Индуистские террористы – вот что объявят, еще больше нагнетая напряжение вокруг Сринагара. Вдали продолжали завывать сирены. В задней двери появилась и исчезла худощавая фигура повара. Подняв голову, она окинула взглядом замысловатую резьбу потолка, стенные деревянные панели, сложный узор ковров, старомодную английскую мебель. Комната не создавала впечатления замкнутого пространства; сквозь тюлевые занавески проникало слишком много света – казалось, они не могут служить надежной защитой. Осушив стакан, наполнила снова и направилась к стоявшему на столике под канделябром телефону. Обстановка из фильмов 30-х годов. Теперь она ее раздражала. Снимая трубку, услыхала, как по окружающему дом узкому мостику прошлепал босыми ногами поваренок. Из соседнего плавучего домика – одного из домиков ее отеля – слышались возбужденные голоса вернувшихся из города расстроенных туристов. Еще пара таких дней со взрывами, и чертов Форин оффис порекомендует всем британцам покинуть Кашмир! Дела и без того идут плохо... Стараясь удержать трясущийся указательный палец, набрала междугородний номер и стала ждать, придерживая свободной рукой на груди мокрую блузку. От прилипших к щекам волос пахло дождем и страхом.
Телефон ответил, и она выпалила:
– Негодяй! Ты, черт побери, чуть меня не убил!
– Что случилось? – переполошился он. – С тобой все в порядке?
– Расцарапало ногу. Мне еще повезло!.. Там дюжина, нет, две дюжины убитых!..
– А ты как думала? – спокойно заметил он. – Возьми себя в руки, Сара. Сама знаешь, что так надо.
– Там так много... – начала было она, глотая застрявший в горле комок.
– Тогда в будущем потребуется меньше... меньше взрывов. А теперь возьми себя в руки. Ты же знала, что это произойдет. Не хочешь смотреть, сиди дома. Так будет безопаснее.
В далеком голосе слышалось равнодушное участие, будто исходившее от врача, предписывающего покой и строгое соблюдение режима пациенту со слабым сердцем. Слабым сердцем? Поздно думать о сердце, разозлилась она. Она была очень зла на себя. Из-за того что выглядела слабой и глупой – по-бабски впавшей в истерику!
– Меня же... меня могли убить, – со страхом повторяла она.
– На уик-энд приеду, Сара. А пока будь поосторожнее. Рад, что ты не сильно пострадала. А теперь спешу...
Их разъединили. Видно он, не договорив, положил трубку. Она тоже сердито швырнула трубку на рычаг. Расстегивая мокрую мятую блузку, снова увидела мелькнувшего в освещенных солнцем дверях зимородка. Держась в тени резного навеса, вышла на веранду. Подгоняемые еле заметными гребками весел, по гладкой воде скользили лодки с овощами и другими съестными продуктами. По озерам Нагин и Дал в толкаемых шестами пестро разукрашенных лодках-шикарах, сидя под балдахинами, катались туристы. Зарево над городом блекло, подобно солнечному закату. Глубоко и медленно дыша, она глядела на горы, окружавшие озера и город.
Подумала, что надо бы пойти в гостиничный домик и утихомирить чертовых туристов, пока кто-нибудь не явился сюда жаловаться или просто поболтать. Ладно, через минуту-другую. С озера тянуло легким свежим ветерком, треск лодочных моторов теперь заглушал затихающий вой сирен, лодочники-торговцы перекликались с поварами и прислугой, шумели озорные поварята. Она старалась отвлечься от нарушающих тишину голосов, возвращавших ее к рыночной толпе и первым пронзительным крикам.
Стала разглядывать лодки, просто как лодки, их темные, будто вырезанные из бумаги силуэты, мозаичные украшения, расписанные красками борта. Над горами редкие клубы облаков. Запах скошенной травы. Рядом с верандой на воде цветы лотоса; большой раскрывшийся цветок лотоса в высокой вазе на столе, рядом с позавчерашним номером «Таймс». Она взглянула на страницу иностранных новостей, раскрытую перед тем, как пойти за покупками...
Надо забыть. Но заголовок, никак не давая забыть, гласил: «Кашмир достигает точки кипения». Еще один, шрифтом помельче: «Возможны новые выборы». Она поняла, что не в Кашмире или Пенджабе. Но выборы скоро будут. И четверть столбца внизу страницы: «Резня в Пенджабе».
