Вокруг него на полу валялись ежедневные газеты, бросались в глаза набранные крупным шрифтом яркие заголовки-обвинения. Кузнецов уже видел эти сообщения о генерале Николаеве, покушениях и рейдах, бандитах и мафиозных деньгах. Еще никто никогда не осмеливался так говорить об Игоре Комарове.
К счастью, Кузнецов знал, что надо делать. Игорь Комаров должен выступить, и все будет хорошо.
– Господин президент, я должен убедительно просить вас созвать завтра большую пресс-конференцию.
Комаров смотрел на него несколько секунд, словно пытаясь понять, что он говорит. За всю свою политическую карьеру и с одобрения Кузнецова он избегал пресс-конференций. Из-за их непредсказуемости. Он предпочитал отрепетированное интервью с заранее представленными вопросами, заготовленными речами или обращениями, митинги с криками одобрения.
– Я не провожу пресс-конференций, – резко ответил он.
– Господин президент, это единственный способ прекратить эти грязные слухи. Обсуждение их в печати выходит за всякие рамки. Я больше не могу их сдерживать. Никто не смог бы. Слухи появляются сами собой.
– Послушайте, Кузнецов, я ненавижу пресс-конференции, и вам это известно.
– Но вы умеете обращаться с прессой, господин президент. Говорить логично, спокойно, убедительно. Они будут вас слушать. Только вы один можете разоблачить эти ложь и слухи.
– А что говорят опросы общественного мнения?
– Вас поддерживают сорок пять процентов – против семидесяти, которые вы имели два месяца назад. Зюганов из неокоммунистической партии имеет тридцать три, и его рейтинг растет. Марков, исполняющий обязанности президента, от блока демократических сил, – двадцать два, и его рейтинг слегка возрастает. Сюда не входят еще не определившиеся. Я вынужден сказать, что последние два дня обошлись нам еще в десять процентов, а может, будет и больше, когда последние события повлияют на рейтинг.
– Почему я должен проводить пресс-конференцию?
– Это пойдет на всю страну, господин президент. Все главные телецентры ухватятся за каждое произнесенное вами слово. Вы знаете, когда вы говорите, никто не может устоять.
Наконец Игорь Комаров кивнул:
– Хорошо, организуйте. Обращения я напишу сам.
Пресс– конференция состоялась на следующий день в одиннадцать часов утра в банкетном зале отеля «Метрополь». Кузнецов начал с приветственного обращения к представителям российской и зарубежной прессы и не теряя времени перешел к опровержениям определенных, неслыханно грубых заявлений, прозвучавших в предшествующие дни относительно политики и деятельности Союза патриотических сил. Ему предоставлена честь после сделанных полных и убедительных опровержений этой подлой стряпни пригласить на трибуну «следующего Президента России Игоря Комарова».
Лидер СПС, раздвинув занавеси у задней стены сцены, направился к трибуне. Как всегда, как и на митингах, обращаясь к своим приверженцам, он начал говорить о великой России, которую он собирается создать, как только народ окажет ему доверие и изберет президентом. Через пять минут тишина в зале привела его в замешательство. Почему не вспыхнула искра отклика на его слова? Где аплодисменты? Где партийные клакеры? Он поднял глаза к небу и перешел к славной истории своего народа, сейчас находящегося в тисках иностранных банкиров, спекулянтов и преступников. Его заключительные слова эхом отдались в зале, но никто не вскочил с места, вытягивая руку в фашистском приветствии СПС. Когда он закончил, никто не нарушил тишину.
– Возможно, есть вопросы? – предложил Кузнецов.
Ошибка. По крайней мере на треть аудитория состояла из иностранных журналистов. Представитель «Нью-Йорк таймс» свободно говорил по-русски, как и корреспонденты лондонской «Таймс», «Дейли телеграф», «Вашингтон пост», Си-эн-эн и большая часть остальных.
– Мистер Комаров, – крикнул корреспондент «Лос-Анджелес тайме», – я понял, что вы истратили на свою предвыборную кампанию на сегодняшний день двести миллионов долларов. Это, должно быть, мировой рекорд. Откуда взялись эти деньги?
Комаров злобно посмотрел на него. Кузнецов зашептал вождю на ухо.
– Общественные взносы великого народа России, – ответил лидер СПС.
– Это приблизительно годовая зарплата всего российского народа, сэр. Откуда на самом деле появились эти деньги?
К нему присоединились другие журналисты.
