Его рот пожирал ее и придавал ей силы, предупреждал и пугал. От ласки его языка сладкая дрожь охватила ее, пробирая до самого нутра. У Алси захватило дух, она чувствовала себя одновременно невесомой и отяжелевшей. Она с восторгом встречала его ласки и настаивала на большем, ее руки сами собой потянулись к пуговицам на рубашке Думитру. Он нужен ей, нужен весь, рядом, без всяких преград. Его рот двинулся вниз по ее горлу, дразня поцелуями вдоль высокого выреза амазонки. Думитру расстегивал застежку платья на спине, спуская его ниже. Ее кожа пылала под прикосновениями Думитру и молила о них. Его губы одновременно успокаивали и воспламеняли. Руки Алси невольно замедлили движение. Казалось, в целом мире не было никого, кроме них двоих.
Думитру справился с ее платьем, а она двинулась от рубашки к брюкам, ткань которых натянулась под напором восставшего мужского естества. Расстегнув последнюю пуговицу, Алси скользнула рукой внутрь. У Думитру вырвался шипящий звук, и тело Алси напряглось от реакции.
– Замерз? – пробормотала она, хотя знала, что это не так.
– Нет, – выдавил он.
Она пробралась под белье и, взявшись за возбужденное копье, начала двигать рукой. Это всегда заставляло Думитру стонать сквозь стиснутые зубы. Кожа была нежной и бархатистой, и Алси, снова ощутив ее, забыла обо всем, кроме жажды удовольствия и ожидания наслаждения, когда Думитру окажется в ней.
Через минуту Думитру схватил ее за запястье.
– Не так, Алси, – хрипло сказал он. – Может быть, потом, но не сегодня: Если ты не прекратишь…
– Я поняла, – ответила она с лёгким разочарованием.
Дразня, Алси медленно отпустила его, и он вздрогнул.
Думитру быстро избавился от одежды, но Алси пришлось покрутиться, чтобы высвободиться из платья. Она тихонько взвизгивала, когда холодный воздух пробирался под одеяло.
– Это знаменательное событие, – задыхаясь, проговорила она, когда оба занялись завязками ее многослойных нижних юбок. – И должно произойти достойно.
– В жизни мало достойного, – со смехом пророкотал Думитру.
Алси, закрыв глаза, дрожала, на сей раз холод не имел к этому никакого отношения. От одного звука его голоса ей хотелось поцеловать Думитру, и она так и сделала, пройдясь от скулы к губам. Его щетина царапала ей губы, возбуждая своей мужественностью, от его горячих губ по ее телу прокатилась волна удовольствия. Его руки сомкнулись вокруг нее, наполняя неразумным ощущением безопасности и радостью. Он сильнее притянул ее к себе. Когда Думитру чуть отстранился, Алси сказала:
– Ты ошибаешься, я вела очень достойную жизнь, пока не встретила тебя.
– И печальную, – добавил он, занявшись шнуровкой корсета. – Когда ты приехала в Северинор, и я впервые услышал твой смех, мне показалось, что ты давно забыла, что это такое, и почти разучилась смеяться.
– Ох! – только и выдохнула Алси.
Печальная! Она считала себя практичной и рассудительной, хоть порой и страдала от собственной импульсивности, заставлявшей ее говорить и делать то, чего не следовало бы, но никогда не думала, что полное отсутствие легкомыслия может быть недостатком. И только проведя несколько недель в Севериноре, она поняла, как приятно улыбаться…
Думитру снова поцеловал ее, оборвав размышления. Его губы решительно приоткрыли ее рот, от движения его языка жаркие волны разбегались по телу, скручиваясь в центре в тугой горячий шар. Чуть отстранившись, Алси стащила нижние юбки и отбросила их в сторону. Корсет вскоре последовал за ними. Остатки одежды вдруг заставили ее почувствовать себя очень уязвимой.
– Почему ты до сих пор любишь меня? – услышала она свой тихий жалобный голос.
– Почему предметы падают вниз, а не летят вверх? – парировал Думитру.
Алси тихо хихикнула, почувствовав себя глуповатой.
– Возможно, я не способна точно объяснить тебе почему, но если хочешь, могу рассказать, какие силы на это влияют.
– А я, если хочешь, могу точно объяснить, как намерен любить тебя сегодня, – ответил он.
От его энергичного тона у Алси перехватило дыхание.
– Пожалуйста, расскажи, – хрипло попросила она.
– Во-первых, я собираюсь поцеловать тебя, чтобы ты хоть на минуту замолчала, – торжественно объявил Думитру. – Ты всегда много болтаешь, когда нервничаешь, а уж сейчас ты нервничаешь и соответственно разговариваешь вдвое больше обычного.
