Она говорила. «Привет, Сьювелин», словно стеснялась меня. Потом протягивала руку, и я бежала к ней. Она брала меня на руки и внимательно изучала. Я беспокоилась, прямой ли пробор у меня на голове, не выбились ли волосы, не забыла ли я помыть уши.
Мы садились рядышком на диван. Как я его ненавидела, потому это он был сделан из конского волоса и щекотал ноги даже через чулки. Но когда радом сидела она, я этого не замечала. Она задавала мне много вопросов, все они касались меня лично. Что я люблю есть? Не холодно ли мне зимой? Что я изучаю в школе? Как ко мне относятся другие ребята? Когда я научилась читать, она захотела проверить, насколько хорошо это у меня получается. Она крепко обнимала меня, а когда появлялась пролетка, чтобы увезти ее на станцию, она крепко прижимала меня к себе и, казалось, она сейчас расплачется.
Я чувствовала себя польщенной, потому что, хотя она и говорила недолго с тетей Амелией, все же приезжала она ко мне.
После ее отъезда все в доме изменялось. Дядя Уильям старался изо всех сил не улыбаться, а тетя Амелия ходила и чуть слышно приговаривала:
— Ну, я не знаю. Я не знаю.
Естественно, эти визиты не оставались незамеченными в деревне. Джеймс, кучер, и станционный смотритель шептались о ней. Позже я поняла, они сделали соответствующие выводы из этих посещений. Я разобралась бы в них намного раньше, если бы внук Мэтти Грей не заботился обо мне. Том дал понять, что я нахожусь под его защитой и всякий, кто обидит меня, будет иметь дело с ним. Я любила Тома, хотя он не часто снисходил до разговора со мной. Но он был для меня защитником, рыцарем в сверкающих доспехах, моим Лоэнгрином.
Но даже Тому не удавалось запретить детям шептаться обо мне, склонив головы. А однажды Энтони Фелтон заметил у меня под нижней губой справа от подбородка родинку.
— Посмотрите-ка на отметину на лице Сьювелин. Здесь ее поцеловал дьявол, — закричал он.
Они, слушали с широко открытыми глазами, как он рассказал им, что ночью приходит дьявол и выбирает себе кого-нибудь. Потом он их целует, и на месте поцелуя остается отметина.
— Глупости, — возразила я. — У многих людей есть родинки.
— Это особая, — мрачно заявил Энтони. — Я ее сразу могу узнать. Однажды я видел колдунью, и у нее была точно такая же родинка возле рта… Ясно теперь?
Все ребята с ужасом глазели на меня.
— Она не похожа на колдунью, — рискнула возразить Джейн Мотли.
Конечно, не похожа. На мне строгое саржевое платье, светло-каштановые волосы заплетены в две тугие косички и завязаны голубыми лентами. Хороший, аккуратный стиль — комментировала тетя Амелия и не разрешала мне распустить волосы.
— Колдуньи меняют внешность, — объяснил Энтони.
— А я всегда знала, что Сьювелин не такая, как все, — сказала Джил, дочь кузнеца.
— А какой он… дьявол? — спросил кто-то.
— Не знаю, я его никогда не видела, — нахмурилась я.
— Не верьте ей. У нее отметина дьявола на лице, — настаивал Энтони Фелтон.
— Ты глупый мальчишка. Если бы ты не был внуком сквайра, тебя никто бы не слушал, — рассердилась я.
— Колдунья, — стоял на своем Энтони.
В тот день Тома не было в школе, он помогал отцу выкапывать картофель.
Я оробела, они так странно смотрели на меня, я сразу почувствовала свое одиночество, изолированность, свою отличительность от стада. Это странное чувство — экзальтация, потому что я другая, особенная, и одновременно страх.
Но в тот момент вошла мисс Брент, и шепот прекратился, но когда занятия закончились, я выбежала из школы. Я боялась этих детей из-за того, что прочитала в их глазах. Они на самом деле поверили, что ночью ко мне явился дьявол и оставил на моем лице свой знак.
Я побежала через улицу, где на крыльце у своей двери сидела Мэтти Грей, сложив руки на коленях.
Она окликнула меня:
— Куда это ты бежишь?.. Как будто за тобой гонится дьявол.
Меня охватил страх. Я оглянулась. Мэтти рассмеялась:
— Это так говорят. За твоей спиной нет никакого дьявола. А ты и впрямь испугалась.
Я села у ее ног.
— Где Том?
— Все еще копает картошку. В этом году славный урожай. — Она облизнулась. — Нет ничего лучше картошки — горячей, рассыпчатой, в мундире.
— У меня на лице родинка. Она посмотрела.
— Ну и что? Родинка очень красивая.
— Они говорят, меня поцеловал дьявол.
— Кто говорит?
— В школе.
— Они не имеют права так говорить. Я скажу Тому. Он их успокоит.
— А тогда почему у меня родинка, Мэтти?
— Так иногда бывает при рождении. Люди могут родиться с разными родимыми пятнами. У тети моей кузины на лице пятно, напоминающее куст клубники… Ее мать любила клубнику, когда ждала ребенка.
— А что любила моя мать, если я родилась с родинкой?
Я задумалась: а где моя мать? Это еще одна странность. У меня нет матери и нет отца. В деревне есть сироты, но они знают, кто были их родители. А я не знаю. В этом вся разница.
— Но мы не можем этого знать, дорогуша, — успокоила меня Мэтти. — Такие вещи случаются с людьми! Я даже видела девочку, у которой на руке шесть пальцев. Вот это нелегко спрятать. А что такое родинка, которую раньше не замечали? Знаешь что, она очень даже симпатичная. Некоторые леди специально рисуют себе родинки на лице для красоты. Тебе нечего о ней беспокоиться.
Мэтти всегда умела успокоить меня. Она была полностью довольна своей жизнью, хотя жила в маленьком, темном коттедже недалеко от своего сына, отца Тома.
— Рядом, но не слишком, — так она говорила. — А так и должно быть.
А в хорошую погоду она любила сидеть на крыльце и смотреть, что происходит вокруг, больше ей ничего не нужно.
Тетя Амелия считала предосудительным подобное времяпрепровождение, но у Мэтти своя жизнь, и она довольна ею, а это удается далеко не всем жить собственной жизнью и получать от этого удовольствие.
Когда на следующий день я пришла в школу, ко мне подошел Энтони Фелтон и доверительно прошептал:
— Ты ублюдок.
У меня округлились глаза. Я слышала, этим словом ругаются, и только собралась сказать ему, что я о нем думаю, но в этот момент подошел Том, и Энтони сразу же улизнул.
— Том, он назвал меня ублюдком.
— Ничего, — вздохнул он и добавил загадочно, — это не в том смысле, в каком ты думаешь.
В то время я ничего не поняла.
За два дня до моего рождения (мне исполнялось шесть лет) тетя Амелия позвала меня в гостиную Это выглядело очень торжественно, и я с трепетом ожидала, что она мне скажет.
Было первое сентября, и солнечный луч пробрался сквозь щелку в жалюзи. Сейчас я вижу все отчетливо: диван из конского волоса, стулья (сиденья тоже из конского волоса, но, к счастью, на них почти никто не садился) с чехлами на прямых спинках, всякие мелочи в углу (пыль с них стирали два раза в неделю), картины с изображениями святых и портрет молодой королевы с недовольным выражением лица, руки ее сложены, и лента спускается с округлого плеча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77