И вот в то время, когда они предавались утехам любви, явился муж, причем столь неожиданно, что святой отец не успел убежать. По совету своей возлюбленной он прокрался на чердак, а люк прикрыл веялкой. Когда муж вошел в дом, жена его, чтобы ничем не возбудить его подозрений, так хорошо его угостила и принесла ему столько вина, что он, чувствуя себя усталым после работы в поле и притом изрядно выпив, уснул тут же у очага, сидя на стуле. Духовник, которому наскучило торчать на чердаке, слыша, что все стихло, высунулся из люка и, вытянув, как только мог, шею, увидел, что хозяин дома спокойно спит. Но в эту минуту он так приналег на веялку, что она соскочила, и он упал вместе с ней вниз, к ногам спящего, который от страшного шума, разумеется, тут же проснулся. Святой отец успел, однако, вскочить на ноги и, как ни в чем не бывало, сказал:
– Вот ваша веялка, куманек, и большое вам за нее спасибо.
Сказав это, он тут же исчез. А крестьянин, со сна ничего не разобрав, только спросил жену:
– Что там такое?
– Друг мой, – отвечала она, – это священник принес веялку, которую он у нас брал.
– Чего же он так ее швыряет, – проворчал крестьянин, – я уж думал, что крыша обвалилась.
Так вот и спасся находчивый священник, отделавшись всего-навсего тем, что его поругали за неуклюжесть.
Благородные дамы, злой дух, которому он служил, спас его на этот раз, чтобы подольше его помучить и подержать в своей власти.
– Не думайте, пожалуйста, что среди людей простых не бывает плутов, – сказал Жебюрон, – как раз напротив, их там еще больше, чем среди нас. Взять хотя бы мошенников, убийц, колдунов, фальшивомонетчиков и прочих хитрецов, не знающих покоя, – все ведь это люди бедные, ремесленники.
– По-моему, нет ничего странного в том, что эти люди похитрее других, – сказала Парламанта, – удивительно только, что, будучи столь заняты, они находят еще время для любви и что чувство столь благородное может зародиться в сердце простолюдина.
– Сударыня, – воскликнул Сафредан, – разве вы не знаете, что наш прославленный Жан де Мен сказал:
Найдут влюбленные друг друга,
Будь шелк на них или дерюга.
Однако любовь, о которой говорится в этом рассказе, не связывает человека по рукам и ногам. Так как у людей простых нет ни богатств, ни почестей, природа предоставляет в их распоряжение другие дары, в которых нам бывает отказано. Пища у них не так изысканна, как у нас, но аппетит у них лучше, и грубый хлеб кажется им вкуснее, чем нам – вся наша привередливая кухня. Постели у них не такие мягкие, как у нас, белье не такое тонкое, зато спят они крепче, чем мы. И сон для них – настоящий отдых. Среди них вы не встретите разодетых и раскрашенных дам, от которых мы без ума; однако любовью они наслаждаются чаще, чем мы. Им не приходится взвешивать каждое свое слово, им некого бояться, ибо видят их только звери да птицы. Они лишены того, что есть у нас, но зато у них в избытке все то, чего у нас нет.
– Прошу вас, – сказала Номерфида, – не будем больше говорить об этом крестьянине и о его жене и, чтобы закончить наши рассказы до начала вечерней молитвы, предоставим слово Иркану.
– У меня действительно припасена для вас одна история, – сказал Иркан, – такая необыкновенная и жалостная, каких вы, пожалуй, не слыхали. Мне, правда, неприятно рассказывать дурное об одной из вас, женщин, – я-то ведь знаю, что мужчины народ такой злонамеренный, что стоит только какой-нибудь женщине оступиться, как они сейчас же возведут поклеп и на всех остальных. Но история эта настолько необычна, что я на этот раз, пожалуй, откину свои опасения. К тому же, может быть, подумав о том, какие случайности бывают на свете, женщины станут более осмотрительными. Итак, я без страха приступаю к своему рассказу.
Новелла тридцатая
Юноша лет четырнадцати-пятнадцати, думая, что он улегся спать с одной из девушек, живших у его матери, в действительности разделил ложе со своей матерью, и через девять месяцев она родила дочь, на которой он же спустя двенадцать или тринадцать лет женился, не зная ни того, что она его дочь, ни того, что она его сестра, равно как и она не знала, что он – ее отец и вместе с тем брат.
