Однако Эмили все равно собиралась вести себя хорошо, а потому уселась на кровать и прилежно принялась за еду. Лахлан подошел и не слишком учтиво поставил ногу на край кровати.
– Ты не в тюрьме.
Эмили старалась не смотреть на его мускулистую ногу, внезапно оказавшуюся так близко, и все же ничего не могла с собой поделать. Мужчины-англичане закрывали ноги. Но здесь не помогли бы даже штаны и длинная рубашка. Лахлан выглядел настолько мужественным, что при одном лишь взгляде на высокого статного красавца женская сущность тут же пробуждалась – даже если хозяйка этой сущности была готова швырнуть миску с кашей прямо в голову мужчине.
– Так что же, оказывается, слуги не запирают дверь на засов, когда уходят? – насмешливо уточнила Эмили. – Значит, скрежет мне просто послышался.
– Я вчера предупредил: если попытаешься убежать еще раз, им следует тут же запереть тебя. И ты все-таки убежала.
– А вы выполнили угрозу. Но вот о пытке скукой не предупредили.
Глава 9
Лахлан смотрел, как Эмили старательно ест холодную кашу. Воображение рождало сладострастные образы, а в мозгу проносились смелые мысли – до того откровенные, что если бы упрямая девочка могла о них догадаться, то наверняка испугалась бы и убежала. Хотелось, чтобы прелестные губки касались его губ, а не ложки. Вчера вечером он говорил о постели лишь для того, чтобы заставить Кэт произнести слова брачной клятвы. И все же второй из возможных вариантов оказался бы желанным. Лахлан не отличался неутолимой жаждой женской ласки, однако этой ночью сон его покинул. Он был весь во власти вожделения. И все из-за маленькой упрямой англичанки.
– Я тебя не пытаю.
Это она его пытала. Заставляла страдать от желания прикоснуться, попробовать, отведать. Но ничего подобного он сделать, разумеется, не мог.
Эмили неторопливо доела кашу, поставила миску на стол и лишь после этого заговорила:
– Я заметила, как вы покачали головой. Не хотели, чтобы Марта дала мне какую-нибудь работу. А ведь в таком огромном замке всегда найдется дело!
Лахлан не мог поверить, что отказ обидел Эмили.
– Но ведь ты в моем доме не служанка.
– Лучше прислуживать, чем сидеть без дела и скучать.
– Поэтому твои руки и выглядят не слишком изнеженными? Наверное, в отцовском доме ты тоже не любила сидеть без дела? – На руки он обратил внимание еще вчера.
Эмили смущенно спрятала ладони в складках юбки.
– Неужели они так неприглядны?
– Этого я не говорил.
– Сказали.
Лахлан вздохнул:
– Собираешься спорить по поводу каждого моего слова?
– Даже и не думала.
– Ну так прекрати.
– А вы меня постоянно злите.
– Это заметно.
Эмили раздраженно повела плечами.
– Но почему бы в таком случае не прекратить вам самому?
– Я здесь господин.
– И таков ответ на все? – Возмущение очаровательной пленницы выглядело забавным, и вождь с трудом сдержал улыбку.
– Так я отвечаю лишь в тех случаях, когда считаю нужным.
– А нужным считаете постоянно, – ворчливо заметила Эмили.
Лахлан отошел от кровати. Цель достигнута – пленница позавтракала. Теперь предстояло заняться иными, более важными делами.
Эмили вскочила и схватила вождя за руку:
– Пожалуйста… не оставляйте меня здесь в мучительном безделье.
– И что же прикажешь предпринять? – полюбопытствовал Лахлан.
– У Синклеров я помогала Кэт по хозяйству. Тем же самым занималась и в отцовском доме – помогала мачехе. А еще выполняла свои постоянные обязанности. Их было не мало. Так что привыкла ощущать себя полезной.
– У меня служит экономка, а с ней работают еще несколько женщин.
Эмили грустно вздохнула и убрала руку.
– Что ж, понятно. Не смею больше отрывать вас от важных дел своими глупыми проблемами.
– Проблемы вовсе не глупые, – возразил Лахлан, хотя всего лишь секунду назад говорил себе то же самое. – Просто не могу придумать, как их решить. Я действительно не вправе превращать тебя в служанку – это первое. Ну а второе – встречу с Кэт придется отложить до тех пор, пока молодожены не выйдут из добровольного заточения.
Сказанное вовсе не означало, что Лахлан не знал, чем занять время Эмили. Разумеется, он прекрасно представлял, как это можно сделать. Правда, сама Эмили вряд ли одобрила бы его намерения – ведь первым делом ей пришлось бы раздеться.
– Для начала хотя бы переселите меня из этой тюремной камеры в нормальную комнату.
– Но ведь ты говорила, что хочешь держаться подальше от моих соплеменников.
Она действительно этого хотела.
– Вчера я очень устала. И когда убегала, не могла рассуждать здраво.
– Почему?
Эмили взглянула так, словно не понимала, зачем задавать нелепые вопросы.
– Сначала меня похитили. Потом оказалось, что единственная подруга, которую судьба подарила в Хайленде, должна выйти замуж в отместку за действия брата. Потом меня посадили в крошечную лодчонку и повезли по озеру. А ваш брат к тому же с ненавистью сверлил меня взглядом, словно хотел немедленно уничтожить. Поэтому когда мы наконец оказались на твердой земле, я уже едва соображала, что к чему.
– Вода тебя пугает? – уточнил Лахлан. Ему было интересно, скажет ли она правду.
Страх одного немедленно дает преимущество другому. Эмили не знала, что Лахлан давно понял, насколько она боится воды. Он услышал разговор подруг и не мог поверить собственным ушам: ведь в лодке совсем не ощущалось запаха страха – несмотря на то что люди не способны маскировать запахи.
– Да. Очень пугает. Просто ужасно.
– Почему?
– Не хочу закончить жизнь утопленницей.
– Что ж, ясный и убедительный ответ. Однако он не объясняет тревоги во время плавания в надежной лодке и с надежными попутчиками.
– Лодки часто переворачиваются.
– Я бы непременно тебя спас.
Эмили на секунду замолчала. Потом тяжело вздохнула и призналась:
– Вряд ли вы сможете понять. Я вообще очень не люблю воду, а озеро или море приводит меня в панический ужас.
– Но почему?
Она отвернулась. Лицо выглядело бесстрастным – а ведь обычно в живых, выразительных чертах Эмили отражалось каждое душевное движение, даже мимолетное.
– Не важно.
– Я сам решу, что важно, а что не важно. Говори правду.
– Вы еще более требовательны, чем мой отец.
– Так это отец внушил тебе водобоязнь?
Эмили не отвечала, словно застыла. Полная неподвижность встревожила Лахлана. Малышка едва дышала.
– Эмили?
Она подняла глаза. Мужественный воин с трудом выдержал исполненный острой боли взгляд.
Он не обдумывал, что следует делать: просто сел на кровать и привлек к себе измученное, жалкое создание. Посадил на колени и обнял. Эмили даже не сопротивлялась – напротив, доверчиво прильнула, как будто старалась укрыться от страшных мыслей и видений.
Лахлан устыдился собственной реакции:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79