Ах, если бы взамен могла ты дать
Частицу своего! Как благодать,
Я б принял дар твой и увез с собою
И с ним бы выходил навстречу бою.
Но только, знаю, не бывать тому.
Ну что же, будь что будет, – все приму.
Моя отныне нерушима воля.
А чтоб ты в том не сомневалась боле,
Посланец мой вручит тебе сейчас
Вот этот драгоценнейший алмаз.
Эмблему твердости и постоянства,
И в море дальнем, бороздя пространства.
Задумавшись над вековечной тьмой,
Я счастлив буду, если камень мой
Сиянием украсит перст прекрасный
И скажет: «В путь он ринулся опасный,
Он испытать решил себя в бою,
Чтобы потом, на родину свою
С победой воротившись из сраженья,
Твое он мог снискать расположенье».
Дама прочла письмо от начала до конца. Любовь капитана несказанно ее поразила, она ведь о ней даже не подозревала. И, разглядывая подаренный ей драгоценный камень в черной эмалевой оправе, она была смущена и не знала, как с ним поступить. Она думала об этом всю ночь и очень обрадовалась, узнав, что ей не надо будет писать ответа, ибо посланец уже уехал. Да она и сама уже решила, что у этого дворянина и без того достаточно всяких огорчений и хлопот и не следует умножать их посланием, в котором она все равно не может сообщить его господину ничего утешительного, и почла за благо помедлить с ответом до возвращения самого капитана. Но как же ей поступить с драгоценным алмазом? Она ведь привыкла носить только украшения, которые дарил ей муж. И благонамеренность подсказала ей воспользоваться этим кольцом, чтобы успокоить голос совести, неотступно мучивший капитана. Она послала одного из своих слуг к несчастной супруге капитана и вручила ему следующее письмо к ней, будто бы написанное некоей монахиней из Тараскона:
«Сударыня, перед тем как отправиться на Восток, супруг ваш побывал о нашей обители. Там, после того как он исповедовался, он признался мне, что совесть его не знает покоя, оттого что он не любит вас так, как должен был любить. И вот он просил и заклинал меня, после того как он уедет, послать вам это письмо вместе с алмазом, который я прошу вас беречь во имя любви к нему. Заверяю вас, что если он вернется цел и невредим, он станет вам таким нежным мужем, каких не сыскать на свете, и твердость этого камня тому порукой. Прошу вас, поминайте его в своих молитвах, я же буду молиться о нем всю жизнь».
Письмо это, под которым стояла подпись монахини из Тараскона, было доставлено жене капитана. Получив письмо и кольцо, несчастная, которая была уже женщиною в летах, расплакалась от радости, – так она была растрогана известием, что супруг, который покинул ее уже очень давно, все еще любит ее и чтит. Она без конца целовала кольцо и поливала его слезами, благословляя Бога за то, что он вернул ей под старость расположение мужа, которое она считала утраченным навсегда. И она ответила тарасконской монахине самым ласковым письмом, в котором благодарила ее за участие и за помощь. Посланный доставил это письмо своей госпоже, и та, читая его и слушая рассказы вернувшегося слуги, не могла удержаться от смеха. Но она была рада, что нашла такой хороший способ избавиться от смущавшего ее драгоценного камня, и сознание того, что она примирила поссорившихся супругов, наполнило ее такою радостью, как будто она получила в дар королевство.
Спустя некоторое время пришло известие о гибели несчастного капитана. Оказалось, что те, на чью помощь он рассчитывал, неожиданно бросили его на произвол судьбы. Родосцы, знавшие о планах высадки, вместо того чтобы сохранить тайну, предали капитана: он и все, кто с ним вместе высадился на берег, – всего восемьдесят человек – были убиты. В числе их находился дворянин по имени Жан и один турок, состоявший на службе у этой дамы. Оба они, по ее поручению, сопровождали капитана в его походе. Жан был убит вслед за капитаном, а турок, пятнадцать раз раненный стрелами, бросился в море и спасся, добравшись вплавь до французского корабля. От него-то и узнали всю правду о том, что произошло. Оказалось, что некий дворянин, которого ничего не подозревавший капитан взял себе в спутники, ибо считал его своим другом и в прошлом не раз способствовал его продвижению при дворе короля и среди самой высокой знати Франции, поступил с ним вероломно: едва только увидав, что капитан высадился на берег, он увел все суда в море. Когда же капитан обнаружил, что тайный замысел его раскрыт и он окружен турками, которых около четырех тысяч, он решил сейчас же вернуться. Но дворянин этот, которому он так доверял, полагая, что после смерти капитана командование всей огромной армией и все трофеи Достанутся ему одному, заявил остальным военачальникам, что не стоит подвергать королевские суда и находящееся на них войско опасности во имя спасения какой-то сотни людей. И те из военачальников, которые не отличались особой храбростью, с ним согласились. Когда капитан увидел, что чем громче он их призывает, тем дальше суда уходят от него в море, он обернулся к туркам и, стоя по колено в песке, так храбро и так доблестно отражал их удары, что принял на себя всю тяжесть этого сражения, от которого уклонился его друг, оказавшийся трусом и столь коварно предавший его врагам. Но как отчаянно капитан ни защищался, турки, которые так и не могли подойти к нему ближе, пустили в него столько стрел, что в конце концов он стал истекать кровью. Тогда, видя, что противники их слабеют, турки постарались добить их ударами сабель. Французы, однако, продолжали защищаться и бились до последней капли крови. Видя, что конец его близок, капитан позвал своего спутника Жана и верного слугу – турка, воткнул клинок своей шпаги в землю и упал на колени. Поцеловав крест на рукояти шпаги, он успел сказать:
– Господи, прими в руки твои дух того, кто не пожалел жизни своей, чтобы тебя прославить!
Дворянин по имени Жан, видя, что друг его совсем изнемог, кинулся к нему и обнял его, пытаясь защитить, но в эту минуту один из неприятелей ударом сзади отсек ему обе ноги. Тогда он громко воскликнул: «Идем, капитан, идем в рай, к тому, за кого мы пролили нашу кровь!» – и последовал за своим военачальником, чьим неизменным другом он был в жизни. Видя, что он уже бессилен помочь им обоим, верный турок, пораженный пятнадцатью стрелами, кинулся к берегу, крича, что он один остался в живых, и стал умолять, чтобы его взяли на борт, но вероломный военачальник отказал ему и бросил его на произвол судьбы. Турок, однако, был хорошим пловцом – он кинулся в море, и в конце концов его подобрали на маленькое суденышко; а потом, спустя некоторое время, ему удалось оправиться от ран. Благодаря ему-то всем и стало известно, какой благородной смертью пал капитан и как недостойно вел себя его спутник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141