, поднялась и вышла из гостиной.
Полтора часа Рина простояла за столиком в казино, потом ее на пятнадцать минут сменил Ларс. К гостиной она даже не приблизилась — помчалась на прогулочную палубу. На берегу горели огни яхт-клуба, оттуда доносились музыка и взрывы смеха. Рина знала, что часть пассажиров и команды отправились провести вечер на берегу. Жаль, что она не присоединилась к ним, подумалось Рине. Хорошо бы одеться пошикарнее да повеселиться на славу, оставив позади все печали, — вкусно поесть при свечах, послушать негромкий рокот прилива, кожей ощутить прикосновение мягкого ветерка. Бархатное небо испещрено звездами, полнолуние. Да, такой ночью только и прогуливаться по пляжу, полной грудью вдыхая соленый морской воздух.
Рина зажмурилась и изо всех сил вцепилась в поручень. Впервые в жизни, бродя вот так, мысленно, по морскому пляжу, она не увидела рядом с собой Пола. На его месте был Кил Уэллен.
Рина оторвала ладони от поручня и потерла виски. Черт бы его побрал! Если он решил просто помучить ее, то ему это совсем недурно удается.
— Что-нибудь не так, Ри? Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу тебя хоть немного не в себе.
Рина стремительно обернулась и, увидев подле себя Глена Тривитта, улыбнулась:
— Да нет, просто любуюсь видом.
— Неужели? — поддразнил ее Глен.
— Угу. А как твои делишки? Было время отдохнуть от любителей драманина? Я ведь тебя с самого отплытия не видела.
— Да, честно говоря, было не до отдыха. Эта величественная старая дама меня просто доконала. Да и молодые тоже, хотя и не так. Видишь ли, вся эта публика перебирает по части выпивки, и вот вам результат — морская болезнь. Приходится раздавать таблетки и посылать на палубу, продышаться. Впрочем, сейчас тихо, погода чудесная, как раз для слабых желудков. Ночь у меня прошла спокойно. Кстати, я тебя недавно видел.
— Правда?
— Ага, в гостиной, но ты все время глазела на некоего конгрессмена.
— Ясно, — вздохнула Рина.
— И больше никого не замечала.
— Я была раздражена.
— Чем, песней?
— Наверное.
— Что-то раздраженной ты не выглядела.
— Глен…
— Извини, — негромко рассмеялся он. — На самом деле я хотел сказать, что ты молодец.
— В каком смысле?
— Видишь ли, я и сам подбивал под тебя клинышки, да только без всякого успеха. Но я умею проигрывать. И если Дама Червей наконец-то готова сдать свои позиции, то более достойного победителя, чем конгрессмен Уэллен, не найдешь.
— Да никаких позиций я сдавать не собираюсь. А этот господин просто как репей в меня впился, вот и все.
Глен с улыбкой пожал плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Целый день его не было видно, должно быть, отыскал пастбище, где трава позеленее. Джоан Кендрик? Но ведь он же сам сказал, что Джоан его не интересует, ибо не хватает ей зрелости, да и чуткости — качеств, которые он ценит в женщинах. С другой стороны, вовсе не обязательно терять голову, чтобы проводить с ней время, заниматься любовью.
Рина почувствовала, что у нее раскраснелось лицо. Она никак не могла разобраться в собственных чувствах. Нет, ей решительно не хотелось связываться с этим человеком. Слишком уж он агрессивен, слишком много в нем чисто мужской страсти. К тому же напоминает о прошлом.
Но и представлять его с другой женщиной тоже почему-то было неприятно. Зрелость ему, видите ли, понадобилась, фыркнула про себя Рина. Она его не хотела, но и отдавать другой тоже не желала.
И она по-прежнему винила его во всех своих бедах… А впрочем, так ли, не самообман ли это? Разве не начала она рассуждать более здраво, разве просто пропустила мимо ушей его слова? Пусть он не вымаливал на коленях прощения, но ведь пытался ее убедить, клялся, что сделал все от него зависящее. И разве не правда — хотя с этой правдой Рина мириться не хотела, — что она видит в нем мужчину, настоящего мужчину, который действительно всегда и во всем идет до конца, использует все свои возможности?
Ей не хотелось менять своего к нему отношения. Стоит сделать шаг, и откроются такие глубины, что и заглянуть страшно. Потому что, честно говоря, она хотела его. Очень хотела. Хотя бы прикоснуться — от этого желания просто в дрожь бросало. Но духу на это хватит, только если у него пропадет голос и будут завязаны глаза. Ей хотелось бы встретиться с ним в темноте, когда ничего не видно. И вот тогда можно будет понять, что же притягивает ее к нему. И ночь будет упоительно прекрасна, и оборвется одиночество, которое томит все сильнее и сильнее.
Рина тяжело вздохнула, одним глотком допила кока-колу и собралась уже подняться, как вдруг словно приросла к стулу.