В царствование короля Людовика Двенадцатого, когда легатом Авиньонским был один из представителей рода Амбуазов, племянник легата Французского по имени Жорж, в Лангедоке жила некая дама, имя которой не стоит называть из уважения к ее роду; дама эта имела больше четырех тысяч дукатов годового дохода. Она очень рано овдовела и жила со своим единственным сыном. Она так чтила память своего покойного мужа и так любила ребенка, что решила больше никогда не выходить замуж. А чтобы избежать всякого соблазна, она нигде не бывала и посещала только людей благочестивых, ибо считала, что стечение обстоятельств может ввести во грех, и не знала, что грех сам может создать стечение обстоятельств. Итак, молодая вдова перестала бывать в обществе и всецело предалась благочестию, столь строгому, что ей даже стало казаться, что грешно присутствовать на свадьбе или слушать церковный орган. Когда сыну исполнилось семь лет, она наняла ему учителя, человека очень праведного, который наставлял его богоугодной жизни и благочестию. Но когда мальчику исполнилось четырнадцать или пятнадцать лет, другой его учитель – и притом тайный – природа, воспользовавшись его досугом и хорошим здоровьем, обучила его кое-каким вещам, которым его наставник не уделял ни малейшего внимания. Мальчик начал заглядываться на все красивое, и в нем стали пробуждаться желания. Среди прочих особ женского пола внимание его привлекла молодая девушка, которая спала в комнате его матери. Но никто этого не заметил, ибо все считали его ребенком. К тому же в доме привыкли вести только благочестивые разговоры. И вот подросток начал приставать к этой девушке и тайно домогаться ее любви. Девушка тотчас же сказала об этом своей госпоже, но та души не чаяла в сыне и решила, что она говорит ей все это, чтобы их поссорить. Но девушка была так настойчива, что ее госпоже оставалось только ответить:
– Я узнаю, правда ли все, что ты говоришь, если же окажется, что ты на него только попусту наговариваешь, ты у меня за это поплатишься.
И, чтобы во всем удостовериться самой, она велела девушке заручиться согласием ее сына прийти ровно в полночь и лечь к ней в постель, – девушка спала в одной комнате со своей госпожой, но в отдельной кровати, которая стояла возле двери. Девушка так и сделала, а когда настал вечер, вдова улеглась к ней на кровать сама, реши, что, если все, что она сказала, – правда, она так проучит сынка, что впредь, ложась в постель с женщиной, он всегда будет вспоминать об этом дне.
И вот в то время, когда она обдумывала все это и пребывала в гневе, сын ее прокрался в спальню и лег к ней в постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
– Вот ваша веялка, куманек, и большое вам за нее спасибо.
Сказав это, он тут же исчез. А крестьянин, со сна ничего не разобрав, только спросил жену:
– Что там такое?
– Друг мой, – отвечала она, – это священник принес веялку, которую он у нас брал.
– Чего же он так ее швыряет, – проворчал крестьянин, – я уж думал, что крыша обвалилась.
Так вот и спасся находчивый священник, отделавшись всего-навсего тем, что его поругали за неуклюжесть.
Благородные дамы, злой дух, которому он служил, спас его на этот раз, чтобы подольше его помучить и подержать в своей власти.
– Не думайте, пожалуйста, что среди людей простых не бывает плутов, – сказал Жебюрон, – как раз напротив, их там еще больше, чем среди нас. Взять хотя бы мошенников, убийц, колдунов, фальшивомонетчиков и прочих хитрецов, не знающих покоя, – все ведь это люди бедные, ремесленники.
– По-моему, нет ничего странного в том, что эти люди похитрее других, – сказала Парламанта, – удивительно только, что, будучи столь заняты, они находят еще время для любви и что чувство столь благородное может зародиться в сердце простолюдина.
– Сударыня, – воскликнул Сафредан, – разве вы не знаете, что наш прославленный Жан де Мен сказал:
Найдут влюбленные друг друга,
Будь шелк на них или дерюга.
