Я уверена: она непременно пригласит нас пожить в деревне. Она замечательная женщина. Я писала ей после смерти Пьера, но ответа не получила. Через Андре я отправила ей еще несколько писем, но не имею ни малейшего представления, получила ли она их. Надеюсь, она здорова.
– Я тоже на это надеюсь. Вы же знаете: я поеду за вами куда угодно, – уверила ее Лизетт.
С умыванием было быстро покончено. Лизетт как раз поправляла на Флер новое полосатое шелковое платье, когда в комнату вошла Пег и пригласила их спуститься к ужину. Когда они вошли в столовую, Рид уже был там. При их появлении он встал.
– Лизетт, как я рад снова видеть вас в добром здравии! Миссис Пибоди сообщила мне, что вам уже лучше.
– Я вполне здорова, милорд. Вы к нам очень добры.
– Это я в долгу перед вами. – Он усадил их, а затем занял место во главе стола.
Подали первое блюдо – восхитительный грибной суп. Блюда сменяли друг друга, уже пришло время десерта, а разговор все никак не завязывался. Наконец Рид отпустил лакея и с деланной небрежностью объявил:
– Кстати, Апдайк получил хорошую цену за ваши украшения. Он не ошибся в выборе покупателя.
Флер была вся внимание.
– Уже? И он получил, сколько я и надеялась?
– Даже больше. Он продал все за семь тысяч фунтов.
– Семь тысяч! – ахнула Флер. – Я щедро отблагодарю его. Это гораздо больше, чем то, на что я рассчитывала. Мы с Лизетт завтра же отправимся на поиски нового жилья.
– Зачем же так спешить? – встрепенулся Рид.
– Я не хочу вмешиваться в вашу жизнь. Как только мне удастся связаться с тетушкой, мы переедем к ней в деревню. Мир и спокойствие – вот то, в чем мы с Лизетт нуждаемся. Если только, – с надеждой в голосе добавила она, – у лорда Портера не найдется для меня нового задания.
– Можете забыть о новом задании, – резко заявил Рид. – Я не позволю вам снова подвергать себя опасности.
Лизетт переводила взгляд с Флер на Рида и обратно.
– Прошу прощения, – наконец сказала она, – думаю, мне пора вернуться в свою комнату.
– Я пойду с тобой, – начала вставать Флер.
– Нет, я не заблужусь. Оставайтесь и продолжайте беседу с его светлостью, моя дорогая.
Рид встал, отодвинул кресло Лизетт и передал ее из рук в руки ожидавшему за дверью лакею.
– Пожалуйста, проводите мадам Лизетт в ее комнату, – приказал он. Как только они ушли, он протянул руку Флер. – Не пора ли нам отдохнуть, любовь моя?
Флер прекрасно поняла, что у Рида на уме: голод в его глазах был красноречивее тысячи слов. У нее пересохло во рту, а кожа стала такой чувствительной, что она испугалась, как бы та не расползлась, если Рид прикоснется к ней. Не в силах противиться чувственному призыву его голоса, она встала и взяла его под руку. Когда же она осмелилась поднять глаза и посмотреть на его лицо, у нее слегка подогнулись колени: глаза Рида превратились в щелки, а улыбка скорее напоминала волчий оскал.
Жар, озноб и удивительную легкость она испытывала поочередно. Ее тело, казалось, жило своей жизнью под его горячим ниглядом. К счастью, у нее все же осталась сила воли.
– Мы не можем… мы не должны…
Неожиданно его губы оказались так близко, что ей стало трудно дышать.
Она очень хотела.
Хотела его.
Хотела всего; всего, что только можно получить в оставшееся недолгое время, когда они могли побыть вдвоем. Он обнял ее, и она прислонилась к нему, вздохнув, так как желания ее тела победили все доводы рассудка. Затем он поцеловал ее, и все мысли о правильном и неправильном, о том, что можно и что нельзя, вылетели в окно.
Наконец Рид оторвался от нее. Когда он заговорил, по его голосу стало понятно, что он улыбается:
– Что вы там говорили? Чего мы там не должны делать?
– Я… не помню.
Его глаза светились озорным блеском, пока он сопровождал ее к выходу из столовой и наверх, в свою спальню. Он открыл дверь, поднял ее на руки и внес внутрь.
– Рид, я умею ходить.
– Мне нравится ощущать тебя в своих руках. – Он поставил ее на ноги возле кровати и стал раздевать. – Это платье тебе очень идет, но я предпочитаю видеть тебя голой.
– Благодаря тебе и Апдайку я смогу расплатиться за свой новый гардероб, да и за одежду Лизетт тоже.
Ответа она не получила: Рид сосредоточился на том, чтобы побыстрее раздеть ее и раздеться самому. При этом он торопился до неприличия. Быстро покончив с этим, он выпрямился и отошел назад, чтобы полюбоваться ее красотой. Ее фигура была изящной, но не тощей, груди у нее были упругими и круглыми, соски – насыщенного темно-розового оттенка, ноги – длинные и стройные, а поросль между ними – темная и буйная.
