Узнай, составил ли он список приглашенных… Понимаю, до двенадцатого февраля еще много времени, но ему уже пора определиться с именами десяти-двенадцати гостей.
Она встала, давая понять, что совещание официально закончено. Тень усталой полуулыбки должна была намекать на то, что на настоящую улыбку у нее не осталось сил. Обведя глазами группу сотрудников, спешивших на свои рабочие места, Линда спросила:
— Где Сара Куртц?
— Говорит по телефону с Лондоном, — ответил молодой человек. — Она пытается найти доказательства того, что группа «Боу Белл Бойз» — не английского происхождения.
— Это нелепо, — выпалила Линда. — Они — самая большая сенсация в Штатах со времен «Роллинг Стоунз». Молодой человек кивнул почти виновато.
— Да, но Сара клянется, что видела их вокалиста в 1965 году в Кливленде — он якобы работал там диск-жокеем. Она уверяет, что он родом из Шейкер Хейтса. У Сары поразительная память на лица.
— Ладно, пришли ее сюда. Она мне нужна. Сотрудники редакции покинули кабинет. Линда подошла к Дженюари и села на диван.
— Это еще легкий день, — вздохнула она и посмотрела на Дженюари, которая закурила сигарету.
— О, я вижу, тебя взяли сниматься в рекламном клипе.
— Нет. Меня отвергли на самом последнем этапе отбора. Кажется, я отлично затягиваюсь… но над выдохом еще надо поработать.
Линда, засмеявшись, вернулась к столу. Нажала кнопку переговорного устройства.
— Скажи Саре Куртц — пусть она немедленно идет сюда. Я не могу ждать до вечера, пока она будет разыскивать корни своих комплексов.
— Ты думаешь, парень действительно из Кливленда? Линда пожала плечами.
— Сара питает слабость к диск-жокеям. Вероятно, этот тип когда-то послал ее к черту. И она не может успокоиться, не расквитавшись с ним. Да поможет ему господь, если он действительно из группы «Боу Белл Бойз».
— Похоже, она — страшный человек.
— Верно. В этом я с тобой согласна.
Спустя несколько секунд невероятно высокая девушка, удивительно похожая на Крошку Тим, ворвалась в комнату. Линда представила Сару Куртц, которая чуть ссутулилась, пожимая руку Дженюари. Сара извлекла помятый блокнот из потертой джинсовой сумки и начала что-то писать. Она проявила особый интерес к тому, как пишется имя Дженюари. Удивилась, узнав, что имя совпадает с названием месяца. Задав еще несколько вопросов, поднялась и вышла из кабинета.
— Она — настоящая стерва, — сказала Линда. — Кит говорит, что с ее ростом она могла бы играть за «Нью-Йорк Нике»; ее отец был хорошим журналистом, и она унаследовала его слог. Мы бережем Сару для наших «раздевающих» статей — она испытывает оргазм от такой работы. Я сказала ей, что эта публикация должна носить позитивный характер, поэтому у Сары такой печальный вид.
— Почему она любит «раздевать» людей? — спросила Дженюари. — Как она может потом смотреть им в глаза?
— Возможно, будь у тебя внешность Сары, ты бы тоже всех ненавидела.
— Кажется, ты сказала, что быть некрасивым модно.
— Да. Но не всякое уродство в моде. Сарино — определенно нет. Не беспокойся. Без твоего одобрения статья не пойдет в номер. Вот гарантийное письмо.
Она протянула Дженюари конверт.
— Скажи папе, пусть он не волнуется. Дженюари убрала письмо в сумочку. Линда пристально посмотрела на девушку.
— Эй, ты что, расстроилась, упустив этот рекламный клип?
— Конечно, нет. С чего ради?
— В какой-то момент ты выглядела так, словно это для тебя конец жизни.
Дженюари заставила себя улыбнуться.
— Ерунда. У меня есть все основания быть счастливой. Я снова в Нью-Йорке… у моего папы замечательная жена… Я живу в красивой комнате, заново отделанной для меня.
— Вранье!
— Что?
— Я говорю, вранье! Дженюари, кого ты пытаешься обмануть? Тебе неприятно жить там и видеть отца с Дидрой Милфорд Грейнджер.
Дженюари пожала плечами.
— Неправда. К тому же я редко их вижу. Но я действительно испытываю странное чувство, живя в «Пьере». Это ее квартира, я кажусь себе там посторонней.
— Так уйди оттуда.
— Отец возражает.
— Слушай, если ты будешь пытаться угодить всем, то в конце концов разочаруешь всех. Дженюари погасила сигарету.
— Проблема заключается в том, что я сама не знаю, чего я хочу. Наверно, это потому, что всю жизнь мечтала лишь об одном — всегда быть рядом с папой. И теперь, отправляясь на свидание, не знаю, что делать, как себя вести.
Линда свистнула.
— О, тебе срочно требуется психоаналитик.
— Я устала от них в клинике.
— Где?