Алси тут же открыла рот, чтобы возразить, но Думитру, как и грозился, поцеловал ее, и ее протест мгновенно превратился в смех, вскоре обернувшийся дрожащим стоном. Ох, как хороши его губы, горячие и настойчивые, как она скучала по ним, как стосковалась по Думитру, с тех пор как покинула Северинор! Жаркие волны захлестывали ее, растапливая застывшее сердце, зажигая тело страстью. Наконец Думитру отстранился, и Алси, вздохнув, открыла глаза.
– Во-вторых, я поцелую тебя вот так, – сказал он и провел губами по ее щеке. – И вот так. – Его рот коснулся ее шеи, губы, язык, зубы дразнили кожу, делая ее необычайно чувствительной. Алси невольно задрожала от реакции на ласки. – И так. – Его губы двинулись к краю ее сорочки, оставляя жаркий след в вырезе. Все ее тело заливалось краской, и это было удивительно, поскольку Алси еще не отогрелась. Но глубоко внутри разгорался огонь, погасить который не сможет ни один ледник. Все ее существо напряглось в ожидании продолжения.
– В-третьих, – хрипло сказал Думитру.
– В-пятых, – задыхаясь, торопила его Алси.
Сквозь туман желания она почувствовала, как Думитру затрясся от сдерживаемого смеха и приложил палец к ее губам.
– Тебе запрещено говорить. Даже если я скажу, что дважды два равняется пяти. – Алси кивнула, и он продолжил: – В-третьих, я собираюсь снять с тебя сорочку, чтобы коснуться каждого дюйма твоего тела.
За словами последовало дело, Алси изгибалась, помогая снять сорочку. Ее ноги сомкнулись вокруг ног Думитру, и наконец с сорочкой и фланелевым бельем было покончено. Думитру отбросил их в сторону.
– Я собирался раздеть тебя донага, но, поразмыслив, решил оставить чулки, потому что даже сквозь них чувствую, как у тебя замерзли ноги. Нет-нет, не снимай, – добавил он, когда Алси потянулась к чулкам. – Я беспокоюсь о тебе, а не о себе.
– Я люблю тебя, Думитру, черт бы побрал твою неромантическую натуру, – сказала Алси. – Поверить не могу, что ты в такую минуту говоришь о моих холодных ногах, хотя это и не уменьшает моего желания.
Думитру снова поцеловал ее, и жар быстрее закружился в ней, скручиваясь в тугую спираль.
– Расцениваю это как комплимент, чертыханье и все остальное. – Он приподнялся, сильный, горячий, ее Думитру. – В-пятых, – продолжил он, – я положу руку сюда.
Он провел ладонью по ее ноге от колена вверх, пока его рука не легла в развилку ее бедер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Думитру справился с ее платьем, а она двинулась от рубашки к брюкам, ткань которых натянулась под напором восставшего мужского естества. Расстегнув последнюю пуговицу, Алси скользнула рукой внутрь. У Думитру вырвался шипящий звук, и тело Алси напряглось от реакции.
– Замерз? – пробормотала она, хотя знала, что это не так.
– Нет, – выдавил он.
Она пробралась под белье и, взявшись за возбужденное копье, начала двигать рукой. Это всегда заставляло Думитру стонать сквозь стиснутые зубы. Кожа была нежной и бархатистой, и Алси, снова ощутив ее, забыла обо всем, кроме жажды удовольствия и ожидания наслаждения, когда Думитру окажется в ней.
Через минуту Думитру схватил ее за запястье.
– Не так, Алси, – хрипло сказал он. – Может быть, потом, но не сегодня: Если ты не прекратишь…
– Я поняла, – ответила она с лёгким разочарованием.
Дразня, Алси медленно отпустила его, и он вздрогнул.
Думитру быстро избавился от одежды, но Алси пришлось покрутиться, чтобы высвободиться из платья. Она тихонько взвизгивала, когда холодный воздух пробирался под одеяло.
– Это знаменательное событие, – задыхаясь, проговорила она, когда оба занялись завязками ее многослойных нижних юбок. – И должно произойти достойно.
– В жизни мало достойного, – со смехом пророкотал Думитру.
Алси, закрыв глаза, дрожала, на сей раз холод не имел к этому никакого отношения. От одного звука его голоса ей хотелось поцеловать Думитру, и она так и сделала, пройдясь от скулы к губам. Его щетина царапала ей губы, возбуждая своей мужественностью, от его горячих губ по ее телу прокатилась волна удовольствия. Его руки сомкнулись вокруг нее, наполняя неразумным ощущением безопасности и радостью. Он сильнее притянул ее к себе. Когда Думитру чуть отстранился, Алси сказала:
– Ты ошибаешься, я вела очень достойную жизнь, пока не встретила тебя.
