черные кудри красавицы превратились в длинные золотистые локоны, а глаза окрасились в цвет Карибского моря.
Мария услышала, как Сэм выругался. Почувствовав, что мужество покидает ее, она, чтобы придать себе уверенности, громко смеялась и даже взяла дрожащими руками кружку с вином, которую ей протянул Нат Пейдж.
– Ты все выдумал, Страйпс! – закричал маленький Джонни и, словно в поисках поддержки, взглянул на капитана. – Неужели ты думаешь, что мы поверим тебе?
– Ты мне не веришь? Но у нее действительно были золотистые локоны, на шее ожерелье из морских водорослей, а груди – как слоновая кость.
Капитан резко повернулся и зашагал прочь.
– Кэп, ты куда? Я еще не все рассказал.
Сэм остановился, обернулся. Затем поднес к губам бутылку и, осушив ее, выбросил за борт.
– Извините, парни, но мне еще надо занести кое-что в вахтенный журнал. Продолжайте рассказывать. – Перехватив удивленный взгляд Страйпса, Сэм сухо добавил: – Уверен, что ты сейчас расскажешь, как она завлекла тебя в морские глубины и нам пришлось спасать тебя.
Раздался оглушительный взрыв смеха. Сэм улыбнулся и, повернувшись, исчез во тьме.
Мария долго вглядывалась в темноту, но так ничего и не увидела. И вдруг ее охватила тревога, она вновь почувствовала неуверенность в собственных силах.
Джонни же, напротив, осмелел. Налив себе в кружку рома, он залпом ее осушил. Мария, нахмурившись, посмотрела на мальчика, тот, смутившись, поставил кружку на бочку и поднялся, чтобы проводить Марию.
Страйпс, казалось, погрустнел, лишившись двоих слушателей.
– Куда ты, Мария? Неужели тебе не нравится мой рассказ про сирену?
– Нравится, но в такое трудно поверить.
Мария улыбнулась, и мужчины улыбнулись ей в ответ.
– Всем спокойной ночи, – сказала она.
Раздался хор пьяных голосов:
– Спокойной ночи, Мария.
– Увидимся утром.
– Джонни, следи, чтобы она не поскользнулась и не упала, а то капитан сдерет с тебя шкуру.
С тяжелым сердцем Мария взяла Джонни за руку, и они покинули пьяную компанию.
Джонни довел Марию до каюты, и она, не постучавшись, открыла дверь.
Мария надеялась, что найдет Сэма за работой, но при свете звезд она увидела, что его вахтенный журнал в кожаном переплете закрыт; закрытой оказалась и чернильница, а стул был задвинут под стол. Значит, он вовсе не собирался заносить что-то в журнал и не собирался изучать карту. Казалось, что он вообще ничего не собирался делать, так как в каюте было темно.
Когда глаза Марии привыкли к темноте, она заметила высокую фигуру у открытого окна.
Сэм стоял неподвижно, стоял, заложив руки за спину и глядя на темное море. От него исходили грусть и уныние. Мария судорожно сглотнула. Ей было трудно расстаться с ним, когда он был жестким и грубым, а сейчас, увидев его таким несчастным, она поняла, что станет еще труднее. Собравшись с духом, окликнула его:
– Сэм?
Вздрогнув, он обернулся и увидел стоявшую в дверях тень.
– Мария, девочка, прости меня. Я не слышал, как ты вошла.
В его голосе не было ни гнева, ни горечи, ни насмешки. Не было ничего, кроме безразличия.
Мария тихо закрыла за собой дверь. Сэм по-прежнему стоял у окна, и она нерешительно шагнула к нему. «Не делай этого, не делай», – приказывала она себе и все-таки подошла к окну. Подошла, потому что не могла уйти, не сказав Сэму правды. Она должна сказать, что любит его. Возможно, утром, когда он проснется и не обнаружит ее, это разорвет его сердце, но со временем боль исчезнет, и он поймет, что это был ее последний акт любви.
Должна сказать… хотя бы для того, чтобы успокоить себя. «Лживая девчонка!» – одернула она себя. Мария остановилась, но все же не ушла; она поняла, что обязана сделать то, что задумала.
– Сэм, мне жаль твоих людей… Представляю, что ты сейчас чувствуешь.
Сэм по-прежнему смотрел на море.
– Откровенно говоря, и не ожидал встретить их здесь. – Она заметила, что он пожал плечами. – Да, не ожидал, даже не надеялся, – продолжал Сэм. – Ведь прошли недели после того, как «Уэсли» затонул. Ни один пират не станет долго оставаться на одном месте. Просто я хотел… хотел все-таки проверить…
Мария кусала губы. Если бы он сердился на нее, как бывало раньше. Если бы он вспылил, накричал на нее. Да пусть даже накричит. Пусть сделает хоть что-нибудь! Но нет, он стоял неподвижно и казался таким… беспомощным. Все это усложняло дело.
– Мария, зачем ты пришла сюда? – спросил он уставшим голосом. – Я думал, что надоел тебе за день.