Однако любовь, о которой говорится в этом рассказе, не связывает человека по рукам и ногам. Так как у людей простых нет ни богатств, ни почестей, природа предоставляет в их распоряжение другие дары, в которых нам бывает отказано. Пища у них не так изысканна, как у нас, но аппетит у них лучше, и грубый хлеб кажется им вкуснее, чем нам – вся наша привередливая кухня. Постели у них не такие мягкие, как у нас, белье не такое тонкое, зато спят они крепче, чем мы. И сон для них – настоящий отдых. Среди них вы не встретите разодетых и раскрашенных дам, от которых мы без ума; однако любовью они наслаждаются чаще, чем мы. Им не приходится взвешивать каждое свое слово, им некого бояться, ибо видят их только звери да птицы. Они лишены того, что есть у нас, но зато у них в избытке все то, чего у нас нет.
– Прошу вас, – сказала Номерфида, – не будем больше говорить об этом крестьянине и о его жене и, чтобы закончить наши рассказы до начала вечерней молитвы, предоставим слово Иркану.
– У меня действительно припасена для вас одна история, – сказал Иркан, – такая необыкновенная и жалостная, каких вы, пожалуй, не слыхали. Мне, правда, неприятно рассказывать дурное об одной из вас, женщин, – я-то ведь знаю, что мужчины народ такой злонамеренный, что стоит только какой-нибудь женщине оступиться, как они сейчас же возведут поклеп и на всех остальных. Но история эта настолько необычна, что я на этот раз, пожалуй, откину свои опасения. К тому же, может быть, подумав о том, какие случайности бывают на свете, женщины станут более осмотрительными. Итак, я без страха приступаю к своему рассказу.
Новелла тридцатая
Юноша лет четырнадцати-пятнадцати, думая, что он улегся спать с одной из девушек, живших у его матери, в действительности разделил ложе со своей матерью, и через девять месяцев она родила дочь, на которой он же спустя двенадцать или тринадцать лет женился, не зная ни того, что она его дочь, ни того, что она его сестра, равно как и она не знала, что он – ее отец и вместе с тем брат.
В царствование короля Людовика Двенадцатого, когда легатом Авиньонским был один из представителей рода Амбуазов, племянник легата Французского по имени Жорж, в Лангедоке жила некая дама, имя которой не стоит называть из уважения к ее роду; дама эта имела больше четырех тысяч дукатов годового дохода. Она очень рано овдовела и жила со своим единственным сыном. Она так чтила память своего покойного мужа и так любила ребенка, что решила больше никогда не выходить замуж. А чтобы избежать всякого соблазна, она нигде не бывала и посещала только людей благочестивых, ибо считала, что стечение обстоятельств может ввести во грех, и не знала, что грех сам может создать стечение обстоятельств. Итак, молодая вдова перестала бывать в обществе и всецело предалась благочестию, столь строгому, что ей даже стало казаться, что грешно присутствовать на свадьбе или слушать церковный орган. Когда сыну исполнилось семь лет, она наняла ему учителя, человека очень праведного, который наставлял его богоугодной жизни и благочестию. Но когда мальчику исполнилось четырнадцать или пятнадцать лет, другой его учитель – и притом тайный – природа, воспользовавшись его досугом и хорошим здоровьем, обучила его кое-каким вещам, которым его наставник не уделял ни малейшего внимания. Мальчик начал заглядываться на все красивое, и в нем стали пробуждаться желания. Среди прочих особ женского пола внимание его привлекла молодая девушка, которая спала в комнате его матери. Но никто этого не заметил, ибо все считали его ребенком. К тому же в доме привыкли вести только благочестивые разговоры. И вот подросток начал приставать к этой девушке и тайно домогаться ее любви. Девушка тотчас же сказала об этом своей госпоже, но та души не чаяла в сыне и решила, что она говорит ей все это, чтобы их поссорить. Но девушка была так настойчива, что ее госпоже оставалось только ответить:
– Я узнаю, правда ли все, что ты говоришь, если же окажется, что ты на него только попусту наговариваешь, ты у меня за это поплатишься.
И, чтобы во всем удостовериться самой, она велела девушке заручиться согласием ее сына прийти ровно в полночь и лечь к ней в постель, – девушка спала в одной комнате со своей госпожой, но в отдельной кровати, которая стояла возле двери. Девушка так и сделала, а когда настал вечер, вдова улеглась к ней на кровать сама, реши, что, если все, что она сказала, – правда, она так проучит сынка, что впредь, ложась в постель с женщиной, он всегда будет вспоминать об этом дне.
И вот в то время, когда она обдумывала все это и пребывала в гневе, сын ее прокрался в спальню и лег к ней в постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141