В ярости смахнула газету, так что она, перелетев через перила, упала в темнеющую воду и угрожающе двинулась к ближайшим зарослям лотоса, которые вдруг стали похожи на ядовитую пену. Сара потерла лоб. Угроза стала слишком ощутимой – чересчур ощутимой.
* * *
– Теперь видишь, в чем проблема, Фил? Дело приобретает сугубо политический характер – отныне это не просто дело об убийстве.
Касс медленно поднял глаза, всматриваясь в лицо Майлза, в котором проглядывало радостно-мстительное выражение. Как будто Майлз был виновником его заточения, подстроенного дела, обвинения в убийстве и рева толпы, ежедневно бушующей у стен тюрьмы. Касс потер небритую щеку. Онемевшая кожа словно пересажена с менее чувствительных частей тела.
– Говоришь, политический? Даже если я не совершал этого убийства? – насмешливо спросил он. – Меня намерены оставить в дерьме, так ведь? Шелли и Лондон оставляют меня там, где бросили, – им, видите ли, запах не нравится!
Он постучал кончиком сигареты, которой угостил его Диксон, по дешевой жестяной пепельнице с рекламой индийского пива. У двери комнаты свиданий стоял навытяжку конвоир в мятых шортах и форменной фуражке.
Менее радующийся положению Касса Диксон, прокашлявшись, негромко произнес:
– Вообще-то, Касс, дело действительно идет к этому. Видит Бог, я очень сожалею... От Лондона почти никакой реакции. Шармар изо всей мочи изображает убитого горем мужа, а Форин оффис, по всей видимости, хотел бы отдать все на его усмотрение...
– Что именно? Воскрешение?
– Твоя озлобленность не помогает делу.
– Майлзу нравится. Ему она помогает.
– Ты волен возмущаться... однако нет никаких доказательств, что дело подстроено. На ноже отпечатки твоих пальцев, в напитках не найдено никаких следов одурманивающих веществ, и есть свидетель, слышавший ваши с ней голоса... до того как раздались крики.
Касс бросил на него свирепый взгляд.
– Тогда, черт возьми, вызволите меня, как долбаного убийцу с дипломатическим иммунитетом, давайте, ради Бога, разберемся в Лондоне!
Диксон мрачно покачал головой. С бездушным достоинством марионетки. Глава резидентуры хорошо смотрелся на приемах.
– Самое лучшее для тебя, приятель, – с издевкой вставил Майлз, – это согласиться со сносным, по их понятиям сроком, а потом надеяться, что, когда осядет пыль и Шармар про тебя забудет, тебя переправят домой в тюрьму для миллионеров.
Диксон кашлянул, выражая свое несогласие, затем, подавшись вперед на скрипучем стуле, промолвил:
– Касс, у тебя в карманах был кокаин. И еще следы его...
– ...у тебя в носу, Фил.
Сжав кулаки, Касс резко оборвал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Телефон ответил, и она выпалила:
– Негодяй! Ты, черт побери, чуть меня не убил!
– Что случилось? – переполошился он. – С тобой все в порядке?
– Расцарапало ногу. Мне еще повезло!.. Там дюжина, нет, две дюжины убитых!..
– А ты как думала? – спокойно заметил он. – Возьми себя в руки, Сара. Сама знаешь, что так надо.
– Там так много... – начала было она, глотая застрявший в горле комок.
– Тогда в будущем потребуется меньше... меньше взрывов. А теперь возьми себя в руки. Ты же знала, что это произойдет. Не хочешь смотреть, сиди дома. Так будет безопаснее.
В далеком голосе слышалось равнодушное участие, будто исходившее от врача, предписывающего покой и строгое соблюдение режима пациенту со слабым сердцем. Слабым сердцем? Поздно думать о сердце, разозлилась она. Она была очень зла на себя. Из-за того что выглядела слабой и глупой – по-бабски впавшей в истерику!
– Меня же... меня могли убить, – со страхом повторяла она.
– На уик-энд приеду, Сара. А пока будь поосторожнее. Рад, что ты не сильно пострадала. А теперь спешу...
Их разъединили. Видно он, не договорив, положил трубку. Она тоже сердито швырнула трубку на рычаг. Расстегивая мокрую мятую блузку, снова увидела мелькнувшего в освещенных солнцем дверях зимородка. Держась в тени резного навеса, вышла на веранду. Подгоняемые еле заметными гребками весел, по гладкой воде скользили лодки с овощами и другими съестными продуктами. По озерам Нагин и Дал в толкаемых шестами пестро разукрашенных лодках-шикарах, сидя под балдахинами, катались туристы. Зарево над городом блекло, подобно солнечному закату. Глубоко и медленно дыша, она глядела на горы, окружавшие озера и город.
