— Традиции Корнуэла вызывают у меня большой интерес, — сказала я.
— Надеюсь, что и жители тоже, — лукаво шепнул мне Питер.
Танец продолжался. Он действительно оказался легким, и я скоро знала все фигуры. Когда музыка смолкла, я услышала, как рядом кто-то спросил:
— А кто эта интересная молодая женщина, которая танцевала с Питером Нэнселлоком? Она поразительно хороша собой, не правда ли?
Как бы мне не хотелось, чтобы в ответ раздалось что-то вроде:
— Это гувернантка.
Но вместо этого прозвучало:
— Понятия не имею, но она действительно… очень хороша.
Я была на седьмом небе от счастья. Каждая минута этого вечера навсегда останется в моей памяти, и не только потому, что меня на него пригласили, но и потому, что я пользовалась успехом. Меня приглашали наперебой, и даже когда я наконец призналась, что я всего лишь гувернантка, внимание ко мне не ослабело. За мной ухаживали так, как ухаживают за красивыми женщинами. Что произошло, думала я. Почему все изменилось? Может быть, я сама стала другой? Ведь на тех балах, куда вывозила меня тетя Аделаида, я не пользовалась успехом. В противном случае я никогда не оказалась бы в Корнуэле.
И вдруг я догадалась, что произошло. Дело было не в зеленом платье, не в янтарном гребне и даже не в бриллиантовой броши. Просто я была влюблена, а ничто не украшает так, как любовь. Ну и пусть моя любовь смешна и безнадежна. Я чувствовала себя, как попавшая на бал Золушка: не верила до конца своему счастью, но была полна решимости насладиться каждым мгновением этого чуда, пока оно длится.
Во время танцев случилось одно странное происшествие. Моим партнером оказался сэр Томас Треслин — очень учтивый пожилой джентльмен. Он устал танцевать, и я предложила ему присесть и немного отдохнуть. Сэр Томас был мне очень признателен. Признаюсь, он мне понравился, хотя, наверное, в ту ночь мне нравились все без исключения.
— Я становлюсь староват для танцев, мисс… э-э… — сказал он.
— Лей, — подсказала я, — мисс Лей. Я служу здесь гувернанткой, сэр Томас.
— Да-да. Я хотел поблагодарить вас, мисс Лей. Тронут, очень тронут вашей заботой обо мне. Ведь вам, наверное, хочется танцевать?
— Я с удовольствием сама немного отдохну.
— Вы не только красивы, но и очень добры. Вспомнив инструкции Филлиды, я приняла эти комплименты спокойно и непринужденно, как будто ничего более естественного и быть не может. Сэр Томас был не прочь поговорить.
— Моя жена просто обожает танцы. У нее очень живой и веселый характер.
— Она настоящая красавица, — отметила я. Я заметила ее сразу же, когда вошла в залу. На ней было изумительное платье из бледно-лилового шифона на зеленом чехле. Вся она так и искрилась бриллиантами. Сочетание лилового и зеленого производило впечатление изысканности, и я подумала, не кажется ли мой собственный наряд ярко изумрудного цвета вульгарным по сравнению с ее туалетом. Как всегда и везде, редкостная красота выделяла ее на общем фоне.
Он кивнул, как мне показалось, немного печально.
Мы сидели и непринужденно беседовали. Оглядывая залу, я в какой-то момент подняла глаза, и мое внимание привлекло потайное окно высоко под потолком. Звездообразное отверстие было искусно замаскировано фреской, так что его практически невозможно было заметить. В отверстие окна кто-то наблюдал за происходящим в зале, но было слишком далеко, чтобы разобрать черты лица.
Конечно, Элвина, мелькнула у меня мысль. Разве она не говорила мне, что всегда, когда в доме бал, наблюдает за гостями через потайное окно? Однако почти немедленно я заметила ее среди танцующих и вздрогнула. Я совсем забыла, что сегодня Рождество — особый день, когда на балу позволено присутствовать не только гувернанткам, но и их воспитанницам.
На Элвине было прелестное платьице из белого муслина с широким голубым кушаком, а к корсажу приколот серебряный кнут. Но все это прошло как бы мимо моего сознания. Я снова быстро взглянула вверх: из потайного окна на меня смотрело неясное, неузнаваемое на таком расстоянии лицо…
Ужин был накрыт в большой столовой и пуншевой. Столы ломились от яств, и гости сами выбирали все, что хотели. По традиции на Рождество у прислуги был свой бал, и теперь гости, которым никогда не приходилось самим себя обслуживать, проделывали это с большим удовольствием. В такой традиции тоже была частица праздника.
Чего только не было на этих столах: всевозможные пироги, но не большие — такие едят только слуги на кухне, — а маленькие и изящные; различными способами приготовленные цыплята, рыба, мясо; отдельно стояла огромная ваза с горячим пуншем, еще одна — с глинтвейном, а кроме того медовое вино, виски, джин.
Питер Нэнселлок, с которым мы танцевали последний танец перед ужином, провел меня в пуншевую. Там уже были сэр Томас Треслин с Селестиной, и мы подошли к их столику.
— Сидите, пожалуйста, — сказал Питер, обращаясь ко всем нам, — я о вас позабочусь.
— Позвольте мне помочь вам, — предложила я.
— Нет, не позволю! — весело отозвался он. — Садитесь здесь, рядом с Селестой. — И наклонившись ко мне, он лукаво шепнул:
— Сегодня вы не гувернантка, а леди, как и все здесь. Не забывайте об этом, тогда никому и в голову не придет это вспомнить.
Но я вовсе не собиралась позволить ему за мной ухаживать и подошла вместе с ним к буфету.
— О гордыня! — вполголоса заметил он, беря меня под руку. — Не она ли погубила целый сонм ангелов?
— Не уверена. По-моему, там все дело было в честолюбии.
— Готов поклясться, что вы и им не обделены. Но не будем больше об этом. Чем вас угостить? Не исключено, что вы правильно поступили, решив пойти со мной. Наши корнуэльские блюда иногда кажутся странными иностранцам из-за реки Тамар, вроде вас.
Не переставая болтать, он начал усердно нагружать один из стоящих поблизости подносов.
— Какой вам положить пирог? Здесь я вижу есть пирог с гусиными потрохами, с начинкой из голубятины, из баранины с луком, с телятиной… а вот еще и просто с курицей. Лично я посоветовал бы вам попробовать голубиный. Представьте себе: слоеная начинка из яблок, бекона, лука, баранины и молодых голубей. Очень вкусно и типично по-корнуэльски.
— С удовольствием попробую, — сказала я.
— Мисс Лей, — продолжил он, — Марта… вам говорили когда-нибудь, что у вас янтарные глаза?
— Да.
— А то что вы настоящая красавица?
— Нет.
— Какой непростительный недосмотр! Но мы его немедленно исправим.
Я весело рассмеялась, и в этот момент в комнате появился Коннан под руку с леди Треслин. Она села рядом с Селестиной, а Коннан подошел к нам.
— Я рассказываю мисс Лей о наших национальных корнуэльских блюдах. Кон, представь себе, она не знает, что такое «красотка». Правда странно? Сама красавица, а что такое «красотка» не знает!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70