– Это правда, что вы намерены запретить все оппозиционные партии и установить однопартийную диктатуру?
– Вам известно, почему генерала Николаева убили через три недели после того, как он разоблачил вас?
– Вы отрицаете причастность «черной гвардии» к недавним покушениям?
Камеры и микрофоны государственного телевидения и двух коммерческих каналов переносились по залу, ловя вопросы нахальных иностранцев и запинающиеся ответы Комарова.
Корреспондент «Дейли телеграф», чей коллега Марк Джефферсон был убит в июле прошлого года, встал, и камеры направились на него.
– Мистер Комаров, вы когда-нибудь слышали о секретном документе под названием «Черный манифест»?
Наступила мертвая тишина. Ни российские, ни иностранные представители прессы не знали, о чем идет речь. По правде говоря, корреспондент тоже не знал. Игорь Комаров, ухватившись за трибуну и пытаясь сохранить остатки самообладания, побледнел.
– Какой манифест?
Еще одна ошибка.
– Согласно имеющейся у меня информации, сэр, подразумевается, что в нем содержатся ваши планы создания однопартийного государства, восстановления ГУЛАГа для ваших политических оппонентов, установления в стране власти двухсот тысяч черногвардейцев и вторжения в соседние республики.
В зале стояла напряженная тишина. Сорок из находившихся в зале корреспондентов приехали из Украины, Белоруссии, Латвии, Литвы, Эстонии, Грузии и Армении. Половина русских журналистов поддерживала партии, подлежащие запрету, а их руководителей ждали лагеря, и прессу тоже. Если англичанин говорит правду… Все присутствующие смотрели на Комарова.
Вот в этот момент все и произошло. Он сделал третью ошибку. Он вышел из себя.
– Я не буду больше стоять здесь и слушать все это дерьмо! – выкрикнул он и ушел со сцены, сопровождаемый расстроенным Кузнецовым.
В глубине зала, в тени опущенных драпировок, стоял полковник Гришин и смотрел на журналистов с нескрываемой ненавистью. «Недолго, – говорил он себе, – осталось недолго».
Глава 19
На юго– западе Москвы, на небольшом возвышении в излучине Москвы-реки, стоит средневековый женский монастырь, у стен которого располагается большое кладбище.
На восьми гектарах земли в тени берез, сосен и ив нашли приют в двадцати двух тысячах могил выдающиеся граждане России, которых хоронили здесь в течение двух столетий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
К счастью, Кузнецов знал, что надо делать. Игорь Комаров должен выступить, и все будет хорошо.
– Господин президент, я должен убедительно просить вас созвать завтра большую пресс-конференцию.
Комаров смотрел на него несколько секунд, словно пытаясь понять, что он говорит. За всю свою политическую карьеру и с одобрения Кузнецова он избегал пресс-конференций. Из-за их непредсказуемости. Он предпочитал отрепетированное интервью с заранее представленными вопросами, заготовленными речами или обращениями, митинги с криками одобрения.
– Я не провожу пресс-конференций, – резко ответил он.
– Господин президент, это единственный способ прекратить эти грязные слухи. Обсуждение их в печати выходит за всякие рамки. Я больше не могу их сдерживать. Никто не смог бы. Слухи появляются сами собой.
– Послушайте, Кузнецов, я ненавижу пресс-конференции, и вам это известно.
– Но вы умеете обращаться с прессой, господин президент. Говорить логично, спокойно, убедительно. Они будут вас слушать. Только вы один можете разоблачить эти ложь и слухи.
– А что говорят опросы общественного мнения?
– Вас поддерживают сорок пять процентов – против семидесяти, которые вы имели два месяца назад. Зюганов из неокоммунистической партии имеет тридцать три, и его рейтинг растет. Марков, исполняющий обязанности президента, от блока демократических сил, – двадцать два, и его рейтинг слегка возрастает. Сюда не входят еще не определившиеся. Я вынужден сказать, что последние два дня обошлись нам еще в десять процентов, а может, будет и больше, когда последние события повлияют на рейтинг.
– Почему я должен проводить пресс-конференцию?
– Это пойдет на всю страну, господин президент. Все главные телецентры ухватятся за каждое произнесенное вами слово. Вы знаете, когда вы говорите, никто не может устоять.
Наконец Игорь Комаров кивнул:
– Хорошо, организуйте. Обращения я напишу сам.