Она не смела сказать ему, что пришла проститься. Она не могла сказать ему, что они видятся в последний раз. Но солгать тоже не могла. Поэтому решила сказать лишь часть правды:
– Я пришла извиниться.
– Извиниться? За что?
– За все то, что наговорила тебе в последнее время. За то, что относилась к тебе без должного уважения и дерзила тебе в присутствии твоих людей. За то, что надоела тебе и вела себя… как ведьма. Ты, конечно, прав. У меня отвратительный характер. Только по моей вине мы постоянно ссоримся.
Она медленно прошлась по каюте и взяла со стола бутылку вина.
– Не извиняйся, Мария. У тебя есть все основания ненавидеть меня. Если бы ты не сердилась, я бы нисколько не сомневался в твоей правоте.
– Но я уже не сержусь, Сэм. – Мария тяжело вздохнула; в этот момент она ненавидела себя за то, что собиралась сказать. – Я… я кое-что одобряю. – Отыскав в темноте его руку, она сунула в нее бутылку мадеры. – Мне кажется, что нам надо немножко выпить.
– Мария… Если я однажды дал тебе вина, это вовсе не означает, что ты должна пить его постоянно.
– Успокойся, Сэм. Я взрослая женщина, а не ребенок. К тому же я предлагаю выпить за наше… перемирие. А после того как мы выпьем, я докажу тебе, что совсем не сержусь.
Слова Марии ошеломили его. Почему она вдруг решила простить его? Ведь клялась же, что никогда не примет его таким, какой он есть, – пиратом! А сейчас соблазняет его, заманивает в постель – и это после того, как множество раз давала понять, что не желает близости с ним. В подобном поведении не было ни капли здравого смысла. Но стоит ли ломать себе голову? Надо принять перемирие, которое она предлагает, и дело с концом.
– Мария, тогда позволь мне зажечь лампу, – проговорил он наконец и принялся искать в темноте кремень.
Вскоре вспыхнула свеча, пламя которой отбрасывало на стены каюты причудливые тени. Сэм усадил Марию на стул. Потом, усевшись напротив, налил в кружки вина.
– Я тоже сожалею… – сказал он. Затем поднес к губам кружку и осушил ее в несколько глотков. – Последнее время я вел себя просто ужасно. Поэтому и не заслуживаю хорошего отношения.
– Но ты уже все объяснил мне, и теперь я на тебя не сержусь. – Она протянула через стол руку и коснулась его руки. – Давай забудем обо всем, Сэм, давай думать только об этом вечере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Мария услышала, как Сэм выругался. Почувствовав, что мужество покидает ее, она, чтобы придать себе уверенности, громко смеялась и даже взяла дрожащими руками кружку с вином, которую ей протянул Нат Пейдж.
– Ты все выдумал, Страйпс! – закричал маленький Джонни и, словно в поисках поддержки, взглянул на капитана. – Неужели ты думаешь, что мы поверим тебе?
– Ты мне не веришь? Но у нее действительно были золотистые локоны, на шее ожерелье из морских водорослей, а груди – как слоновая кость.
Капитан резко повернулся и зашагал прочь.
– Кэп, ты куда? Я еще не все рассказал.
Сэм остановился, обернулся. Затем поднес к губам бутылку и, осушив ее, выбросил за борт.
– Извините, парни, но мне еще надо занести кое-что в вахтенный журнал. Продолжайте рассказывать. – Перехватив удивленный взгляд Страйпса, Сэм сухо добавил: – Уверен, что ты сейчас расскажешь, как она завлекла тебя в морские глубины и нам пришлось спасать тебя.
Раздался оглушительный взрыв смеха. Сэм улыбнулся и, повернувшись, исчез во тьме.
Мария долго вглядывалась в темноту, но так ничего и не увидела. И вдруг ее охватила тревога, она вновь почувствовала неуверенность в собственных силах.
Джонни же, напротив, осмелел. Налив себе в кружку рома, он залпом ее осушил. Мария, нахмурившись, посмотрела на мальчика, тот, смутившись, поставил кружку на бочку и поднялся, чтобы проводить Марию.
Страйпс, казалось, погрустнел, лишившись двоих слушателей.
– Куда ты, Мария? Неужели тебе не нравится мой рассказ про сирену?
– Нравится, но в такое трудно поверить.
Мария улыбнулась, и мужчины улыбнулись ей в ответ.
– Всем спокойной ночи, – сказала она.
Раздался хор пьяных голосов:
– Спокойной ночи, Мария.
– Увидимся утром.
– Джонни, следи, чтобы она не поскользнулась и не упала, а то капитан сдерет с тебя шкуру.
С тяжелым сердцем Мария взяла Джонни за руку, и они покинули пьяную компанию.
Джонни довел Марию до каюты, и она, не постучавшись, открыла дверь.
