Он также сообщил Лари, что заключенного Кирмена освободят на следующий день в полдень и что Милоша заранее предупредили о встрече с дочерью, чтобы смягчить потрясение для этого, как он выразился, «старика».
Лари провели в маленькую, тускло освещенную комнату ожидания. Грузный мужчина в накрахмаленном белом халате представился ей как директор этого учреждения и сказал, что «пациент» проходит последние этапы процесса освобождения. Лари размышляла о том, что могли делать с человеком в таком ужасном месте, чтобы излечить его от ненависти к тирании, и как подобное лечение могло повлиять на Милоша Кирмена.
Наступил полдень. Прошло еще три часа, а Лари по-прежнему ждала. Когда она спрашивала, ей каждый раз отвечали, что пациент скоро выйдет, и все же у нее росло опасение, что может случиться непредвиденное и Милоша оставят отбывать здесь полный срок – еще десять лет.
Внезапно в дверях появилась медсестра.
– Pojdte se mnou! – сказала она.
Лари не забыла эти слова – она часто слышала их, будучи ребенком. Они означали: «Пойдемте со мной!»
Она последовала за женщиной и вдруг увидела его. Он стоял возле маленького чемоданчика в центре мрачного вестибюля. Еще раньше Лари подсчитала, что Милошу должно быть семьдесят шесть лет, но он выглядел моложе. Осанка осталась прямой, несмотря на длительные и тяжелые испытания; волосы, хотя и приобрели серо-стальной цвет, но не поредели, а голубые глаза сохранили блеск и ясность.
В тот же момент, когда их взгляды встретились, Лари поняла, что между ними установилась прочная духовная связь. Один этот взгляд сказал ей гораздо больше, чем анализ крови. Она – его дочь. Сила, которая все время вела Лари к сегодняшнему дню, досталась ей от него.
Она сделала несколько медленных шагов, но тут Милош широко раскинул руки, и Лари больше не могла сдерживаться. Она бросилась к нему, а он заключил ее в объятия и крепко прижал к себе.
– Tatinku! – воскликнула она, и слезы потекли по ее щекам. – Дорогой папа!
Милош нежно гладил ее волосы и снова и снова повторял хриплым голосом:
– Moje dcera! Доченька моя! Наконец он отпустил ее и отступил назад.
– А теперь, моя красивая девочка, забери меня из этого ада! – решительно произнес он, удивив ее своим знанием английского языка.
Как только они оказались в автомобиле, Милош сказал:
– Твоя мать… расскажи мне, что произошло с ней! Я надеялся, что ты, может быть, даже привезешь ее с собой. Она неважно себя чувствует?
Рано или поздно ему все равно придется узнать правду.
– Я не знаю, папа, – призналась Лари. – Я даже не знаю, где она.
И Лари сообщила ему все подробности, которые знала. После того, как Кат отправила ее в Америку, она исчезла без следа. Это случилось более двадцати лет назад.
Милош несколько минут молча смотрел в окно автомобиля, чтобы осмыслить полученную информацию.
– Я узнал от мистера Уайнэнта, что Кат объявила твоим отцом мистера Ливингстона, чтобы вывезти тебя из страны. Но я не подозревал, что ты совершенно потеряла связь с ней.
Неужели Милош действительно верил в то, что Кат просто солгала о своих интимных отношениях с Джином? Или просто заставил себя поверить в это, ведь все эти долгие годы только воспоминания о любимой женщине скрашивали его существование? Когда-то Лари рассердилась на Джина за то, что он скрыл от Милоша всю правду. Но теперь она поняла, что это было милосердием с его стороны.
– Мистер Ливингстон поступил гуманно, пойдя ей навстречу, – продолжал Милош. – А как искусно удалось Кат убедить их всех, правда? Но она была превосходной актрисой. – И он усмехнулся, словно наслаждаясь представлением, которое Кат в его воображении давала перед каким-нибудь бюрократом.
Лари поняла, что отец просто отказывается поверить в то, что это была не просто ложь, которую Джин поддержал. Или, возможно, он уже знает правду, однако предпочитает не обсуждать с ней болезненную тему. Она решила не разубеждать его, так как это в любом случае спасет отца от дополнительных страданий.
День уже близился к вечеру, но по дороге в Прагу Милош заявил, что хочет как следует пообедать, и упомянул о прекрасной маленькой сельской гостинице возле водяной мельницы, которая, как ему припомнилось, была у них на пути. Конечно, его воспоминания относились к довоенному времени, пятьдесят лет назад… И все же Милошу было интересно: может быть, эта гостиница уцелела?