Пресс– конференция состоялась на следующий день в одиннадцать часов утра в банкетном зале отеля «Метрополь». Кузнецов начал с приветственного обращения к представителям российской и зарубежной прессы и не теряя времени перешел к опровержениям определенных, неслыханно грубых заявлений, прозвучавших в предшествующие дни относительно политики и деятельности Союза патриотических сил. Ему предоставлена честь после сделанных полных и убедительных опровержений этой подлой стряпни пригласить на трибуну «следующего Президента России Игоря Комарова».
Лидер СПС, раздвинув занавеси у задней стены сцены, направился к трибуне. Как всегда, как и на митингах, обращаясь к своим приверженцам, он начал говорить о великой России, которую он собирается создать, как только народ окажет ему доверие и изберет президентом. Через пять минут тишина в зале привела его в замешательство. Почему не вспыхнула искра отклика на его слова? Где аплодисменты? Где партийные клакеры? Он поднял глаза к небу и перешел к славной истории своего народа, сейчас находящегося в тисках иностранных банкиров, спекулянтов и преступников. Его заключительные слова эхом отдались в зале, но никто не вскочил с места, вытягивая руку в фашистском приветствии СПС. Когда он закончил, никто не нарушил тишину.
– Возможно, есть вопросы? – предложил Кузнецов.
Ошибка. По крайней мере на треть аудитория состояла из иностранных журналистов. Представитель «Нью-Йорк таймс» свободно говорил по-русски, как и корреспонденты лондонской «Таймс», «Дейли телеграф», «Вашингтон пост», Си-эн-эн и большая часть остальных.
– Мистер Комаров, – крикнул корреспондент «Лос-Анджелес тайме», – я понял, что вы истратили на свою предвыборную кампанию на сегодняшний день двести миллионов долларов. Это, должно быть, мировой рекорд. Откуда взялись эти деньги?
Комаров злобно посмотрел на него. Кузнецов зашептал вождю на ухо.
– Общественные взносы великого народа России, – ответил лидер СПС.
– Это приблизительно годовая зарплата всего российского народа, сэр. Откуда на самом деле появились эти деньги?
К нему присоединились другие журналисты.
– Это правда, что вы намерены запретить все оппозиционные партии и установить однопартийную диктатуру?
– Вам известно, почему генерала Николаева убили через три недели после того, как он разоблачил вас?
– Вы отрицаете причастность «черной гвардии» к недавним покушениям?
Камеры и микрофоны государственного телевидения и двух коммерческих каналов переносились по залу, ловя вопросы нахальных иностранцев и запинающиеся ответы Комарова.
Корреспондент «Дейли телеграф», чей коллега Марк Джефферсон был убит в июле прошлого года, встал, и камеры направились на него.
– Мистер Комаров, вы когда-нибудь слышали о секретном документе под названием «Черный манифест»?
Наступила мертвая тишина. Ни российские, ни иностранные представители прессы не знали, о чем идет речь. По правде говоря, корреспондент тоже не знал. Игорь Комаров, ухватившись за трибуну и пытаясь сохранить остатки самообладания, побледнел.
– Какой манифест?
Еще одна ошибка.
– Согласно имеющейся у меня информации, сэр, подразумевается, что в нем содержатся ваши планы создания однопартийного государства, восстановления ГУЛАГа для ваших политических оппонентов, установления в стране власти двухсот тысяч черногвардейцев и вторжения в соседние республики.
В зале стояла напряженная тишина. Сорок из находившихся в зале корреспондентов приехали из Украины, Белоруссии, Латвии, Литвы, Эстонии, Грузии и Армении. Половина русских журналистов поддерживала партии, подлежащие запрету, а их руководителей ждали лагеря, и прессу тоже. Если англичанин говорит правду… Все присутствующие смотрели на Комарова.
Вот в этот момент все и произошло. Он сделал третью ошибку. Он вышел из себя.
– Я не буду больше стоять здесь и слушать все это дерьмо! – выкрикнул он и ушел со сцены, сопровождаемый расстроенным Кузнецовым.
В глубине зала, в тени опущенных драпировок, стоял полковник Гришин и смотрел на журналистов с нескрываемой ненавистью. «Недолго, – говорил он себе, – осталось недолго».
Глава 19
На юго– западе Москвы, на небольшом возвышении в излучине Москвы-реки, стоит средневековый женский монастырь, у стен которого располагается большое кладбище.
На восьми гектарах земли в тени берез, сосен и ив нашли приют в двадцати двух тысячах могил выдающиеся граждане России, которых хоронили здесь в течение двух столетий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139