Мария надеялась, что найдет Сэма за работой, но при свете звезд она увидела, что его вахтенный журнал в кожаном переплете закрыт; закрытой оказалась и чернильница, а стул был задвинут под стол. Значит, он вовсе не собирался заносить что-то в журнал и не собирался изучать карту. Казалось, что он вообще ничего не собирался делать, так как в каюте было темно.
Когда глаза Марии привыкли к темноте, она заметила высокую фигуру у открытого окна.
Сэм стоял неподвижно, стоял, заложив руки за спину и глядя на темное море. От него исходили грусть и уныние. Мария судорожно сглотнула. Ей было трудно расстаться с ним, когда он был жестким и грубым, а сейчас, увидев его таким несчастным, она поняла, что станет еще труднее. Собравшись с духом, окликнула его:
– Сэм?
Вздрогнув, он обернулся и увидел стоявшую в дверях тень.
– Мария, девочка, прости меня. Я не слышал, как ты вошла.
В его голосе не было ни гнева, ни горечи, ни насмешки. Не было ничего, кроме безразличия.
Мария тихо закрыла за собой дверь. Сэм по-прежнему стоял у окна, и она нерешительно шагнула к нему. «Не делай этого, не делай», – приказывала она себе и все-таки подошла к окну. Подошла, потому что не могла уйти, не сказав Сэму правды. Она должна сказать, что любит его. Возможно, утром, когда он проснется и не обнаружит ее, это разорвет его сердце, но со временем боль исчезнет, и он поймет, что это был ее последний акт любви.
Должна сказать… хотя бы для того, чтобы успокоить себя. «Лживая девчонка!» – одернула она себя. Мария остановилась, но все же не ушла; она поняла, что обязана сделать то, что задумала.
– Сэм, мне жаль твоих людей… Представляю, что ты сейчас чувствуешь.
Сэм по-прежнему смотрел на море.
– Откровенно говоря, и не ожидал встретить их здесь. – Она заметила, что он пожал плечами. – Да, не ожидал, даже не надеялся, – продолжал Сэм. – Ведь прошли недели после того, как «Уэсли» затонул. Ни один пират не станет долго оставаться на одном месте. Просто я хотел… хотел все-таки проверить…
Мария кусала губы. Если бы он сердился на нее, как бывало раньше. Если бы он вспылил, накричал на нее. Да пусть даже накричит. Пусть сделает хоть что-нибудь! Но нет, он стоял неподвижно и казался таким… беспомощным. Все это усложняло дело.
– Мария, зачем ты пришла сюда? – спросил он уставшим голосом. – Я думал, что надоел тебе за день.
Она не смела сказать ему, что пришла проститься. Она не могла сказать ему, что они видятся в последний раз. Но солгать тоже не могла. Поэтому решила сказать лишь часть правды:
– Я пришла извиниться.
– Извиниться? За что?
– За все то, что наговорила тебе в последнее время. За то, что относилась к тебе без должного уважения и дерзила тебе в присутствии твоих людей. За то, что надоела тебе и вела себя… как ведьма. Ты, конечно, прав. У меня отвратительный характер. Только по моей вине мы постоянно ссоримся.
Она медленно прошлась по каюте и взяла со стола бутылку вина.
– Не извиняйся, Мария. У тебя есть все основания ненавидеть меня. Если бы ты не сердилась, я бы нисколько не сомневался в твоей правоте.
– Но я уже не сержусь, Сэм. – Мария тяжело вздохнула; в этот момент она ненавидела себя за то, что собиралась сказать. – Я… я кое-что одобряю. – Отыскав в темноте его руку, она сунула в нее бутылку мадеры. – Мне кажется, что нам надо немножко выпить.
– Мария… Если я однажды дал тебе вина, это вовсе не означает, что ты должна пить его постоянно.
– Успокойся, Сэм. Я взрослая женщина, а не ребенок. К тому же я предлагаю выпить за наше… перемирие. А после того как мы выпьем, я докажу тебе, что совсем не сержусь.
Слова Марии ошеломили его. Почему она вдруг решила простить его? Ведь клялась же, что никогда не примет его таким, какой он есть, – пиратом! А сейчас соблазняет его, заманивает в постель – и это после того, как множество раз давала понять, что не желает близости с ним. В подобном поведении не было ни капли здравого смысла. Но стоит ли ломать себе голову? Надо принять перемирие, которое она предлагает, и дело с концом.
– Мария, тогда позволь мне зажечь лампу, – проговорил он наконец и принялся искать в темноте кремень.
Вскоре вспыхнула свеча, пламя которой отбрасывало на стены каюты причудливые тени. Сэм усадил Марию на стул. Потом, усевшись напротив, налил в кружки вина.
– Я тоже сожалею… – сказал он. Затем поднес к губам кружку и осушил ее в несколько глотков. – Последнее время я вел себя просто ужасно. Поэтому и не заслуживаю хорошего отношения.
– Но ты уже все объяснил мне, и теперь я на тебя не сержусь. – Она протянула через стол руку и коснулась его руки. – Давай забудем обо всем, Сэм, давай думать только об этом вечере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77