Крэйг Томас
Схватка с кобрами
Древняя, обильная людьми и самая богатая из всех земель на свете, струятся Инд и Ганг со множеством притоков...
По сторонам Китай, Аравия и Персия, Великие моря на юге и залив Бенгальский...
Еще неразрешенные загадки, пока сокрытые от глаз пространства.
Уолт Уитмен «Путь в Индию»
Гетину и Филл, Эду и Линн, с любовью
Вступление
...пожалуй, только с ним впервые возникает реальный вопрос...
рука подается вперед, трагедия начинается.
Ницше «Веселая наука»
Филип Касс нажал на педаль, и его «японец» с четырьмя ведущими плавно обошел пыхтевший впереди экскурсионный автобус. Дорога уходила влево, в наполненный ароматом хвои полумрак. Сосны маячили в вышине, спускаясь к устало вьющемуся вверх, к Гульмаргу, пыльному проселку. Мелькавший в зеркальце автобус с изрыгавшим выхлопные газы астматическим двигателем исчез за поворотом. На мгновение с севера открылся снежный горб Нанга-Парбат. Слева, затем, с новым поворотом дороги, позади, в дымке позднего лета раскинулись сады и рисовые поля Кашмирской долины.
Запах сосен. Он вздохнул. Еще недолго, и мало что останется с ним, если только он снова не вернется сюда туристом. На дорожных рытвинах и камнях баранка вырывалась из рук, пока не прекратился подъем и впереди не показался старинный горный пост Гульмарг. Здесь высились, вырисовываясь на фоне неба, лифты для подъема лыжников, а на заросших полевыми цветами лужайках раскинулись новые отели и дачи с просторными верандами. При мысли о предстоящем отъезде не только из Кашмира, но вообще из Индии им вдруг овладело чувство, какое, наверное, испытываешь у постели смертельно больного близкого человека. Обогнал двух навьюченных рюкзаками туристов. Гремевшая за спиной утварь перекрывала шум мотора. Яркие рубашки и слаксы на самой высокой в мире площадке для гольфа. Из-за сосен показалась цепочка туристов верхом на пони. Они остановились, любуясь зеленой долиной, словно могучими каменными ладонями защищенной хребтом Пир-Панджал с юга и отрогами Гималаев с севера. На лице Касса застыла горькая улыбка. Он говорил на хинди, урду, мог объясниться на панджаби, запинаясь, прочитать санскрит – все вместе означало, что его срок службы в Индии закончился и что СИС, вероятнее всего, пошлет его в Вашингтон или Москву, где приобретенные за четыре года знания с самого начала будут лишними.
Он тряхнул головой. Впереди еще пара месяцев, стоит ли унывать? Глубоко вдохнул чистый холодный воздух. В Дели было как в пекле, даже в лежащем внизу, в долине, Сринагаре томительно душно, а здесь, наверху...
Здесь, наверху, обреталась подлинная причина его меланхолии, и имела она человеческий облик. Сирина. Ожидавшая его в бунгало своего мужа, что прилепилось на краю Гульмарга к скале, обращенной к северу, в сторону пакистанского Кашмира и громады Нанга-Парбат. Сирина, индийская кинозвезда и жена министра туризма и гражданской авиации В.К.Шармара. Касс провел рукой по взлохмаченным ветерком волосам, чуть смущенно улыбаясь при мыслях о рискованном приключении, бесстыдстве их тянущейся много месяцев связи, местах их встреч в Дели и здесь, в Кашмире. О возбуждающем чувстве опасности, придававшем дополнительную остроту их любовным утехам. Когда уедет из Индии, все останется здесь.
По главной улице курортного городка бродили редкие туристы. Гвалт в кафе, оглушительная музыка из машин с откидным верхом и распахнутых настежь дверей. Потом он по короткой и узкой извилистой дороге стал подниматься к длинному деревянному одноэтажному зданию, где под украшенными искусной резьбой карнизами в отделанных ароматными сортами дерева покоях раньше обитали приезжавшие на лето наложницы раджи. Потянул ручной тормоз, разочарованно глядя на пустую тенистую веранду, где его обычно встречали, но тут же с вожделением представил, что она ждет его в длинной, с низким потолком, главной спальне, лежа на широкой кровати министра. Над ней медленно вращается, даря прохладу, вентилятор. Она не укоряет его, наоборот, протягивает руки, приглашая к себе. Он прислушался. Проигрыватель крутил что-то из американского кантри-рока, которым, казалось бы неуместно, увлекалась Сирина; сам он предпочитал традиционную индийскую музыку, а из инструментов – ситар. Может быть, в силу своего положения одной из индийских кинобогинь она порой бывала прозападней него. Значит, в постели. Все будет совершаться по канонам обольщения: шампанское со льда, шелковые простыни, соблазнительное белье, наигранные вольности – словом, все как в кино. Он, потирая щеки, улыбнулся. Как-никак он принадлежал к разведывательной службе; привыкшая к условностям целлулоидного мира Сирина, приукрашивая их отношения, звала его Бондом.
И, хотя все это было плодом воображения, ему тоже нравилось... в конце концов, любой мужчина мечтал бы о таком обрамлении. Восточная красавица, экзотическая обстановка, утонченное сладострастие, доля риска. Вполне достаточно, чтобы в предвкушении такого блаженства довольно потирать руки.
Или думать, что она стала для него чем-то большим, нежели предмет сладких вожделений. Как нескладно, что он ее полюбил. Во всяком случае, ему хотелось быть с ней и совсем не хотелось расставаться. Касс вышел из машины и медленно задышал полной грудью. Позади бунгало плескались струи фонтана. Черт побери, здесь все до последней детали было почти как в раю. Забрав из машины сумку со сменой белья и необходимыми принадлежностями, он поспешил в лиловую прохладу веранды. А вдруг еще, может быть, удастся снова выпросить продление командировки... беда в том, что после ухода Обри нет никого, кто мог дать добро одной лишь улыбкой. Пит Шелли, заняв пост генерального директора, заважничал и стал непроходимым формалистом. От него продления вряд ли дождешься...
А пока что к чертям все это. Он крикнул:
– Сирина, это я! Прибыл по расписанию.
Она, должно быть, затеяла какую-то новую игру. Видно, хотела встретить его в спальне, удивить его нарядом, или позой в постели, или игрой послеполуденного света на ее теле на фоне синеющих в окне далеких гор. Бросив на тахту в гостиной дорожную сумку и полотняный пиджак, он поспешил к ней. Ароматное дерево, резные карнизы, старая массивная мебель, толстые ковры с замысловатым рисунком. Взяв со столика бокал все еще играющего шампанского, улыбаясь, глотнул. Глотнул еще, холодный напиток приятно сжал горло. У дверей спальни под ногой хрустнуло стекло разлетевшегося на мелкие осколки бокала из-под шампанского. Сквозь обычные благовония пробивался запах «Шанели», подаренной им к прошлому дню рождения...
Он поглядел под ноги на разбитое стекло. Виной всему нетерпеливость – заслышав шум мотора, заторопилась и уронила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95