Кроме того, РЛС обнаружила в зоне малое надводное судно. Вероятно, рыболовный траулер.
– Радиолокационная обстановка сейчас не имеет значения, Виктор Ильич, – отрезал Валерьян. – Меня больше заботит то, что мы теряем возможность опробовать систему до выхода «Сивулфа» в море. Доктор, умоляю вас! Пожалуйста, проведите последнее испытание, и, если оно закончится неудачей, обещаю вам похерить весь проект.
– Это не будет иметь ровно никакого значения, если реактор взорвется, – возразил физик.
– Да не взорвется он!
– К сожалению, не могу разделить ваш оптимизм, Игорь Михайлович. Но послушайте, что я вам скажу. Если вы согласны немедленно убрать с судна наблюдателей ООН, я сделаю попытку вывести реактор на полную мощность. После пятидесяти лет работы в области теории, мне тоже любопытно увидеть, насколько она осуществима на практике.
Лицо Валерьяна расплылось в широкой улыбке.
– Конечно, я согласен на такое условие. Спасибо, Андрей Сергеевич! Я гарантирую, вы не будете разочарованы.
* * *
С открытого мостика «Солнышка» Ал осматривал горизонт в бинокль. Он обнаружил только одно большое судно, стоявшее неподвижно к югу от них. Оно было белым как снег и имело современную, обтекаемую форму. И хотя орудий на его палубе не было видно, что-то выдавало в нем военный корабль, и Ал решил держаться от него подальше.
Где-то в вышине резко кричала чайка, и Ал отложил бинокль. К свежему морскому духу примешивался сладковатый аромат фимиама. Старик негр медленно перевел взгляд на корму лодки.
Обе пассажирки, крепко взявшись за руки, сидели за карточным столиком, на котором горела свеча. Еще в детстве, когда Ал рос мальчишкой в болотах Окичоби, он знавал таких мудрых женщин, как доктор Элизабет. Мама называла их знахарками. Ал никогда не забудет визит к одной такой старухе, которая говорили странные и страшные слова. Она славилась своими приворотными чарами и заклинаниями, которые писала кровью аллигаторов.
Все еще недоумевая, зачем двум приличным белым дамам понадобилось раскошелиться на эту странную поездку, Ал сошел с мостика и двинулся к корме. Несмотря на то, что время близилось к закату, жара не спадала. Между ног негра прошмыгнула большая черная кошка, вскочила на планшир и немигающим взором уставилась в искрящуюся голубую воду.
– Даже Исис понимает, что происходит под нами, – сказала доктор Элизабет неестественно глубоким, гортанным голосом. – Скажу лишь, что там идет битва между добром и злом!
– А как же Питер? – тревожным тоном спросила Мими Слейтер. – У нас будет контакт с ним?
Доктор Элизабет сняла соломенную шляпу с головы и бросила ее на палубу. Затем медленно-медленно подняла глаза к небу и громко заговорила:
– С приближением равноденствия настанет пробуждение камня Туаоя. Оживет хрустальная пирамида, и восстановится связь между матерью Землей и космическим лебедем. Горе тому, кто посмеет присвоить эту силу для своих корыстных целей. Мы – свидетели битвы старой, как само человечество. И только в том случае, если восторжествуют силы белого света, воссоединятся возлюбленные в ознаменование величайшей из всех побед!
20
– Удаление торпеды – пятьсот ярдов. Идет на нас – воскликнул Тим Лейси.
Джон Уолден услышал эти страшные слова, стоя позади рулевых. В висках застучало, сердце бешено колотилось в груди. Он пристально всматривался в показания приборов.
– Тысяча триста пятьдесят футов, продолжаю погружение, командир, – напряженным голосом доложил боцман.
Обшивка корпуса затрещала под напором гигантской толщи воды. Уолден взглянул на указатель скорости. Машинной команде каким-то чудом удалось добавить еще один драгоценный узел к предельной скорости лодки. Но все это будет напрасным, если не удастся оторваться от смертельного преследования.
– Вижу четкую картину стен разреза на эхолоте, командир, – доложил штурман. – При нынешнем курсе и скорости мы через пару минут врежемся в нижнюю часть западного хребта.
– Удаление торпеды – триста ярдов, – охрипшим голосом добавил Лейси.
– Тысяча триста семьдесят футов, – сообщил глубину боцман и выплюнул остаток изжеванной сигары.
Уолден выждал, когда указатель глубины упадет еще на десять футов, затем громко скомандовал:
– Рулевые, всплываем! Рули на максимум к всплытию!
