С капитаном во главе зеленые береты ворвались в дом. Одни бросились в темные комнаты первого этажа, а капитан с другими солдатами поспешили в спальню хозяина дома.
Уже с лестничной площадки через распахнутую дверь капитан увидел тускло освещенную спальню. В ней стояло кресло, над высокой спинкой которого, повернутой к двери, возвышалась клетчатая куфия. Капитан не стал стрелять. Полковник Сабаави из Амн-аль-Амма несколько раз напоминал, что этот, в клетчатой куфие, нужен ему живым. Капитан ринулся к креслу и не заметил, как коленом задел тонкую нейлоновую леску.
Он слышал, как с заднего хода в дом ворвались сержант и его пятнадцать солдат, как остальные, громко топая, поднимались по лестнице. В кресле лежал набитый подушками грязный белый халат, на подушках возвышался большой арбуз, завернутый в куфию. Лицо капитана исказила злобная гримаса; в последние секунды жизни он успел бросить фармацевту, который, стоя в дверях спальни, дрожал от страха, отборные ругательства.
Пять фунтов семтекса-Н - это вроде бы совсем немного, да и внешне такое количество взрывчатки не производит большого впечатления. Соседние дома, в которых жили главным образом кувейтцы, были сложены из камня и бетона, и только это обстоятельство спасло их от серьезных разрушений. Но дом, в котором находились иракские солдаты, вообще перестал существовать. Обломки черепицы с его крыши разлетелись на сотни ярдов.
Бедуин не стал смотреть на дело своих рук. Сначала раздался приглушенный грохот взрыва - будто рядом хлопнула дверь, - секунду стояла тишина, потом с шумом рухнули стены. Тем временем бедуин шаркающей походкой брел по своим делам уже в двух кварталах от взорванного дома.
На следующий день произошли три события, и все три - с наступлением темноты. В центре города бедуин вторично встретился с Абу Фуадом. На этот раз кувейтец пришел один. Встреча состоялась в тени глубокого сводчатого подъезда, всего лишь в двухстах ярдах от отеля «Шератон», в котором поселились десятки высших иракских офицеров.
- Вы слышали, Абу Фуад?
- Конечно. Весь город только об этом и говорит. Они потеряли больше двадцати человек. Остальные ранены. - Абу Фуад вздохнул. - Опять будут репрессии, иракцы станут хватать всех подряд.
- Вы хотите остановиться?
- Нет. Прекратить борьбу мы не можем. Но сколько еще придется страдать нашему народу?
- Американцы и британцы придут. Обязательно придут.
- Да будет Аллах милостив, пусть скорей свершится наше освобождение. Салах был с ними?
- Он их и привел. Там был только один гражданский. Вы никому больше не говорили?
- Нет, только ему. Значит, это был он. На его совести жизнь девяти молодых парней. Он сгниет в аду.
- Да будет так. Что еще вам нужно от меня?
- Я не спрашиваю, кто вы и откуда пришли. Я профессиональный военный и понимаю, что вы не можете быть простым бедуином, обычным погонщиком верблюдов, явившимся из пустыни. У вас есть запасы взрывчатых веществ, автоматы, гранаты, боеприпасы. Со всем этим мои люди тоже смогли бы сделать многое.
- Что вы предлагаете?
- Присоединяйтесь к нам и принесите свое оружие. Или и дальше действуйте в одиночку, но поделитесь оружием. Я не собираюсь угрожать, я только прошу. Но если вы хотите помочь нашему движению, то это самый прямой и самый простой путь.
Майк Мартин с минуту помолчал. За восемь недель, проведенных в оккупированном Кувейте, он израсходовал примерно половину боеприпасов; остаток частично был зарыт в пустыне, а частично хранился на двух виллах, которые он использовал как склады. Из оставшихся четырех домов один был взорван, другим, в котором он встречался с учениками, пользоваться стало опасно. Он мог бы отдать все свои запасы и попросить Эр-Рияд ночью сбросить на парашютах еще - это рискованно, но в принципе возможно, если только его сообщения в Саудовскую Аравию не перехватываются, а так это или нет, Мартин не знал. Другой вариант - еще раз перейти границу и вернуться с полными корзинами. Теперь даже это непросто; теперь на границе сосредоточено шестнадцать иракских дивизий, в три раза больше, чем было два месяца назад, когда он переходил границу в первый раз.
Очевидно, наступило время снова связаться с Эр-Риядом и запросить новые инструкции. Пока же разумно отдать Абу Фуаду почти все, что у него осталось. За южной границей оружия больше чем достаточно; надо только продумать, как его переправить.
- Куда все это доставить?
- В Шувайхе у нас есть склад. Там хранят рыбу. Абсолютно надежное место. Владелец склада - наш человек.
- Через шесть дней, - сказал Мартин.
Они договорились, где и когда надежный помощник Абу Фуада встретит бедуина и покажет ему дорогу к складу. Мартин объяснил, на каком автомобиле он подъедет и как будет выглядеть.
Вечером того же дня, только двумя часами позднее из-за разницы во времени, Терри Мартин сидел в тихом ресторане, расположенном неподалеку от его квартиры, и в одной руке задумчиво покачивал бокал с вином. Через несколько минут появился тот, кого он ждал, - пожилой, седой мужчина в очках и с галстуком-бабочкой в горошек. Мужчина вопросительно осмотрелся.
- Моше, я здесь!
Израильтянин поспешил к столику, за которым сидел Терри Мартин, и шумно приветствовал его.
- Терри, дорогой мой, как твои дела?
- Уже лучше - после того как увидел тебя. Раз ты оказался в Лондоне, я просто не мог допустить, чтобы мы с тобой не поболтали хотя бы за обедом.
По возрасту израильтянин годился доктору Мартину в отцы, но их связывала давняя дружба, скрепленная общими научными склонностями. Оба интересовались древними цивилизациями Среднего Востока, их культурой, искусством и языками.
Профессор Моше Хадари прожил долгую жизнь в науке. Еще юношей он участвовал в раскопках едва ли не в каждом уголке Святой земли. Тогда его руководителем был Иигал Ядин, профессор археологии и армейский генерал в одном лице. Больше всего Моше Хадари сожалел о том, что ему, израильтянину, закрыт доступ почти во все страны Среднего Востока, даже для учебы. Тем не менее в своей области он стал одним из самых известных ученых, а поскольку эта область очень узка, то Мартин и Хадари непременно должны были встретиться на каком-нибудь семинаре или симпозиуме, что и случилось десять лет назад.
Обед был хорош, а разговор шел главным образом на тему последних научных результатов, крохотных новых свидетельств того, какой была жизнь в королевствах Среднего Востока десять веков назад.
Терри Мартин понимал, что закон о неразглашении государственной тайны лишает его возможности обсуждать что-либо, выполнявшееся им по поручению Сенчери-хауса. Тем не менее за кофе как бы сам собой зашел разговор о кризисе в Персидском заливе и вероятности войны.
- Терри, ты думаешь, Саддам сам уберется из Кувейта?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193