И тут он услышал плач. Это плакал маленький Дэниел. Джейми развернулся и увидел своего сына.
Но это не Джесси держала малыша на руках, а их молодая служанка, Чарити.
— Где Джесси? — грозно взревел Камерон. Чарити беспомощно пожала плечами. Джейми вырвал у нее сына и прижал к себе. Однако Дэниел не переставал плакать, и этот плач рвал сердце Джейми па куски.
— Ради Бога, я хочу знать, где моя жена! — выкрикнул он.
Наконец Чарити набралась духу, чтобы ответить. Рыдая, она рассказала о том, что случилось. Индейцы пришли прямо к ним в дом, их было двое. Они принесли подарки — сладкие лепешки, — и Эми повстречала их в саду. Она пригласила гостей в дом, и один из них отобрал у Эми садовую лопатку и убил ее, а другой убил сестру Чарити тяжелой кочергой, и оба пошли наверх. А Чарити успела спрятаться и не вылезала из-под кровати, пока эта девушка, Хоуп, не пришла и не заставила ее выйти. И тогда она увидела леди Камерон, всю в крови и ужасно растрепанную, но все равно спокойную, с высоко поднятой головой.
— Она передала мне ребенка и велела унести его сюда, и предупредила, что строго накажет, если с ним что-нибудь случится. Ох, милорд! Я бежала во весь дух и чуть не умерла от страха! Это она меня спасла. Миледи сказала, что дом сейчас сожгут. И она помогала держаться своей перепуганной сестре, леди Элизабет.
Ленор принялась плакать — сначала негромко, а потом в полный голос, впадая в истерику:
— Они зарежут их, они убьют их обеих! О Господи, Джейми, я ведь слышала, что они вытворяют над пленными. Боже, Боже милостивый!..
Джейми застыл на месте, прижимая к груди плачущего сына. А потом запрокинул голову и взревел — жутко, яростно, как самый настоящий первобытный дикарь из древнего племени.
Он крепко обнял ребенка, а потом передал его Ленор:
— Присмотришь за ним вместе с Чарити.
— Как за своим собственным, — прорыдала Ленор, баюкая малыша. Но Дэниел продолжал плакать от голода.
Джейми прошел за алтарь, вскрыл тайник и стал вытаскивать оружие.
— Джейми, что ты делаешь? — подступил к нему Роберт.
— Я отправляюсь за своей женой, — мрачно ответил Камерон.
— Не спеши. Подожди, пока подоспеет помощь из Джеймстауна.
— Я не уверен, что помощь придет вообще, — отрезал Джейми.
На миг Роберт онемел от испуга, но все же овладел собой и невнятно предложил:
— Я пойду с тобой.
— Нет, оставайся здесь, — возразил Джейми, смерив друга усталым взглядом. — И вы двое, Седрик и Аллен, тоже оставайтесь. Нам все равно не выстоять против всего союза Поухатана. Если мне удастся вызволить Джесси и Элизабет, то только либо выкрав их, либо вступив в перего — воры. Так что лучше мне отправиться одному.
Он быстро выбрал то оружие, которое считал необходимым, и пошел прочь. Следом за ним большинство людей также покинуло часовню.
По счастливой случайности конюшня не пострадала от огня. А вот сам дом вместе с роскошными вещами, столь милыми когда-то Джесси, обратился в попел. Джейми обошел кругом дымившиеся руины и вывел из денника своего жеребца Ветерка. Вскочил на нервно прядавшего ушами коня и двинулся к воротам.
— Джейми!
Ему навстречу выскочил запыхавшийся сэр Аллен со свежей рубашкой и целой, не испачканной кровью кожаной курткой. Камерон задержался, чтобы переодеться, и скупо улыбнулся верному другу:
— Спасибо.
Тут подоспели и другие колонисты. Они принесли фляжки с водой, вяленое мясо и прочие мелочи, так необходимые в пути, — все, что успели разыскать. Сэр Аллен умудрился раздобыть даже отличный лук с полным колчаном стрел.
У ворот Джейми еще раз остановился и посмотрел на грязные, в крови, тревожные лица. И подумал, что может всех этих людей считать своими друзьями. Это были его люди, его соратники, готовые поделиться с ним последним куском, хотя так много потеряли сами. И несмотря на снедавшую этих людей боль и тревогу, Джейми сумел увидеть их невероятную силу. Они снова построят свой поселок, восстановят все, что уничтожил огонь. Они с болью будут оплакивать погибших родных, но они останутся, и рано или поздно эта земля станет принадлежать им по-настоящему и принесет достаток и счастье.
Джейми взмахнул на прощание рукой, повернул Ветерка к лесу, направляясь на запад, в самые глухие дебри, служившие прибежищем племенам союза Поухатана.
Глава 18
Они скакали без передышки до самой ночи, и когда наконец сделали остановку, Джесси от усталости едва соображала, что происходит. Она ослабела настолько, что без сил повалилась на руки индейцу, который стащил ее с коня. Пленницу подхватили и понесли куда-то в центр становища, к самой большой из необычных хижин с двускатной крышей. Индейцы были повсюду, они следовали за ней по пятам, издевательски хохоча и. издавая крайне непристойные звуки. Слава Богу, Джесси их почти не замечала. Дикари с отвращением плевали ей под ноги, но пока не трогали. Их решительно растолкал пленивший ее воин, прокладывая себе путь к дому вождя. Элизабет тащили туда же следом за сестрой.
Когда они подошли к хижине, вокруг воцарилась настороженная тишина. Прозвучал чей-то повелительный голос, и Джесси опустили на землю. Прошелестели шаги, и над Джесси склонился высокий индеец. Как и прочие дикари, он был полуголым, в одних замшевых лосинах, с ожерельем из когтей и ракушек вокруг шеи. Пронзительные глаза казались невероятно темными, а властные черты лица невольно внушали почтение. Джесси встрепенулась, облизала потрескавшиеся губы и попыталась заговорить:
— Пован! — прошептала она еле слышно.
— Женщина Камерона, — утвердительно промолвил он.
Его лицо помаячило над Джесси еще немного и исчезло. Вождь вернулся к Джесси с ковшом воды. Она с благодарностью потянулась к живительной влаге, но была слишком слаба. Пован поддержал ей голову. Ах, как хорошо напиться вволю! Джесси откинулась на пол, совершенно обессиленная.
Тогда Пован встал, прошел к выходу из хижины и властно заговорил с соплеменниками. Потом Джесси слышала, как вождь громко спорит с тем воином, который захватил ее в плен, с индейцем по имени Поканок.
Пока мужчины спорили, что-то зашуршало совсем рядом. Джесси устало открыла глаза и увидела Хоуп.
— Поканок говорит, что ты его пленница, что он тебя привез. И он будет решать, подвергнуть тебя пытке и казнить или оставить, и тогда ты станешь его рабыней.
Джесси не смогла подавить дрожь. Она была такая беззащитная, измученная и несчастная, и к тому же груди распирало от избытка молока — ведь она в последний раз кормила Дэниела еще до рассвета! Бедра были сбиты в кровь во время скачки, голова раскалывалась от боли, все тело ломило — и все равно она не желала умирать.
А уж тем более умирать так, как предписывал обычай памунки. Она не хотела чтобы ее внутренности украсили жертвенный камень их языческого божества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108