Заранее предвкушая эту команду, рулевые навалились на штурвальные скобы, но указатель глубины опустился еще на десять футов, затем на мгновение замер и медленно начал обратный отсчет. Нос лодки задрался вверх, и Уолден был вынужден вновь схватиться за поручень. Его взгляд вернулся к указателю скорости.
– Ну давай же, «Рик», еще самую малость. Я знаю, ты можешь, – ласково бормотал он.
А за пультом гидроакустической станции Тим Лейси отчаянно пытался разобраться в какофонии звуков. Поскольку торпеда могла ударить в любую секунду, он смело врубил усилители на максимальную громкость. И вот, наконец, настал долгожданный момент: шумы от преследовавшей их торпеды начали постепенно слабеть. Сорвав наушники, старшина радостно крикнул в микрофон:
– Торпеда прошла мимо, командир! Мы оторвались!
– Не расслабляйтесь, джентльмены, – облегченно вздохнув, предупредил Уолден. – Эта крошка вот-вот шлепнется в стенку разреза, и нам все равно изрядно достанется!
* * *
В отчаянной попытке спастись от упорно следовавшей по пятам торпеды, «Пантера», как это только что делал ее противник, стремглав летела вниз. В центральном посту лодки было необычно тихо, вахтенные пристально следили за приборами на своих пультах, стараясь скрыть друг от друга свое волнение.
Взгляд Александра Литвинова был прикован к экрану широкополосного гидролокатора, по которому он следил за смертоносной торпедой. Чувство безнадежности возрастало с каждым новым докладом старшего акустика.
– Торпеда продолжает преследование. Столкновение возможно в любой момент.
Оставалось только молиться о чуде, и на Литвинова вдруг нахлынули воспоминания. Он вспомнил себя курсантом-первокурсником и свой первый день в училище. Тогда он принял присягу не жалеть самой жизни для защиты родины. В ту пору это казалось чем-то нереальным и абстрактным. Теперь же его переполняли другие чувства и мысли. Жизнь – это самое дорогое, что есть у человека, бесценный дар природы. И потерять ее в такой бессмысленной ситуации было бы непоправимой трагедией.
Стремясь обуздать охватившее его смятение, Литвинов отвел взгляд от экрана монитора, мысленно прощаясь с товарищами по оружию, готовыми разделить с ним выпавшую на их долю участь. Это были замечательные храбрые люди, и он хотел сказать им, что гордится совместной службой с ними, когда оглушительный взрыв вновь привлек его внимание к гидролокатору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Радиолокационная обстановка сейчас не имеет значения, Виктор Ильич, – отрезал Валерьян. – Меня больше заботит то, что мы теряем возможность опробовать систему до выхода «Сивулфа» в море. Доктор, умоляю вас! Пожалуйста, проведите последнее испытание, и, если оно закончится неудачей, обещаю вам похерить весь проект.
– Это не будет иметь ровно никакого значения, если реактор взорвется, – возразил физик.
– Да не взорвется он!
– К сожалению, не могу разделить ваш оптимизм, Игорь Михайлович. Но послушайте, что я вам скажу. Если вы согласны немедленно убрать с судна наблюдателей ООН, я сделаю попытку вывести реактор на полную мощность. После пятидесяти лет работы в области теории, мне тоже любопытно увидеть, насколько она осуществима на практике.
Лицо Валерьяна расплылось в широкой улыбке.
– Конечно, я согласен на такое условие. Спасибо, Андрей Сергеевич! Я гарантирую, вы не будете разочарованы.
* * *
С открытого мостика «Солнышка» Ал осматривал горизонт в бинокль. Он обнаружил только одно большое судно, стоявшее неподвижно к югу от них. Оно было белым как снег и имело современную, обтекаемую форму. И хотя орудий на его палубе не было видно, что-то выдавало в нем военный корабль, и Ал решил держаться от него подальше.
Где-то в вышине резко кричала чайка, и Ал отложил бинокль. К свежему морскому духу примешивался сладковатый аромат фимиама. Старик негр медленно перевел взгляд на корму лодки.
Обе пассажирки, крепко взявшись за руки, сидели за карточным столиком, на котором горела свеча. Еще в детстве, когда Ал рос мальчишкой в болотах Окичоби, он знавал таких мудрых женщин, как доктор Элизабет. Мама называла их знахарками. Ал никогда не забудет визит к одной такой старухе, которая говорили странные и страшные слова. Она славилась своими приворотными чарами и заклинаниями, которые писала кровью аллигаторов.
Все еще недоумевая, зачем двум приличным белым дамам понадобилось раскошелиться на эту странную поездку, Ал сошел с мостика и двинулся к корме. Несмотря на то, что время близилось к закату, жара не спадала. Между ног негра прошмыгнула большая черная кошка, вскочила на планшир и немигающим взором уставилась в искрящуюся голубую воду.