Когда они подъехали к тому месту, о котором он говорил, Лари была потрясена, увидев, что гостиница сохранилась точно в таком виде, какой ее запомнил Милош.
– Вот видите, тридцать лет, в конце концов, не такой уж долгий срок! – воскликнул он.
Казалось, в этих словах было выражено его кредо, благодаря которому ему удавалось поддерживать себя все время, проведенное в заключении!
Они сели за стол в ярко освещенной комнате, из окна которой открывался прелестный вид на мельницу. Милош заказал традиционный обед – картофельный суп с грибами и окорок, приготовленный по-богемски. Милош с жадностью набросился на еду, однако заметил, что она не такая вкусная, как в его воспоминаниях, но, несомненно, лучше, чем все, что он ел за последние тридцать лет.
Лари лишь едва прикоснулась к гуляшу. Она все время смотрела на отца, слушала его. К счастью, он без труда говорил по-английски. Милош объяснил, что учил этот язык в юности, когда готовился войти в семейный бизнес. Он знал, что это ему очень пригодится. Позже, во время войны, ему пришлось иметь дело с военными из британской армии, которые поддерживали чешское подполье.
– Да, я читала об этом, – сказала Лари. – Они вместе с вами участвовали в планировании убийства Гейдриха, верно?
Увидев, что тень страдания исказила его красивые черты, она вспомнила, что за этот героический поступок Гитлер отплатил массовыми убийствами в Лидице.
– Прости меня! Мне не следовало заводить разговор об этом.
– Нет, все в порядке!
Милош решительно улыбнулся ей. Но когда он взглянул на нее, его улыбка исчезла.
– Моя милая девочка… Ты так похожа на нее…
Она приготовилась к тому, что они снова заведут разговор о Кат, и хотела рассказать ему подробности своих долгих и бесплодных поисков. Но Милош, казалось, не в силах был говорить на эту тему и попросил ее:
– Расскажи мне о твоей семье!
– Моя семья – это ты. Больше у меня никого нет.
Ему трудно было поверить в это. Неужели нет ни мужа, ни детей? Как могла такая красивая женщина остаться одинокой? Он напомнил ей, что ее мать была уже замужем, когда ей исполнилось двадцать три года. А разве Лари уже не старше на десять лет?
Тогда она рассказала ему о Нике. Когда Лари закончила, Милош сказал:
– Возможно, причина этого тоже кроется в нашей семье. Когда речь идет о любви, мы считаем, что судьба играет здесь главную роль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
Лари провели в маленькую, тускло освещенную комнату ожидания. Грузный мужчина в накрахмаленном белом халате представился ей как директор этого учреждения и сказал, что «пациент» проходит последние этапы процесса освобождения. Лари размышляла о том, что могли делать с человеком в таком ужасном месте, чтобы излечить его от ненависти к тирании, и как подобное лечение могло повлиять на Милоша Кирмена.
Наступил полдень. Прошло еще три часа, а Лари по-прежнему ждала. Когда она спрашивала, ей каждый раз отвечали, что пациент скоро выйдет, и все же у нее росло опасение, что может случиться непредвиденное и Милоша оставят отбывать здесь полный срок – еще десять лет.
Внезапно в дверях появилась медсестра.
– Pojdte se mnou! – сказала она.
Лари не забыла эти слова – она часто слышала их, будучи ребенком. Они означали: «Пойдемте со мной!»
Она последовала за женщиной и вдруг увидела его. Он стоял возле маленького чемоданчика в центре мрачного вестибюля. Еще раньше Лари подсчитала, что Милошу должно быть семьдесят шесть лет, но он выглядел моложе. Осанка осталась прямой, несмотря на длительные и тяжелые испытания; волосы, хотя и приобрели серо-стальной цвет, но не поредели, а голубые глаза сохранили блеск и ясность.
В тот же момент, когда их взгляды встретились, Лари поняла, что между ними установилась прочная духовная связь. Один этот взгляд сказал ей гораздо больше, чем анализ крови. Она – его дочь. Сила, которая все время вела Лари к сегодняшнему дню, досталась ей от него.
Она сделала несколько медленных шагов, но тут Милош широко раскинул руки, и Лари больше не могла сдерживаться. Она бросилась к нему, а он заключил ее в объятия и крепко прижал к себе.
– Tatinku! – воскликнула она, и слезы потекли по ее щекам. – Дорогой папа!
Милош нежно гладил ее волосы и снова и снова повторял хриплым голосом:
– Moje dcera! Доченька моя! Наконец он отпустил ее и отступил назад.
– А теперь, моя красивая девочка, забери меня из этого ада! – решительно произнес он, удивив ее своим знанием английского языка.
