Сол Натансон был слишком умен, чтобы сразу брать быка за рога. Сначала разговор касался лишь самых общих тем, потом незаметно перешел на положение на Среднем Востоке.
- Видите ли, - сказал Натансон, - дело явно идет к войне.
- В этом я нисколько не сомневаюсь, - согласился Нетаньяху.
- Но прежде чем она завершится, могут погибнуть многие молодые американцы, отличные парни, которые ничем не заслужили такой участи. Мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы свести число наших потерь к минимуму, ведь так? Еще вина?
- Совершенно с вами согласен.
Куда клонит Натансон? Израильский дипломат был вынужден признать, что пока он не имел об этом ни малейшего представления.
- Саддам, - продолжал Натансон, глядя на пламя в камине, - представляет собой серьезную угрозу. Его нужно остановить. Очевидно, Израиль подвергается большей опасности, чем любое другое соседнее государство.
- Мы это твердили годами. Но когда мы разбомбили ядерный реактор Саддама, Америка нас прокляла.
Натансон небрежно махнул рукой.
- Это люди Картера. Чепуха, разумеется, всего лишь косметическая чепуха для отвода глаз. Мы с вами это знаем, нас не проведешь. Мой сын служит в зоне Персидского залива.
- Я не знал. Искренне желаю ему вернуться живым и здоровым.
Натансон был тронут.
- Благодарю вас, Биби, благодарю. Об этом я молю Бога каждый день. Мой первенец, мой единственный сын. Я просто думаю.., что в наше время.., мы должны сотрудничать самым тесным образом.
- Это бесспорно. - У израильтянина возникло тревожное предчувствие, что вот-вот последует неприятное сообщение.
- Чтобы свести наши потери к минимуму, понимаете. Только поэтому я и прошу вашей помощи, Беньямин, чтобы свести наши потери к минимуму. Ведь мы по одну сторону от линии фронта, не так ли? Я - американец и в то же время еврей.
Очевидно, порядок, в котором он произнес эти слова, имел определенный смысл.
- А я - израильтянин и еврей, - пробормотал Нетаньяху.
Надо думать, он тоже вкладывал особый смысл в порядок слов. Американского финансиста это не обескуражило.
- Вот именно. Но вы получили образование в этой стране и потому понимаете, как., э-э, как бы это поточнее сформулировать?., насколько эмоциональной иногда может быть Америка. Разрешите мне говорить без обиняков?
Наконец-то, с облегчением вздохнул израильтянин.
- Если бы кто-либо сделал что-то, что могло бы сократить наши потери - хотя бы совсем немного, - то я и мои соотечественники были бы безмерно признательны этому человеку, кем бы он ни был.
Очевидно, Натансон не договаривал, но Нетаньяху был опытным дипломатом и понял, что имел в виду американец. Если будет сделано что-то, что увеличит потери американцев, или не будет сделано что-то, что могло бы предотвратить лишние человеческие жертвы, то американцы запомнят это надолго, и их месть может выразиться в крайне неприятных для Израиля формах.
- Чего вы хотите от меня? - спросил Нетаньяху.
Сол Натансон отпил глоток вина и, не сводя глаз с тлеющих головешек, сказал:
- Нам известно, что в Багдаде есть некто, известный под кличкой Иерихон...
Когда Натансон закончил рассказ, озабоченный заместитель министра поспешил в аэропорт Даллеса на самолет, направлявшийся домой, в Израиль.
Глава 9
Контрольный пост, на который натолкнулся Майк Мартин, находился на углу улицы Мохаммед-ибн-Кассема и четвертой кольцевой дороги. Когда Майк заметил его, он с трудом удержался от желания развернуться и помчаться назад. Но на подходах к контрольному посту и с той и с другой стороны стояли иракские солдаты - очевидно, именно на случай, если кто-то попытается уйти от проверки. Было бы безумием надеяться, что при медленном развороте удастся ускользнуть от иракской пули. Выхода не было: пришлось пристроиться в хвост длинной вереницы автомобилей, ожидавших проверки.
В Эль-Кувейте Мартин всегда старался избегать главных автомагистралей, на которых вероятность столкнуться с патрулями и контрольными постами была наибольшей, но пересечь любую из шести кольцевых дорог можно было только на главных транспортных развязках.
Кроме того, Мартин всегда предпочитал ездить около полудня, надеясь затеряться в плотных потоках автомобилей или избежать встречи с иракскими солдатами, которые в середине дня укрывались от жары в тени.
Однако в пятнадцатых числах октября стало прохладней, а между солдатами частей специального назначения и никчемными вояками из народной армии оказалась большая разница. Поэтому теперь Мартину ничего не оставалось, как ждать, сидя за рулем своего белого «вольво» с кузовом «универсал».
Было еще совсем темно, когда он свернул с автомагистрали на юг, углубился в пустыню и вырыл из тайника остатки взрывчатых веществ, оружия и боеприпасов - всего, что он обещал Абу Фуаду. До рассвета Мартин успел добраться до своего гаража на задворках района Фирдоус и перенес весь груз из джипа в «вольво».
Он даже успел после работы часа два подремать прямо в гараже за рулем - до того момента, пока, по его оценкам, солнце не поднялось достаточно высоко и не нагрело воздух так, что иракские солдаты уже должны были искать спасения в тени. Потом Мартин вывел «вольво» из гаража и поставил на его место джип, понимая, что иначе столь ценная машина мигом будет конфискована.
Наконец он переоделся, сменив засаленный грязный халат бедуина на чистые белые одежды кувейтского врача.
Вереница автомобилей медленно продвигалась к группе иракских пехотинцев, столпившихся возле залитых бетоном бочек. Иногда солдаты лишь мельком просматривали документы водителя и знаком разрешали проезжать. В других случаях они приказывали свернуть на обочину для более тщательного досмотра; как правило, это касалось тех автомобилей, которые перевозили какой-либо груз.
Мартин не мог не думать о двух больших деревянных чемоданах, стоявших в багажном отделении его машины. В чемоданах было столько «добра», что, узнай о нем иракские солдаты, они его немедленно арестуют и передадут на милость Амн-аль-Амма.
Наконец пропустили автомобиль, стоявший в веренице перед «вольво», и Мартин подъехал к бочкам. Командовавший отделением сержант даже не стал спрашивать документы. Увидев в багажном отделении большие чемоданы, от тут же знаком приказал свернуть на обочину и что-то крикнул стоявшим там в ожидании солдатам.
Со стороны водителя, возле бокового стекла, которое Мартин заранее опустил, появился солдат в грязно-оливковой форме. Солдат наклонился, и в открытое окошко заглянула его давно не бритая физиономия.
- Выходи, - приказал солдат.
Мартин вылез из машины и выпрямился. Он вежливо улыбался. Подошел неприветливый сержант с лицом, изъеденным оспой. Солдат обогнул машину и через стекло в задней дверце уставился на чемоданы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193