– Даже Исис понимает, что происходит под нами, – сказала доктор Элизабет неестественно глубоким, гортанным голосом. – Скажу лишь, что там идет битва между добром и злом!
– А как же Питер? – тревожным тоном спросила Мими Слейтер. – У нас будет контакт с ним?
Доктор Элизабет сняла соломенную шляпу с головы и бросила ее на палубу. Затем медленно-медленно подняла глаза к небу и громко заговорила:
– С приближением равноденствия настанет пробуждение камня Туаоя. Оживет хрустальная пирамида, и восстановится связь между матерью Землей и космическим лебедем. Горе тому, кто посмеет присвоить эту силу для своих корыстных целей. Мы – свидетели битвы старой, как само человечество. И только в том случае, если восторжествуют силы белого света, воссоединятся возлюбленные в ознаменование величайшей из всех побед!
20
– Удаление торпеды – пятьсот ярдов. Идет на нас – воскликнул Тим Лейси.
Джон Уолден услышал эти страшные слова, стоя позади рулевых. В висках застучало, сердце бешено колотилось в груди. Он пристально всматривался в показания приборов.
– Тысяча триста пятьдесят футов, продолжаю погружение, командир, – напряженным голосом доложил боцман.
Обшивка корпуса затрещала под напором гигантской толщи воды. Уолден взглянул на указатель скорости. Машинной команде каким-то чудом удалось добавить еще один драгоценный узел к предельной скорости лодки. Но все это будет напрасным, если не удастся оторваться от смертельного преследования.
– Вижу четкую картину стен разреза на эхолоте, командир, – доложил штурман. – При нынешнем курсе и скорости мы через пару минут врежемся в нижнюю часть западного хребта.
– Удаление торпеды – триста ярдов, – охрипшим голосом добавил Лейси.
– Тысяча триста семьдесят футов, – сообщил глубину боцман и выплюнул остаток изжеванной сигары.
Уолден выждал, когда указатель глубины упадет еще на десять футов, затем громко скомандовал:
– Рулевые, всплываем! Рули на максимум к всплытию!
Заранее предвкушая эту команду, рулевые навалились на штурвальные скобы, но указатель глубины опустился еще на десять футов, затем на мгновение замер и медленно начал обратный отсчет. Нос лодки задрался вверх, и Уолден был вынужден вновь схватиться за поручень. Его взгляд вернулся к указателю скорости.
– Ну давай же, «Рик», еще самую малость. Я знаю, ты можешь, – ласково бормотал он.
А за пультом гидроакустической станции Тим Лейси отчаянно пытался разобраться в какофонии звуков. Поскольку торпеда могла ударить в любую секунду, он смело врубил усилители на максимальную громкость. И вот, наконец, настал долгожданный момент: шумы от преследовавшей их торпеды начали постепенно слабеть. Сорвав наушники, старшина радостно крикнул в микрофон:
– Торпеда прошла мимо, командир! Мы оторвались!
– Не расслабляйтесь, джентльмены, – облегченно вздохнув, предупредил Уолден. – Эта крошка вот-вот шлепнется в стенку разреза, и нам все равно изрядно достанется!
* * *
В отчаянной попытке спастись от упорно следовавшей по пятам торпеды, «Пантера», как это только что делал ее противник, стремглав летела вниз. В центральном посту лодки было необычно тихо, вахтенные пристально следили за приборами на своих пультах, стараясь скрыть друг от друга свое волнение.
Взгляд Александра Литвинова был прикован к экрану широкополосного гидролокатора, по которому он следил за смертоносной торпедой. Чувство безнадежности возрастало с каждым новым докладом старшего акустика.
– Торпеда продолжает преследование. Столкновение возможно в любой момент.
Оставалось только молиться о чуде, и на Литвинова вдруг нахлынули воспоминания. Он вспомнил себя курсантом-первокурсником и свой первый день в училище. Тогда он принял присягу не жалеть самой жизни для защиты родины. В ту пору это казалось чем-то нереальным и абстрактным. Теперь же его переполняли другие чувства и мысли. Жизнь – это самое дорогое, что есть у человека, бесценный дар природы. И потерять ее в такой бессмысленной ситуации было бы непоправимой трагедией.
Стремясь обуздать охватившее его смятение, Литвинов отвел взгляд от экрана монитора, мысленно прощаясь с товарищами по оружию, готовыми разделить с ним выпавшую на их долю участь. Это были замечательные храбрые люди, и он хотел сказать им, что гордится совместной службой с ними, когда оглушительный взрыв вновь привлек его внимание к гидролокатору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67