Флер, в свою очередь, тоже стала разглядывать его, неожиданно осознав, что он больше не тот мужчина, которого она спасла из Замка дьявола: его живот стал плоским и мускулистым, плечи, как ей показалось, – шире, руки – сильнее, а ноги – крепче. А из зарослей темных волос в паху поднималось настолько могучее проявление мужского начала, что она не представляла, что такое возможно.
Она протянула руку и погладила его, медленно исследуя шелковистую гладкую кожу и твердые вены под ней. Под прикосновениями ее руки его орган набух и закачался, становясь тверже и тяжелее.
– Ты великолепен, – прошептала она. Он наклонился и стал ласкать ее сосок.
– Ты и сама восхитительна.
Он упал на кровать на спину и грубо дернул ее на себя, усаживая сверху. Она ахнула, когда ее чувствительные соски коснулись волос на его торсе. Их бедра соприкоснулись; жар его члена, ищущего вход между ее бедер, и громкое биение его сердца, отдающееся в ее груди, заставили ее всхлипнуть от наслаждения. Разве она сможет расстаться с этим роковым красавцем, которого любит до беспамятства?
– Давай ты сверху, Флер, – прошептал Рид ей на ухо. Флер слегка приподнялась, зажала член в ладонях, подвела его к низу живота и резко толкнула – он вошел так глубоко, что, казалось, достал до самого сердца. Из горла Рида вырвался стон.
– Вот теперь можно и умереть! – воскликнул он.
Затем он обхватил ее бедра руками, побуждая ее войти в ритм с его неистовыми ударами. Они оба тяжело дышали, и Флер поняла, что еще немного – и они кончат одновременно. Она старалась оттянуть пик наслаждения, чтобы как можно дольше задержать его в своем теле, полнее вкусить обладание им, свою власть над ним. Она хотела, чтобы это удовольствие никогда не заканчивалось.
Но сдержаться ей не удалось: когда он приподнял голову и стал ласкать ее соски, ее тело свело судорогой, посылая в каждую клеточку спазмы восторга. Она больше не была Флер Фонтен – она душой и телом принадлежала Риду Харвуду, графу Хантхерсту, мужчине, который никогда не будет принадлежать ей.
Рид почувствовал, как ее внутренние мышцы ритмично сжимают его член, и понял, что она достигла вершины. Неописуемая дикость взорвалась в нем, и он помчался навстречу забвению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Я тоже на это надеюсь. Вы же знаете: я поеду за вами куда угодно, – уверила ее Лизетт.
С умыванием было быстро покончено. Лизетт как раз поправляла на Флер новое полосатое шелковое платье, когда в комнату вошла Пег и пригласила их спуститься к ужину. Когда они вошли в столовую, Рид уже был там. При их появлении он встал.
– Лизетт, как я рад снова видеть вас в добром здравии! Миссис Пибоди сообщила мне, что вам уже лучше.
– Я вполне здорова, милорд. Вы к нам очень добры.
– Это я в долгу перед вами. – Он усадил их, а затем занял место во главе стола.
Подали первое блюдо – восхитительный грибной суп. Блюда сменяли друг друга, уже пришло время десерта, а разговор все никак не завязывался. Наконец Рид отпустил лакея и с деланной небрежностью объявил:
– Кстати, Апдайк получил хорошую цену за ваши украшения. Он не ошибся в выборе покупателя.
Флер была вся внимание.
– Уже? И он получил, сколько я и надеялась?
– Даже больше. Он продал все за семь тысяч фунтов.
– Семь тысяч! – ахнула Флер. – Я щедро отблагодарю его. Это гораздо больше, чем то, на что я рассчитывала. Мы с Лизетт завтра же отправимся на поиски нового жилья.
– Зачем же так спешить? – встрепенулся Рид.
– Я не хочу вмешиваться в вашу жизнь. Как только мне удастся связаться с тетушкой, мы переедем к ней в деревню. Мир и спокойствие – вот то, в чем мы с Лизетт нуждаемся. Если только, – с надеждой в голосе добавила она, – у лорда Портера не найдется для меня нового задания.
– Можете забыть о новом задании, – резко заявил Рид. – Я не позволю вам снова подвергать себя опасности.
Лизетт переводила взгляд с Флер на Рида и обратно.
– Прошу прощения, – наконец сказала она, – думаю, мне пора вернуться в свою комнату.
– Я пойду с тобой, – начала вставать Флер.
– Нет, я не заблужусь. Оставайтесь и продолжайте беседу с его светлостью, моя дорогая.
Рид встал, отодвинул кресло Лизетт и передал ее из рук в руки ожидавшему за дверью лакею.
