— Ты мог исполнять эту роль с самого начала… получить блестящие отзывы прессы. Смотри, что произошло с Бакстером — его пригласили в «Пепел и джаз».
Кит снова щелкнул камерой.
— Это все равно не Бродвей.
— Да, но ему светит «Оби».
— Слушай, я же сказал, что беру эту роль.
— Расстался с модной дамой?
— Нет.
— Тогда почему ты передумал? Мне казалось, что она была единственной причиной твоего отказа.
Кит начал перезаряжать вторую камеру. Посмотрел на экспонометр.
— Я надеялся на контракт с Холом Принцем. Хватит об этом. Когда состоится репетиция?
— У нас будет всего два дня. Вероятно, понедельник и четверг на следующей неделе. Смотри спектакль каждый вечер — учи слова, движения. Не волнуйся!
— О'кей, Милош.
Кит сделал последний снимок.
— Зачем ты фотографируешь ее?
— Готовим очерк о леди.
— Ты — фотомодель? — спросил Милош.
— Нет, — сказал Кит, убирая камеру в сумку. — Она — актриса. Не знаешь, кому нужна девушка с такой внешностью?
— Ты можешь играть? — спросил Милош.
— Думаю, да. Я это чувствую, — ответила Дженюари.
Милош потер подбородок.
— Слушай, одна из Муз уходит вместе с Бакстером. Я собирался пригласить Лайзу Киландос. Там всего десяток фраз, а гонорар… ты — член «Эквити»?
— Еще нет.
— Отлично. Посмотри сегодня спектакль с Китом. Эту роль сейчас исполняет Ирма Дэвидсон. Он протянул Киту сценарий.
— Учи слова, дружище. А ты, Дженюари, приходи завтра к четырем на пробу.
Когда они вышли на улицу, она схватила Кита за плечо.
— Он не пошутил? Возможно, я получу работу? Правда, это было бы чудом?
Погода изменилась. Внезапно загремел гром. Кит посмотрел на небо.
— Дождь будет сильным, но недолгим. Пойдем выпьем кофе.
Он повел ее в маленький подвальчик.
— Мы можем съесть здесь по бутерброду и убить время до начала спектакля. Нет смысла уезжать из центра. Тебе надо предупредить кого-то, что ты задержишься?
Она позвонила в «Пьер». Отца не было дома, а Ди отдыхала.
— Скажите им, что я не буду с ними обедать, — попросила девушка Сэди. — У меня свидание.
Это было не совсем верно. Но Дженюари не хотелось пускаться в длинные объяснения.
Она вернулась к столу. Дождь хлестал по тротуару. Они сидели в маленькой кабине и смотрели на мокрую серую улицу. Заказав гамбургеры, Кит еще несколько раз сфотографировал Дженюари.
— Линда говорит, что ты — хороший фотограф, — сказала Дженюари.
— Сносный.
— Она утверждает, что ты мог бы стать одним из лучших.
— Слушай, я бы охотнее согласился быть последним актером, чем первым фотографом в мире. Дженюари помолчала. Кит произнес:
— Леди зарабатывает тридцать тысяч в год. Больше я не стану брать эти благотворительные задания!
— Но она сказала, что ты очень хорош.
— Да, но не с камерой.
Дженюари поняла, что краснеет, и стала сосредоточенно поливать гамбургер соусом и сыпать приправу. Кит принялся рассказывать о своей карьере — о нескольких приличных ролях, сыгранных им в летних театрах… о роли в экспериментальном театре… о рекламных клипах… один ролик на ТВ дал ему средства к существованию на целый год.
— Но эти деньги кончились… пособие по безработице — тоже… и у меня нет желания заткнуть за пояс Аведона и других.
— Но ты бы мог учиться, — сказала Дженюари. Он посмотрел на нее.
— Зачем?
— Зачем?
— Да. Зачем? Зачем гробить себя, пытаясь овладеть профессией, которая не приносит радости? Конечно, театр многих отвергает. Это все равно что получить отказ у девчонки, которая тебе нравится. Но ты продолжаешь добиваться своего — есть шанс, что, в конце концов, она скажет «да». Это лучше, чем ухаживать за девчонкой, которая тебя не заводит. Поняла?
— Но тогда ты бы находился рядом с Линдой. Он посмотрел на чашку кофе.
— Нет закона, по которому я не смогу быть с ней, став актером.
— Но… я хочу сказать… актеры часто уезжают на гастроли.
— Слышала о такой штуке — самоуважение? Мне нужно, чтобы человек, с которым я сплю, меня уважал. А чтобы он уважал меня, я должен сам себя уважать. Я знаю многих актеров, которые продаются… спят с мужчинами, чтобы получить роль… позволяют себя содержать… И знаешь что? Такие люди никогда не поднимаются высоко — в их душе что-то умирает.
Дженюари помолчала. Внезапно Кит произнес:
— А как насчет тебя? Что скажешь о себе?
— Ты о чем?
— Ты кого-то любишь?
— Да. То есть нет.
— Как это так — и да, и нет?
— Ну, я люблю моего папу. Я это знаю. Но это же не роман, верно?
— Надеюсь, что да.
— Я встретила одного человека. Но когда я думаю о любви…
Она покачала головой.
— Я не знаю точно, что испытывает влюбленная девушка. Он мне нравится, но…
— Ты не влюблена. Это мой случай. Я никогда не влюблялся.
— Никогда?
Он покачал головой.
— Любовь для меня — это стоять на сцене и знать, что вся эта чертова аудитория пришла сюда лишь для того, чтобы увидеть мою персону. Это настоящий оргазм. А чувства к девушке…
Он пожал плечами.
— Это как хороший обед. Я люблю вкусную пищу… жизнь… новые ощущения. Кит замолчал.
— Слушай… не делай круглые глаза. Линда свободна от иллюзий. Мы с ней вместе уже довольно давно, но она знает, что я могу уйти в любой момент. Если я так поступлю, то не ради любви к другой девушке. Ради нового опыта. Ради новой жизни, ясно?
— Нет.
— Ты меня обманываешь, да? Что тут неясного? Я влюблен в жизнь. Хочу взять от нее все. Линда же только делает вид, будто обожает жизнь. На самом деле это не так. Она живет ради своего журнала. Да, я ей нравлюсь. Но я не первый мужчина в ее жизни. Думаю, для Линды страшнее потерять отличный материал, чем парня. Понимаешь?
— Дождь кончился, — сказала она. Он встал.
— С тебя девяносто центов. Это значит, что мы оставляем тридцать центов чаевых — по пятнадцать с человека. О'кей?
— О'кей.
Улица была мокрой, с деревьев капало. Они молча прошли несколько кварталов. Дженюари ломала голову в поисках слов, способных настроить Кита более романтично в отношении Линды. Он казался таким холодным… Может быть, это только поза. Вероятно, Кит просто немного волнуется. Люди часто говорят не то, что думают, когда нервничают. Он весьма привлекателен; Линда, вероятно, действительно любит его. Возможно, получив роль, он изменится. Майк всегда говорил, что он становится гораздо спокойнее, когда дела идут хорошо.
Внезапно снова пошел дождь. Кит схватил Дженюари за руку, и они побежали, прячась от капель под навесами и деревьями. Когда Кит остановился возле какого-то дома, они оба задыхались.
— Это здесь.
— Но… где же театр?
— Иди за мной.
Он повел ее через зал, где стояли дощатые столы с лимонадом и сухим арахисовым печеньем, заготовленными для антракта. За маленькой конторкой находилась девушка-билетерша. Она помахала рукой Киту. Они прошли мимо нее в длинную узкую комнату с рядами жестких кресел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134