Я изучил бы и остальных, но тут мне вспомнилось, что впереди куча дел и я просто обязан твердо воспротивиться всякой задержке сверх оговоренного времени.
Когда доктор Любанский сделал паузу, я осторожно тронул Кристоффа за рукав и тихонько сказал:
– Интересно, скоро ли подойдут остальные?
– Н-да… – Кристофф оглядел помещение, – Похоже, больше никого не будет.
Он словно бы надеялся, что ему возразят. Но все молчали, и он с коротким смешком повернулся ко мне:
– Собрание небольшое, и все же, поверьте, мы – обладатели лучших в городе умов. А теперь, мистер Райдер, прошу вас.
Кристофф начал представлять мне своих друзей, Когда он называл очередное имя, его носитель нервно улыбался и проговаривал несколько приветственных слов. Все это время я не выпускал из вида доктора Любанского: он медленно поплелся в свой угол, продолжая наблюдать за происходящим. Под конец церемонии доктор Любанский громко рассмеялся, заставив Кристоффа прерваться и бросить на оппонента, полный холодной ярости взгляд. Доктор Любанский, успевший сесть за свой столик, еще раз усмехнулся и произнес:
– Ну, Анри, что бы ты за эти годы ни потерял, нахальство осталось при тебе. Ты что, собираешься пересказать мистеру Райдеру всю сагу про Оффенбаха? Самому мистеру Райдеру? – Он потряс головой.
Кристофф продолжал в упор разглядывать своего прежнего приятеля. Казалось, у него на языке вертится какая-то уничтожающая реплика, но в последний момент он удержался и отвернулся.
– Можешь меня выкинуть, если хочешь, – продолжал доктор Любанский, принимаясь за картофельное пюре. – Но, как я замечаю, – он сделал ложкой широкий жест, – не всех здесь так уж раздражает мое присутствие. Может, устроить голосование? Буду рад покинуть этот зал, если присутствующие того пожелают. Как насчет поднятия рук?
– Если тебе приспичило остаться, меня это ничуть не заботит. Какая разница. На моей стороне факты. Вот они. – Кристофф извлек откуда-то голубую папку и постучал ею по столу. – Я в своей правоте уверен. А ты можешь делать что тебе вздумается.
Доктор Любанский повернулся к другим и пожал плечами, словно говоря: «Ну что с такого взять?» Молодая женщина в очках с толстыми стеклами немедленно отвела глаза, но ее соседи выглядели по большей части смущенными; двое-трое даже робко улыбнулись в ответ.
– Мистер Райдер, – проговорил Кристофф, – пожалуйста, садитесь и устраивайтесь поудобней. Как только Герхард вернется, он подаст вам ланч. А теперь, – он с хлопком свел ладони вместе и заговорил громким уверенным тоном, каким обращаются к большой аудитории, – дамы и господа, прежде всего я должен от лица всех присутствующих поблагодарить мистера Райдера за то, что он, при всем недостатке времени, согласился прийти сюда и с нами побеседовать…
– Нахальства тебе, действительно, не занимать, – выкрикнул из дальнего конца зала доктор Любанский. – Ладно бы меня – даже мистера Райдера не боишься. Ну и наглец же ты, Анри!
– Я никого не боюсь, – огрызнулся Кристофф, – потому что на моей стороне факты. Их не оспоришь! Они у меня здесь! Свидетельства! Да, даже мистер Райдер, да, сэр, – он повернулся ко мне, – даже человек с репутацией вроде вашей, даже вы должны считаться с фактами!
– Ага, нас ожидает прелюбопытная сценка, – произнес доктор Любанский, обращаясь к остальным, – Провинциальный виолончелист поучает мистера Райдера. Отлично, давайте послушаем, давайте!
Несколько мгновений Кристофф колебался. Потом, набравшись решимости, открыл папку и произнес:
– Если позволите, я начну с частного случая, который, как мне кажется, откроет нам самую суть споров, касающихся кольцевых созвучий.
Далее Кристофф принялся знакомить слушателей с предысторией, касавшейся местного семейства бизнесменов: листал содержимое папки, зачитывал цитаты и цифровые данные. Его речь явно свидетельствовала о знании предмета, но нечто в манере излагать – излишняя медлительность, по два, а то и по три раза повторяемые объяснения – очень скоро подействовало мне на нервы. А ведь доктор Любанский прав, подумалось мне. Было что-то нелепое в этом неудачливом провинциальном музыканте, взявшемся меня просвещать.
– Так вот что ты называешь фактами! – внезапно вмешался доктор Любанский, когда Кристофф читал выдержки из протокола собрания городского совета. – Ха! Анри мастак подбирать любопытные «факты», не правда ли?
– Не мешайте ему высказаться! Пусть Анри изложит мистеру Райдеру свою точку зрения!
Эти слова произнес молодой человек с пухлым лицом, одетый в короткую кожаную куртку. Кристофф улыбнулся ему одобрительно. Доктор Любанский поднял руки, повторяя: «Ну ладно, ладно».
