– Сделаем, Иван Иванович.
* * *
По плавучему дебаркадеру, на который ступила Катя и её друзья, вышагивал высокий, в брезентовой куртке, грозный заведующий дебаркадером.
Коста прочел эмалированную дощечку: «Посторонним не входить».
– Интересно, кого здесь считают посторонними? Какой важный объект охраняет этот запрет? Тем более, я вижу, имеется «Зал ожидания для пассажиров». Кому же положено входить в кабинет заведующего?
Хмурый зав попросил освободить дебаркадер.
– Позвольте, я сперва прочту вот это…
На стене висел санбюллетень номер один, написанный от руки: «Острый гастрит». Кто-то старательно переписал содержание брошюры.
– Очевидно, в Поморске население повально болеет гастритом, раз потрачено столько труда, – сказал Коста.
По деревянным ступенькам взобрались на высокий берег Северной Двины. Катя любовалась ширью, простором, тихой красотой реки. Заметила волнение спутников.
– А вот и «Чайка» Бориса Ивановича.
Среди других моторок у причала белел катер Шпиля.
– Значит, Борис Иванович дома. Я ему дважды звонила, но никто не отвечал. Думала, что умчался на охоту или на рыбалку.
Но Бориса Ивановича не было в городе. Два дня назад в кабинете Шпиля произошло следующее. Вошёл Иванов.
– Пишешь? – спросил Иванов.
– Пишу.
– В Ялту?
– Именно.
– И сияешь?
– Еще бы.
– Можно задать лирический вопрос?
– Я за лирику.
– Почему мы, я – директор, ты – главный инженер, не ссоримся, не конфликтуем, как изображают нас в фильмах и пьесах?
– Очевидно, это нужно драматургам, а нам зачем?
– А всё же?
– Я не собираюсь занять твое место, не влюбился в твою Марину Анатольевну, хотя она чудесная и красивая. И это любят изображать писатели и драматурги.
– Значит, ты за лирику?
– Я уже сказал.
– И я за лирику. Так что летите, товарищ Шпиль, в Ялту. Завтра же.
– Правда?
– Правда. Уступаю очередь. Я поеду тогда, когда ты вернешься. Иди к Якову Соломоновичу, я ему передал приказ совнархоза о премии. Что скажешь?
– Нормальное отношение директора к главному инженеру.
И Борис Иванович улетел. Именно улетел. Это было два дня назад, и поэтому молчал телефон в квартире Шпиля.
– Хороший городок, – сказал Анатолий.
– В самом деле. Чистенький, новенький, – подтвердил Коста. – Красивый Дом культуры.
Свернули на другую улицу, к дому Шпиля. Навстречу шёл молодой человек, заметно выпивший:
– Товарищи, вы не встречали директора Иванова и главного бухгалтера Якова Соломоновича?
– Нет, – ответила Катя, которая знала обоих. – А в чем дело?
– Я выпил. Сильно выпил по случаю… Ну, неважно почему. Если меня встретит Иванов, он меня заставит сказать три слова: «Хорош, красив, интеллектуален». Если скажу точно, отпустит. Если не скажу – мрак! Поведет в штаб. Лично. Там тебя и на кинопленку и всякую другую профилактику. А мне нужно спешить на пристань, еду в Ломоносовск.
– Мы их не встречали.
– До свидания. Будем знакомы. Моя фамилия Тихоня. Саша Тихоня, техник… Прошу извинения. Я выпил сильно по случаю…
Из-за угла навстречу Тихоне с красными повязками на рукавах коротких пальто шествовали Иванов и Бурштейн. На лице главбуха скорбь и безответный вопрос: «За что?!»
– Ага! – сказал Иванов, увидев Тихоню. – А ну-ка, скажи!
Тихоня встряхнулся, вытянулся и произнес:
– Хорош. Красив. Интелле… инте… интелле… – дальше не мог.
– Ясно, – сказал Иванов.
