Казимир слышал не ушами - сердцем.
И звенела не сталь - дух, столкнувшийся с духом.
Воин, атаковавший его, скользнул в сторону и назад, текучим, мягким движением отступая от второго - того, который защитил. Первый был человеком - бледным, черноглазым брюнетом. Второй…
- Езус! - вырвалось у Казимира, непроизвольно вернувшегося в человеческий облик.
Вторым был Лонгвиец!
Казимир еще попытался не упустить пойманную душу, попытался заточить ее в свой болид, но при этой попытке болид взорвался, разлетевшись по двору тысячами маленьких осколков.
Оба… Мечника словно растеклись в воздухе, превратились в смазанные, призрачные силуэты. Осколки болида выщербили камень стен и ограды, вышибли стекла в доме, но ни один не попал ни в шефанго, ни в человека, ни в дракона. Первый Мечник, как будто забыв о том, что мгновение назад он пытался убить Казимира, сшиб его с ног и отбил свистящую по двору сталь своими клинками.
- Что? - спросил он сразу, как только смерч улегся.
- Роланд, он не знал, - ответил Лонгвиец.
- Он покусился на человеческую душу!
- По неведению.
- Знаешь что, Эльрик, - мечи исчезли из ладоней Роланда, - ты слишком любишь драконов. Когда-нибудь…
- …это меня погубит, - продолжил Лонгвиец. И оскалился в ответ на улыбку.
Наверное, это была старая шутка.
Казимир сел. Потом встал. Ему показалось, что про него забыли, и стало даже как-то обидно. Но нет - в него уперлись две пары глаз.
- Не делайте так больше, светлый князь, - сказал Лонгвиец. - Вообще не принимайте истинного облика. Здесь очень не любят драконов. Вам повезло, что вы христианин, иначе Роланд убил бы вас, не прислушиваясь к моему мнению.
- Ну что ты, Эльрик, - неубедительно возразил Роланд, - как же можно не прислушаться к твоему мнению?
- Весь вопрос в том, когда к нему прислушиваться. - Лонгвиец кивнул. - Запомните, князь, покушение на чужую душу - это преступление.
- Использование драконьей магии - это тоже преступление, - добавил Роланд.
- Надо же! - Казимир почти против воли вскинул подбородок. - А кто вы такие, позвольте узнать, чтобы диктовать мне условия и навязывать свои законы?
Он прекрасно понимал, что Роланд чуть не убил его, причем с помощью неведомого Казимиру оружия - эти их мечи, они только выглядели как мечи… Да, брюнет застал его врасплох, но Казимир понимал и то, что вдвоем Роланд и Лонгвиец могут убить его даже сейчас - когда он готов к бою.
Могут, впрочем, и не убить - еще неизвестно, кто кого. А обращаться с собой, как… как непонятно с кем, позволять нельзя никому. Ни под каким предлогом.
- Мы Мечники, - ответил Лонгвиец. - Тайная надгосударственная организация, контролирующая все, что контролируется, и убивающая все, что не контролируется.
Он произнес это настолько серьезно, что Казимир даже растерялся. И если бы не усмешка Роланда, он, пожалуй, надолго задумался бы над услышанным. Роланд, однако, тут же стал серьезным. Коротко и довольно высокомерно кивнул Казимиру и исчез. Следом за ним исчез Лонгвиец. Этот не потрудился хотя бы изобразить поклон.
Оставшись один, светлый князь Мелецкий обвел взглядом усыпанный осколками двор, выбитые стекла, щербины на стенах и тихо выругался. В болид было вложено много денег, очень много. Деньги превратились в стальной мусор, но это сейчас совершенно не беспокоило. Так же, как не беспокоили предстоящие объяснения с Дарой по поводу произведенных взрывом разрушений. Единственное, о чем думал сейчас Казимир, - это о том, что в Саэти нашлись люди, посмевшие ему что-то запретить. И что делать с этими людьми, он пока не знал.
А Тир не проявил ни малейшего сочувствия. Пожал плечами и сказал:
- Ничего ты с ними не сделаешь.
- Почему? - скептически поинтересовался Казимир.
- Они круче. - Тир, как всегда, был чужд тактичности.
- Я ни в чем им не уступаю, - напомнил Казимир с холодком, - уж кто-кто, а ты должен об этом помнить. И если Мечникам знакомо понятие «честь», то один на один…
Он замолчал, увидев ухмылку Тира, одновременно снисходительную и недоверчивую. Эта ухмылка взбесила сильнее любых возражений.
- Что я сказал смешного? - спросил Казимир ледяным тоном. Второй раз в жизни ему по-настоящему захотелось дать Тиру в зубы. Врезать так, чтоб хотя бы ненадолго вправить недомерку мозги!
- Цыпа, ты струсил. - Тир заглянул ему в лицо с такой искренностью, что ударить его просто не получилось. - Если бы ты не испугался - ты сцепился бы с этим Роландом. Не важно, защитил бы тебя Лонгвиец или нет, ты сам должен был что-то предпринять, а не смотреть, как двое посторонних парней решают твою судьбу. Но ты смотрел. Значит, позволил им решать за себя. Они и порешали. Так на что ты злишься?
- Ты еще будешь меня учить? - Казимир уже не злился, теперь ему стало смешно. Кто бы другой, но не Суслик рассуждал о трусости. - Ты сам-то даже от «Стальных» шарахаешься, а настоящих Мастеров, кроме меня, в глаза никогда не видел.
- Легат «Стальных» - Мастер, - непонятно к чему сообщил Тир. - Слушай, князь, я сейчас у тебя спрошу, что ты собираешься делать. А ты скажешь, что не желаешь оставаться в мире, где кто-то посмел тебе угрожать. Потом подведешь под свое решение облагораживающую его базу, так что в итоге будешь выглядеть не убегающим с поля боя солдатом, а возвращающимся домой путешественником. А я тебя послушаю и соглашусь, просто из жалости. Мы будем все это проделывать, или достаточно того, что я рассказал сценарий?
- Ты ни черта не понял!
- Естественно. Я нарушаю законы по-тихому, чтобы меня не поймали, а ты таким подходом брезгуешь, какое уж тут понимание. Ну что, ты попробуешь уйти?
- Из Саэти?
Тир в ответ только закатил глаза.
«А откуда же еще?» - отчетливо читалось в его взгляде.
- Ты хочешь, чтобы я ушел? - прямо спросил Казимир.
Ответ последовал мгновенно:
- Не хочу.
Тир сделал паузу, видимо, давая князю Мелецкому время на то, чтобы проникнуться благодарностью, и добавил:
- Но мне интересно посмотреть, как ты это сделаешь. Говорят, уйти из Саэти невозможно.
ГЛАВА 5
Ты человек, а я - держу дистанцию.
Я - сталь клинка, а ты - огонь свечи.
Талена

Казимир был из тех людей, кто, столкнувшись с неодолимой силой, с принуждением, которому не способны противостоять, предпочтет умереть или уйти, но не подчиниться. Многие люди считают себя такими, но когда доходит до дела, выясняется, что большинство предпочитает уступить, смириться с неодолимостью, склониться перед принуждением. Правильный, между прочим, подход.
А вот у Казимира - неправильный.
Но неужели Мечники действительно следят за всем в Саэти, что выбивается за рамки обыденности?
Хм, ну даже если и следят? Что с этим можно сделать? Ничего. Значит, не стоит и трепыхаться: не трогают - вот и ладно.
Настоящий урок смирения Тиру преподали не Мечники, а собственный император.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112