Как только они оказались в автомобиле, Милош сказал:
– Твоя мать… расскажи мне, что произошло с ней! Я надеялся, что ты, может быть, даже привезешь ее с собой. Она неважно себя чувствует?
Рано или поздно ему все равно придется узнать правду.
– Я не знаю, папа, – призналась Лари. – Я даже не знаю, где она.
И Лари сообщила ему все подробности, которые знала. После того, как Кат отправила ее в Америку, она исчезла без следа. Это случилось более двадцати лет назад.
Милош несколько минут молча смотрел в окно автомобиля, чтобы осмыслить полученную информацию.
– Я узнал от мистера Уайнэнта, что Кат объявила твоим отцом мистера Ливингстона, чтобы вывезти тебя из страны. Но я не подозревал, что ты совершенно потеряла связь с ней.
Неужели Милош действительно верил в то, что Кат просто солгала о своих интимных отношениях с Джином? Или просто заставил себя поверить в это, ведь все эти долгие годы только воспоминания о любимой женщине скрашивали его существование? Когда-то Лари рассердилась на Джина за то, что он скрыл от Милоша всю правду. Но теперь она поняла, что это было милосердием с его стороны.
– Мистер Ливингстон поступил гуманно, пойдя ей навстречу, – продолжал Милош. – А как искусно удалось Кат убедить их всех, правда? Но она была превосходной актрисой. – И он усмехнулся, словно наслаждаясь представлением, которое Кат в его воображении давала перед каким-нибудь бюрократом.
Лари поняла, что отец просто отказывается поверить в то, что это была не просто ложь, которую Джин поддержал. Или, возможно, он уже знает правду, однако предпочитает не обсуждать с ней болезненную тему. Она решила не разубеждать его, так как это в любом случае спасет отца от дополнительных страданий.
День уже близился к вечеру, но по дороге в Прагу Милош заявил, что хочет как следует пообедать, и упомянул о прекрасной маленькой сельской гостинице возле водяной мельницы, которая, как ему припомнилось, была у них на пути. Конечно, его воспоминания относились к довоенному времени, пятьдесят лет назад… И все же Милошу было интересно: может быть, эта гостиница уцелела?
Когда они подъехали к тому месту, о котором он говорил, Лари была потрясена, увидев, что гостиница сохранилась точно в таком виде, какой ее запомнил Милош.
– Вот видите, тридцать лет, в конце концов, не такой уж долгий срок! – воскликнул он.
Казалось, в этих словах было выражено его кредо, благодаря которому ему удавалось поддерживать себя все время, проведенное в заключении!
Они сели за стол в ярко освещенной комнате, из окна которой открывался прелестный вид на мельницу. Милош заказал традиционный обед – картофельный суп с грибами и окорок, приготовленный по-богемски. Милош с жадностью набросился на еду, однако заметил, что она не такая вкусная, как в его воспоминаниях, но, несомненно, лучше, чем все, что он ел за последние тридцать лет.
Лари лишь едва прикоснулась к гуляшу. Она все время смотрела на отца, слушала его. К счастью, он без труда говорил по-английски. Милош объяснил, что учил этот язык в юности, когда готовился войти в семейный бизнес. Он знал, что это ему очень пригодится. Позже, во время войны, ему пришлось иметь дело с военными из британской армии, которые поддерживали чешское подполье.
– Да, я читала об этом, – сказала Лари. – Они вместе с вами участвовали в планировании убийства Гейдриха, верно?
Увидев, что тень страдания исказила его красивые черты, она вспомнила, что за этот героический поступок Гитлер отплатил массовыми убийствами в Лидице.
– Прости меня! Мне не следовало заводить разговор об этом.
– Нет, все в порядке!
Милош решительно улыбнулся ей. Но когда он взглянул на нее, его улыбка исчезла.
– Моя милая девочка… Ты так похожа на нее…
Она приготовилась к тому, что они снова заведут разговор о Кат, и хотела рассказать ему подробности своих долгих и бесплодных поисков. Но Милош, казалось, не в силах был говорить на эту тему и попросил ее:
– Расскажи мне о твоей семье!
– Моя семья – это ты. Больше у меня никого нет.
Ему трудно было поверить в это. Неужели нет ни мужа, ни детей? Как могла такая красивая женщина остаться одинокой? Он напомнил ей, что ее мать была уже замужем, когда ей исполнилось двадцать три года. А разве Лари уже не старше на десять лет?
Тогда она рассказала ему о Нике. Когда Лари закончила, Милош сказал:
– Возможно, причина этого тоже кроется в нашей семье. Когда речь идет о любви, мы считаем, что судьба играет здесь главную роль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159