– Нет, я только что правильно говорил. Вот они слышали.
Катя, Анатолий и Коста подтвердили.
– Это я от волнения. Спешу в Ломоносовск. У меня там в родильном доме жена, сын родился. Сейчас скажу: «Хорош. Красив. Интеллектуален», – твердо выговорил молодой отец.
– Уважительная причина, – заметил сердобольный Бурштейн.
– Когда родился сын? – спросил Иванов.
– Сегодня, в восемь часов двадцать шесть минут. Я записал.
К перекрестку приближалась «Победа», Иванов поднял руку.
– Отвезите товарища Тихоню в гараж.
– За что? Иван Иванович, зачем в гараж? – взмолился счастливый отец.
– Диспетчер нарядит машину в Ломоносовск. Поздравляю вас с сыном. Поезжайте к жене, товарищ Тихоня.
– Надо же подарок, он же нам первым сообщил, – шепнул Бурштейн.
Коста уже на ходу крикнул:
– Сейчас принесу!
Иванов поведал Кате, что Шпиль убыл в Ялту. Катя обрадовалась – маме не будет скучно.
Вернулся Коста с коробкой шоколада. Тихоню, прижимавшего к груди коробку, усадили в машину.
Катя, Анатолий и Коста направились на улицу Грибоедова, дом 18, квартира 6 к Тамаре Мухиной.
– Вот и сделали доброе дело. А вы, гуманист, не хотели идти патрулем, – сказал Иванов Бурштейну.
– Почему я не хочу? Но я не понимаю, почему я в выходной должен работать милиционером?! – горестно пожал плечами Яков Соломонович.
МЫ ЕЩЕ ВСТРЕТИМСЯ
Администратор гостиницы «Двина» ещё издали улыбнулась Курбскому – как же, старый уважаемый клиент, и предоставила ему номер, двухкомнатный, с видом на реку, в котором всегда проживал щедрый Леон Константинович.
День и вечер помощник Джейрана томился. Он не знал, где живет и кем работает Катя Турбина. Несколько раз обследовал проспект Виноградова в надежде встретить её. Спутники «Неизвестной» то появлялись в гостинице, то исчезали. Проследить их не удавалось.
На другой день после завтрака Курбский принял два моральных удара. Гуляя по скверу, он заметил, что из здания совнархоза по ступеням спустились двое. Один из них, пожилой, с энергичным лицом, сел в машину. Другой пошёл навстречу Курбскому. Это был моряк в тёмном плаще с поясом. Он на ходу надевал перчатки… Взглянул на Курбского мимоходом.
– Не может быть! – почти вслух воскликнул Курбский.
Моментально повернул назад и непривычно быстро последовал за молодым моряком.
– Не может быть… Не может быть, – повторял Курбский, в то же время чувствуя, что не ошибся. То же лицо, такие же глаза, губы, тот же женственный подбородок…
Моряк зашёл в универмаг и задержался у отдела сувениров… Курбский стал рядом. Не выдержал… и каким-то хрипловатым шепотом, после извинения, спросил:
– Я вас, кажется, встречал… У меня ужасный характер, буду мучиться, если не вспомню.
Моряк улыбнулся.
«Он!» – уже не сомневался корпорант. Курбский терпеливо ждал, пока молодому моряку завернут покупку.
– Рад бы помочь вам, – сказал моряк.
– Вы никогда не жили в Петрозаводске?
– Жил. Я там окончил среднюю школу.
– Простите, как ваша фамилия?
– Иванов.
– Это фамилия вашего отца?
– Да. Впрочем, – моряк помедлил, – приёмного отца…
Курбский уже не сомневался: перед ним был его сын – Георгий. Как он удивительно похож на свою мать! Георгий вопросительно ждал. Курбский стал вдохновенно лгать: очевидно, он ошибся, молодой моряк похож на его школьную подругу. Очень похож.
– Мне говорили, я похож на свою мать, – моряк поклонился Курбскому, желая покинуть магазин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65