— О, Линда… это долгая история. Понимаешь, если ребенок растет без матери, отец становится для него самым главным человеком. Тем более, когда это такой человек, как Майк.
— Я с тобой согласна, — сказала Линда. — Твой отец очень красив. Но Дэвид Милфорд тоже весьма привлекателен. Ронни Вулф сообщил в своей колонке, что ты была с Дэвидом в «Лотерее». Я не люблю эту среду. Но если ты принадлежишь к ней, Дэвид Милфорд — неплохой вариант.
— Ди познакомила нас на обеде. Вчера мы еще раз встретились. Он пригласил меня к себе, но я отказалась. Расставаясь со мной у отеля, он даже не попытался поцеловать меня в губы на прощание.
Линда встала.
— Идем в «Луизу». Нам обеим не помешает выпить.
Ресторан понравился Дженюари. Луиза оказалась приветливой, «домашней» женщиной, которая принесла им блюдо с куриной печенкой. Она поздравила Дженюари с возвращением в Нью-Йорк и сказала девушке, что она похожа на кинозвезду. Здесь царила семейная атмосфера, и Дженюари расслабилась. Она заказала себе бокал белого вина, а Линда попросила подать ей двойной мартини со льдом. Несколько секунд они посидели молча.
Отпив мартини, Линда спросила:
— Какое впечатление произвел на тебя Кит?
— Он очень славный.
— Ты видела его с тех пор?
— Я? С чего ради?
— Я — тоже, — выпалила Линда и сделала еще один глоток. — Пожалуйста, скажи мне правду. Он к тебе приставал?
— Что?
— Ну, предлагал тебе переспать с ним?
— Конечно, нет! Мы смотрели спектакль и…
— И что?
— Мы расстались после первого действия. Они помолчали.
— Слушай, Линда, может быть, я отстала от жизни. Но я была шокирована и…
— Я ничего не имею против наготы, — заявила Линда. — Но…
Она сделала паузу.
— Что за чушь я несу? Похоже, мне уже успели промыть мозги, как Киту. Конечно, мы — раскрепощенное поколение. Тело прекрасно — так покажи его. Я была там вчера вечером. Кит сидел в зрительном зале. Он меня не видел. Но скажи мне — что красивого в том, что несколько безобразных людей трутся друг о друга на давно не мытой сцене? У актеров ноги черные от грязи. Отвратительное зрелище. И не думай, что господа в лимузинах приезжают туда ради встречи с искусством! Они хотят видеть голодных, унижающих себя актеров. Господи, актер за свою жизнь получает достаточно пинков… оставьте ему хоть что-то личное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Она встала, давая понять, что совещание официально закончено. Тень усталой полуулыбки должна была намекать на то, что на настоящую улыбку у нее не осталось сил. Обведя глазами группу сотрудников, спешивших на свои рабочие места, Линда спросила:
— Где Сара Куртц?
— Говорит по телефону с Лондоном, — ответил молодой человек. — Она пытается найти доказательства того, что группа «Боу Белл Бойз» — не английского происхождения.
— Это нелепо, — выпалила Линда. — Они — самая большая сенсация в Штатах со времен «Роллинг Стоунз». Молодой человек кивнул почти виновато.
— Да, но Сара клянется, что видела их вокалиста в 1965 году в Кливленде — он якобы работал там диск-жокеем. Она уверяет, что он родом из Шейкер Хейтса. У Сары поразительная память на лица.
— Ладно, пришли ее сюда. Она мне нужна. Сотрудники редакции покинули кабинет. Линда подошла к Дженюари и села на диван.
— Это еще легкий день, — вздохнула она и посмотрела на Дженюари, которая закурила сигарету.
— О, я вижу, тебя взяли сниматься в рекламном клипе.
— Нет. Меня отвергли на самом последнем этапе отбора. Кажется, я отлично затягиваюсь… но над выдохом еще надо поработать.
Линда, засмеявшись, вернулась к столу. Нажала кнопку переговорного устройства.
— Скажи Саре Куртц — пусть она немедленно идет сюда. Я не могу ждать до вечера, пока она будет разыскивать корни своих комплексов.
— Ты думаешь, парень действительно из Кливленда? Линда пожала плечами.
— Сара питает слабость к диск-жокеям. Вероятно, этот тип когда-то послал ее к черту. И она не может успокоиться, не расквитавшись с ним. Да поможет ему господь, если он действительно из группы «Боу Белл Бойз».
— Похоже, она — страшный человек.
— Верно. В этом я с тобой согласна.
Спустя несколько секунд невероятно высокая девушка, удивительно похожая на Крошку Тим, ворвалась в комнату. Линда представила Сару Куртц, которая чуть ссутулилась, пожимая руку Дженюари. Сара извлекла помятый блокнот из потертой джинсовой сумки и начала что-то писать. Она проявила особый интерес к тому, как пишется имя Дженюари. Удивилась, узнав, что имя совпадает с названием месяца. Задав еще несколько вопросов, поднялась и вышла из кабинета.