Подумала, что надо бы пойти в гостиничный домик и утихомирить чертовых туристов, пока кто-нибудь не явился сюда жаловаться или просто поболтать. Ладно, через минуту-другую. С озера тянуло легким свежим ветерком, треск лодочных моторов теперь заглушал затихающий вой сирен, лодочники-торговцы перекликались с поварами и прислугой, шумели озорные поварята. Она старалась отвлечься от нарушающих тишину голосов, возвращавших ее к рыночной толпе и первым пронзительным крикам.
Стала разглядывать лодки, просто как лодки, их темные, будто вырезанные из бумаги силуэты, мозаичные украшения, расписанные красками борта. Над горами редкие клубы облаков. Запах скошенной травы. Рядом с верандой на воде цветы лотоса; большой раскрывшийся цветок лотоса в высокой вазе на столе, рядом с позавчерашним номером «Таймс». Она взглянула на страницу иностранных новостей, раскрытую перед тем, как пойти за покупками...
Надо забыть. Но заголовок, никак не давая забыть, гласил: «Кашмир достигает точки кипения». Еще один, шрифтом помельче: «Возможны новые выборы». Она поняла, что не в Кашмире или Пенджабе. Но выборы скоро будут. И четверть столбца внизу страницы: «Резня в Пенджабе».
В ярости смахнула газету, так что она, перелетев через перила, упала в темнеющую воду и угрожающе двинулась к ближайшим зарослям лотоса, которые вдруг стали похожи на ядовитую пену. Сара потерла лоб. Угроза стала слишком ощутимой – чересчур ощутимой.
* * *
– Теперь видишь, в чем проблема, Фил? Дело приобретает сугубо политический характер – отныне это не просто дело об убийстве.
Касс медленно поднял глаза, всматриваясь в лицо Майлза, в котором проглядывало радостно-мстительное выражение. Как будто Майлз был виновником его заточения, подстроенного дела, обвинения в убийстве и рева толпы, ежедневно бушующей у стен тюрьмы. Касс потер небритую щеку. Онемевшая кожа словно пересажена с менее чувствительных частей тела.
– Говоришь, политический? Даже если я не совершал этого убийства? – насмешливо спросил он. – Меня намерены оставить в дерьме, так ведь? Шелли и Лондон оставляют меня там, где бросили, – им, видите ли, запах не нравится!
Он постучал кончиком сигареты, которой угостил его Диксон, по дешевой жестяной пепельнице с рекламой индийского пива. У двери комнаты свиданий стоял навытяжку конвоир в мятых шортах и форменной фуражке.
Менее радующийся положению Касса Диксон, прокашлявшись, негромко произнес:
– Вообще-то, Касс, дело действительно идет к этому. Видит Бог, я очень сожалею... От Лондона почти никакой реакции. Шармар изо всей мочи изображает убитого горем мужа, а Форин оффис, по всей видимости, хотел бы отдать все на его усмотрение...
– Что именно? Воскрешение?
– Твоя озлобленность не помогает делу.
– Майлзу нравится. Ему она помогает.
– Ты волен возмущаться... однако нет никаких доказательств, что дело подстроено. На ноже отпечатки твоих пальцев, в напитках не найдено никаких следов одурманивающих веществ, и есть свидетель, слышавший ваши с ней голоса... до того как раздались крики.
Касс бросил на него свирепый взгляд.
– Тогда, черт возьми, вызволите меня, как долбаного убийцу с дипломатическим иммунитетом, давайте, ради Бога, разберемся в Лондоне!
Диксон мрачно покачал головой. С бездушным достоинством марионетки. Глава резидентуры хорошо смотрелся на приемах.
– Самое лучшее для тебя, приятель, – с издевкой вставил Майлз, – это согласиться со сносным, по их понятиям сроком, а потом надеяться, что, когда осядет пыль и Шармар про тебя забудет, тебя переправят домой в тюрьму для миллионеров.
Диксон кашлянул, выражая свое несогласие, затем, подавшись вперед на скрипучем стуле, промолвил:
– Касс, у тебя в карманах был кокаин. И еще следы его...
– ...у тебя в носу, Фил.
Сжав кулаки, Касс резко оборвал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95