– Пожалуйста, проводите мадам Лизетт в ее комнату, – приказал он. Как только они ушли, он протянул руку Флер. – Не пора ли нам отдохнуть, любовь моя?
Флер прекрасно поняла, что у Рида на уме: голод в его глазах был красноречивее тысячи слов. У нее пересохло во рту, а кожа стала такой чувствительной, что она испугалась, как бы та не расползлась, если Рид прикоснется к ней. Не в силах противиться чувственному призыву его голоса, она встала и взяла его под руку. Когда же она осмелилась поднять глаза и посмотреть на его лицо, у нее слегка подогнулись колени: глаза Рида превратились в щелки, а улыбка скорее напоминала волчий оскал.
Жар, озноб и удивительную легкость она испытывала поочередно. Ее тело, казалось, жило своей жизнью под его горячим ниглядом. К счастью, у нее все же осталась сила воли.
– Мы не можем… мы не должны…
Неожиданно его губы оказались так близко, что ей стало трудно дышать.
Она очень хотела.
Хотела его.
Хотела всего; всего, что только можно получить в оставшееся недолгое время, когда они могли побыть вдвоем. Он обнял ее, и она прислонилась к нему, вздохнув, так как желания ее тела победили все доводы рассудка. Затем он поцеловал ее, и все мысли о правильном и неправильном, о том, что можно и что нельзя, вылетели в окно.
Наконец Рид оторвался от нее. Когда он заговорил, по его голосу стало понятно, что он улыбается:
– Что вы там говорили? Чего мы там не должны делать?
– Я… не помню.
Его глаза светились озорным блеском, пока он сопровождал ее к выходу из столовой и наверх, в свою спальню. Он открыл дверь, поднял ее на руки и внес внутрь.
– Рид, я умею ходить.
– Мне нравится ощущать тебя в своих руках. – Он поставил ее на ноги возле кровати и стал раздевать. – Это платье тебе очень идет, но я предпочитаю видеть тебя голой.
– Благодаря тебе и Апдайку я смогу расплатиться за свой новый гардероб, да и за одежду Лизетт тоже.
Ответа она не получила: Рид сосредоточился на том, чтобы побыстрее раздеть ее и раздеться самому. При этом он торопился до неприличия. Быстро покончив с этим, он выпрямился и отошел назад, чтобы полюбоваться ее красотой. Ее фигура была изящной, но не тощей, груди у нее были упругими и круглыми, соски – насыщенного темно-розового оттенка, ноги – длинные и стройные, а поросль между ними – темная и буйная.
Флер, в свою очередь, тоже стала разглядывать его, неожиданно осознав, что он больше не тот мужчина, которого она спасла из Замка дьявола: его живот стал плоским и мускулистым, плечи, как ей показалось, – шире, руки – сильнее, а ноги – крепче. А из зарослей темных волос в паху поднималось настолько могучее проявление мужского начала, что она не представляла, что такое возможно.
Она протянула руку и погладила его, медленно исследуя шелковистую гладкую кожу и твердые вены под ней. Под прикосновениями ее руки его орган набух и закачался, становясь тверже и тяжелее.
– Ты великолепен, – прошептала она. Он наклонился и стал ласкать ее сосок.
– Ты и сама восхитительна.
Он упал на кровать на спину и грубо дернул ее на себя, усаживая сверху. Она ахнула, когда ее чувствительные соски коснулись волос на его торсе. Их бедра соприкоснулись; жар его члена, ищущего вход между ее бедер, и громкое биение его сердца, отдающееся в ее груди, заставили ее всхлипнуть от наслаждения. Разве она сможет расстаться с этим роковым красавцем, которого любит до беспамятства?
– Давай ты сверху, Флер, – прошептал Рид ей на ухо. Флер слегка приподнялась, зажала член в ладонях, подвела его к низу живота и резко толкнула – он вошел так глубоко, что, казалось, достал до самого сердца. Из горла Рида вырвался стон.
– Вот теперь можно и умереть! – воскликнул он.
Затем он обхватил ее бедра руками, побуждая ее войти в ритм с его неистовыми ударами. Они оба тяжело дышали, и Флер поняла, что еще немного – и они кончат одновременно. Она старалась оттянуть пик наслаждения, чтобы как можно дольше задержать его в своем теле, полнее вкусить обладание им, свою власть над ним. Она хотела, чтобы это удовольствие никогда не заканчивалось.
Но сдержаться ей не удалось: когда он приподнял голову и стал ласкать ее соски, ее тело свело судорогой, посылая в каждую клеточку спазмы восторга. Она больше не была Флер Фонтен – она душой и телом принадлежала Риду Харвуду, графу Хантхерсту, мужчине, который никогда не будет принадлежать ей.
Рид почувствовал, как ее внутренние мышцы ритмично сжимают его член, и понял, что она достигла вершины. Неописуемая дикость взорвалась в нем, и он помчался навстречу забвению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85