— Она — настоящая стерва, — сказала Линда. — Кит говорит, что с ее ростом она могла бы играть за «Нью-Йорк Нике»; ее отец был хорошим журналистом, и она унаследовала его слог. Мы бережем Сару для наших «раздевающих» статей — она испытывает оргазм от такой работы. Я сказала ей, что эта публикация должна носить позитивный характер, поэтому у Сары такой печальный вид.
— Почему она любит «раздевать» людей? — спросила Дженюари. — Как она может потом смотреть им в глаза?
— Возможно, будь у тебя внешность Сары, ты бы тоже всех ненавидела.
— Кажется, ты сказала, что быть некрасивым модно.
— Да. Но не всякое уродство в моде. Сарино — определенно нет. Не беспокойся. Без твоего одобрения статья не пойдет в номер. Вот гарантийное письмо.
Она протянула Дженюари конверт.
— Скажи папе, пусть он не волнуется. Дженюари убрала письмо в сумочку. Линда пристально посмотрела на девушку.
— Эй, ты что, расстроилась, упустив этот рекламный клип?
— Конечно, нет. С чего ради?
— В какой-то момент ты выглядела так, словно это для тебя конец жизни.
Дженюари заставила себя улыбнуться.
— Ерунда. У меня есть все основания быть счастливой. Я снова в Нью-Йорке… у моего папы замечательная жена… Я живу в красивой комнате, заново отделанной для меня.
— Вранье!
— Что?
— Я говорю, вранье! Дженюари, кого ты пытаешься обмануть? Тебе неприятно жить там и видеть отца с Дидрой Милфорд Грейнджер.
Дженюари пожала плечами.
— Неправда. К тому же я редко их вижу. Но я действительно испытываю странное чувство, живя в «Пьере». Это ее квартира, я кажусь себе там посторонней.
— Так уйди оттуда.
— Отец возражает.
— Слушай, если ты будешь пытаться угодить всем, то в конце концов разочаруешь всех. Дженюари погасила сигарету.
— Проблема заключается в том, что я сама не знаю, чего я хочу. Наверно, это потому, что всю жизнь мечтала лишь об одном — всегда быть рядом с папой. И теперь, отправляясь на свидание, не знаю, что делать, как себя вести.
Линда свистнула.
— О, тебе срочно требуется психоаналитик.
— Я устала от них в клинике.
— Где?
— О, Линда… это долгая история. Понимаешь, если ребенок растет без матери, отец становится для него самым главным человеком. Тем более, когда это такой человек, как Майк.
— Я с тобой согласна, — сказала Линда. — Твой отец очень красив. Но Дэвид Милфорд тоже весьма привлекателен. Ронни Вулф сообщил в своей колонке, что ты была с Дэвидом в «Лотерее». Я не люблю эту среду. Но если ты принадлежишь к ней, Дэвид Милфорд — неплохой вариант.
— Ди познакомила нас на обеде. Вчера мы еще раз встретились. Он пригласил меня к себе, но я отказалась. Расставаясь со мной у отеля, он даже не попытался поцеловать меня в губы на прощание.
Линда встала.
— Идем в «Луизу». Нам обеим не помешает выпить.
Ресторан понравился Дженюари. Луиза оказалась приветливой, «домашней» женщиной, которая принесла им блюдо с куриной печенкой. Она поздравила Дженюари с возвращением в Нью-Йорк и сказала девушке, что она похожа на кинозвезду. Здесь царила семейная атмосфера, и Дженюари расслабилась. Она заказала себе бокал белого вина, а Линда попросила подать ей двойной мартини со льдом. Несколько секунд они посидели молча.
Отпив мартини, Линда спросила:
— Какое впечатление произвел на тебя Кит?
— Он очень славный.
— Ты видела его с тех пор?
— Я? С чего ради?
— Я — тоже, — выпалила Линда и сделала еще один глоток. — Пожалуйста, скажи мне правду. Он к тебе приставал?
— Что?
— Ну, предлагал тебе переспать с ним?
— Конечно, нет! Мы смотрели спектакль и…
— И что?
— Мы расстались после первого действия. Они помолчали.
— Слушай, Линда, может быть, я отстала от жизни. Но я была шокирована и…
— Я ничего не имею против наготы, — заявила Линда. — Но…
Она сделала паузу.
— Что за чушь я несу? Похоже, мне уже успели промыть мозги, как Киту. Конечно, мы — раскрепощенное поколение. Тело прекрасно — так покажи его. Я была там вчера вечером. Кит сидел в зрительном зале. Он меня не видел. Но скажи мне — что красивого в том, что несколько безобразных людей трутся друг о друга на давно не мытой сцене? У актеров ноги черные от грязи. Отвратительное зрелище. И не думай, что господа в лимузинах приезжают туда ради встречи с искусством! Они хотят видеть голодных, унижающих себя актеров. Господи, актер за свою жизнь получает достаточно пинков… оставьте ему хоть что-то личное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134