Джейсон и Мэри запели новую песню. Она давно ее знала, песня была написана, бог знает когда. «Рина».
Правда, она никогда не слышала, чтобы ее исполняли дуэтом. Да и вообще давно не слышала. После того как песня прозвучала впервые, Пол принялся ее поддразнивать: «Может, у тебя дружки в этом оркестре?» Впрочем, он тут же оговорился, что песня чудесная и действительно ей подходит, и, наверное, вообще была написана в ее честь…
Вслушиваясь в мелодию и красивые слова, Рина чувствовала, что вся дрожит, словно на нее одна за другой накатывают тяжелые черные волны. И еще не обернувшись к двери, даже глаз не скосив, Рина уже знала, что на пороге увидит его.
Так оно и оказалось. В полумраке гостиной темные глаза его казались бездонными, но смотрел он, не отрываясь, только на нее. На нем был темный костюм, отлично сшитый пиджак подчеркивал ширину плеч. Засунув руки в карманы, он стоял, прислонившись к стене, и даже не пытался подойти к ней — просто смотрел. И Рина обнаружила, что тоже не в силах оторвать от него взгляда. И чувствуя, как звуки музыки обволакивают их обоих, Рина каким-то шестым чувством угадала, что их объединяет некая таинственная общность. Словно знает он ее вдоль и поперек, понимает, что творится у нее в сердце и голове, и испытывает какое-то удивительное сочувствие — именно сочувствие, но никак не жалость. Но ведь это дико. Этот человек своими безжалостными расспросами довел ее до слез. И все-таки, может быть, только может быть, он понимает ее, думала Рина, смело отвечая на его взгляд и чувствуя, как внутри у нее все переворачивается. Ибо она тоже его понимала. Понимала, как мало кто из женщин. Это боец, который никогда не примирится с поражением. И проигранное сражение только добавит ему решимости выиграть войну. Он не равнодушен к боли, но любую •»^
боль будет таить в себе, черпая из нее любовь, мудрость и спокойную силу.
Песня кончилась, в зале раздались аплодисменты.
Рина встряхнулась, оцепенение прошло. Она отвела от Кила глаза, поднялась и вышла из гостиной.
Полтора часа Рина простояла за столиком в казино, потом ее на пятнадцать минут сменил Ларс. К гостиной она даже не приблизилась — помчалась на прогулочную палубу. На берегу горели огни яхт-клуба, оттуда доносились музыка и взрывы смеха. Рина знала, что часть пассажиров и команды отправились провести вечер на берегу. Жаль, что она не присоединилась к ним, подумалось Рине. Хорошо бы одеться пошикарнее да повеселиться на славу, оставив позади все печали, — вкусно поесть при свечах, послушать негромкий рокот прилива, кожей ощутить прикосновение мягкого ветерка. Бархатное небо испещрено звездами, полнолуние. Да, такой ночью только и прогуливаться по пляжу, полной грудью вдыхая соленый морской воздух.
Рина зажмурилась и изо всех сил вцепилась в поручень. Впервые в жизни, бродя вот так, мысленно, по морскому пляжу, она не увидела рядом с собой Пола. На его месте был Кил Уэллен.
Рина оторвала ладони от поручня и потерла виски. Черт бы его побрал! Если он решил просто помучить ее, то ему это совсем недурно удается.
— Что-нибудь не так, Ри? Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу тебя хоть немного не в себе.
Рина стремительно обернулась и, увидев подле себя Глена Тривитта, улыбнулась:
— Да нет, просто любуюсь видом.
— Неужели? — поддразнил ее Глен.
— Угу. А как твои делишки? Было время отдохнуть от любителей драманина? Я ведь тебя с самого отплытия не видела.
— Да, честно говоря, было не до отдыха. Эта величественная старая дама меня просто доконала. Да и молодые тоже, хотя и не так. Видишь ли, вся эта публика перебирает по части выпивки, и вот вам результат — морская болезнь. Приходится раздавать таблетки и посылать на палубу, продышаться. Впрочем, сейчас тихо, погода чудесная, как раз для слабых желудков. Ночь у меня прошла спокойно. Кстати, я тебя недавно видел.
— Правда?
— Ага, в гостиной, но ты все время глазела на некоего конгрессмена.
— Ясно, — вздохнула Рина.
— И больше никого не замечала.
— Я была раздражена.
— Чем, песней?
— Наверное.
— Что-то раздраженной ты не выглядела.
— Глен…
— Извини, — негромко рассмеялся он. — На самом деле я хотел сказать, что ты молодец.
— В каком смысле?
— Видишь ли, я и сам подбивал под тебя клинышки, да только без всякого успеха. Но я умею проигрывать. И если Дама Червей наконец-то готова сдать свои позиции, то более достойного победителя, чем конгрессмен Уэллен, не найдешь.
— Да никаких позиций я сдавать не собираюсь. А этот господин просто как репей в меня впился, вот и все.
Глен с улыбкой пожал плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77