– И печальную, – добавил он, занявшись шнуровкой корсета. – Когда ты приехала в Северинор, и я впервые услышал твой смех, мне показалось, что ты давно забыла, что это такое, и почти разучилась смеяться.
– Ох! – только и выдохнула Алси.
Печальная! Она считала себя практичной и рассудительной, хоть порой и страдала от собственной импульсивности, заставлявшей ее говорить и делать то, чего не следовало бы, но никогда не думала, что полное отсутствие легкомыслия может быть недостатком. И только проведя несколько недель в Севериноре, она поняла, как приятно улыбаться…
Думитру снова поцеловал ее, оборвав размышления. Его губы решительно приоткрыли ее рот, от движения его языка жаркие волны разбегались по телу, скручиваясь в центре в тугой горячий шар. Чуть отстранившись, Алси стащила нижние юбки и отбросила их в сторону. Корсет вскоре последовал за ними. Остатки одежды вдруг заставили ее почувствовать себя очень уязвимой.
– Почему ты до сих пор любишь меня? – услышала она свой тихий жалобный голос.
– Почему предметы падают вниз, а не летят вверх? – парировал Думитру.
Алси тихо хихикнула, почувствовав себя глуповатой.
– Возможно, я не способна точно объяснить тебе почему, но если хочешь, могу рассказать, какие силы на это влияют.
– А я, если хочешь, могу точно объяснить, как намерен любить тебя сегодня, – ответил он.
От его энергичного тона у Алси перехватило дыхание.
– Пожалуйста, расскажи, – хрипло попросила она.
– Во-первых, я собираюсь поцеловать тебя, чтобы ты хоть на минуту замолчала, – торжественно объявил Думитру. – Ты всегда много болтаешь, когда нервничаешь, а уж сейчас ты нервничаешь и соответственно разговариваешь вдвое больше обычного.
Алси тут же открыла рот, чтобы возразить, но Думитру, как и грозился, поцеловал ее, и ее протест мгновенно превратился в смех, вскоре обернувшийся дрожащим стоном. Ох, как хороши его губы, горячие и настойчивые, как она скучала по ним, как стосковалась по Думитру, с тех пор как покинула Северинор! Жаркие волны захлестывали ее, растапливая застывшее сердце, зажигая тело страстью. Наконец Думитру отстранился, и Алси, вздохнув, открыла глаза.
– Во-вторых, я поцелую тебя вот так, – сказал он и провел губами по ее щеке. – И вот так. – Его рот коснулся ее шеи, губы, язык, зубы дразнили кожу, делая ее необычайно чувствительной. Алси невольно задрожала от реакции на ласки. – И так. – Его губы двинулись к краю ее сорочки, оставляя жаркий след в вырезе. Все ее тело заливалось краской, и это было удивительно, поскольку Алси еще не отогрелась. Но глубоко внутри разгорался огонь, погасить который не сможет ни один ледник. Все ее существо напряглось в ожидании продолжения.
– В-третьих, – хрипло сказал Думитру.
– В-пятых, – задыхаясь, торопила его Алси.
Сквозь туман желания она почувствовала, как Думитру затрясся от сдерживаемого смеха и приложил палец к ее губам.
– Тебе запрещено говорить. Даже если я скажу, что дважды два равняется пяти. – Алси кивнула, и он продолжил: – В-третьих, я собираюсь снять с тебя сорочку, чтобы коснуться каждого дюйма твоего тела.
За словами последовало дело, Алси изгибалась, помогая снять сорочку. Ее ноги сомкнулись вокруг ног Думитру, и наконец с сорочкой и фланелевым бельем было покончено. Думитру отбросил их в сторону.
– Я собирался раздеть тебя донага, но, поразмыслив, решил оставить чулки, потому что даже сквозь них чувствую, как у тебя замерзли ноги. Нет-нет, не снимай, – добавил он, когда Алси потянулась к чулкам. – Я беспокоюсь о тебе, а не о себе.
– Я люблю тебя, Думитру, черт бы побрал твою неромантическую натуру, – сказала Алси. – Поверить не могу, что ты в такую минуту говоришь о моих холодных ногах, хотя это и не уменьшает моего желания.
Думитру снова поцеловал ее, и жар быстрее закружился в ней, скручиваясь в тугую спираль.
– Расцениваю это как комплимент, чертыханье и все остальное. – Он приподнялся, сильный, горячий, ее Думитру. – В-пятых, – продолжил он, – я положу руку сюда.
Он провел ладонью по ее ноге от колена вверх, пока его рука не легла в развилку ее бедер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77