– Пусть выскажется! – повторил пухлолицый молодой человек. – Тогда посмотрим. Посмотрим, к какому выводу придет мистер Райдер. И нам все станет ясно от начала и до конца.
Кристофф не сразу переварил последнее замечание. Сперва он застыл, держа папку на весу. Потом осмотрел лица окружающих, словно видел их впервые. Все вокруг не спускали с него изучающих глаз. На мгновение Кристофф потерял, казалось, дар речи. Наконец, глядя в сторону, пробормотал себе под нос:
– Это в самом деле факты. У меня собраны здесь свидетельства. Любой может ознакомиться с ними детально. – Он заглянул в папку. – Для краткости я обобщаю материал. Вот и все. – Усилием воли он заставил себя успокоиться. – Мистер Райдер, если вы еще чуть-чуть потерпите, вопрос очень скоро прояснится.
Кристофф продолжал излагать свою аргументацию, голос его слегка дрожал, но в остальном манера не изменилась. Пока он говорил, мне припомнилось, как я минувшей ночью пожертвовал несколькими драгоценными часами сна, лишь бы продолжить изучение местных условий. Как я, пренебрегая крайней усталостью, сидел в кинотеатре и обсуждал разные проблемы с наиболее видными представителями городской общественности. Намеки Кристоффа на мое невежество (он и сейчас совершил пространный экскурс в сторону, объясняя вещи, давно мне известные) раздражали меня все больше и больше.
Судя по всему, его речь прискучила не только мне. Другие гости тоже беспокойно зашевелились. Я заметил, как молодая женщина в очках с толстыми стеклами переводила взгляд с Кристоффа на меня и обратно, словно собираясь его прервать. Но ее опередил коротко подстриженный мужчина, сидевший позади меня.
– Секундочку. Прежде чем продолжать, давайте определимся. Раз и навсегда.
Из дальнего конца кафе вновь долетел смех доктора Любанского:
– Клод и его пигментированное трезвучие! Ты с этим все еще не разобрался?
– Клод, – произнес Кристофф, – едва ли сейчас подходящее время…
– Нет! Именно сейчас, в присутствии мистера Райдера, я желаю определиться.
– Клод, сейчас не время снова поднимать этот вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
Когда доктор Любанский сделал паузу, я осторожно тронул Кристоффа за рукав и тихонько сказал:
– Интересно, скоро ли подойдут остальные?
– Н-да… – Кристофф оглядел помещение, – Похоже, больше никого не будет.
Он словно бы надеялся, что ему возразят. Но все молчали, и он с коротким смешком повернулся ко мне:
– Собрание небольшое, и все же, поверьте, мы – обладатели лучших в городе умов. А теперь, мистер Райдер, прошу вас.
Кристофф начал представлять мне своих друзей, Когда он называл очередное имя, его носитель нервно улыбался и проговаривал несколько приветственных слов. Все это время я не выпускал из вида доктора Любанского: он медленно поплелся в свой угол, продолжая наблюдать за происходящим. Под конец церемонии доктор Любанский громко рассмеялся, заставив Кристоффа прерваться и бросить на оппонента, полный холодной ярости взгляд. Доктор Любанский, успевший сесть за свой столик, еще раз усмехнулся и произнес:
– Ну, Анри, что бы ты за эти годы ни потерял, нахальство осталось при тебе. Ты что, собираешься пересказать мистеру Райдеру всю сагу про Оффенбаха? Самому мистеру Райдеру? – Он потряс головой.
Кристофф продолжал в упор разглядывать своего прежнего приятеля. Казалось, у него на языке вертится какая-то уничтожающая реплика, но в последний момент он удержался и отвернулся.
– Можешь меня выкинуть, если хочешь, – продолжал доктор Любанский, принимаясь за картофельное пюре. – Но, как я замечаю, – он сделал ложкой широкий жест, – не всех здесь так уж раздражает мое присутствие. Может, устроить голосование? Буду рад покинуть этот зал, если присутствующие того пожелают. Как насчет поднятия рук?
– Если тебе приспичило остаться, меня это ничуть не заботит. Какая разница. На моей стороне факты. Вот они. – Кристофф извлек откуда-то голубую папку и постучал ею по столу. – Я в своей правоте уверен. А ты можешь делать что тебе вздумается.
Доктор Любанский повернулся к другим и пожал плечами, словно говоря: «Ну что с такого взять?» Молодая женщина в очках с толстыми стеклами немедленно отвела глаза, но ее соседи выглядели по большей части смущенными; двое-трое даже робко улыбнулись в ответ.
– Мистер Райдер, – проговорил Кристофф, – пожалуйста, садитесь и устраивайтесь поудобней. Как только Герхард вернется, он подаст вам ланч. А теперь, – он с хлопком свел ладони вместе и заговорил громким уверенным тоном, каким обращаются к большой аудитории, – дамы и господа, прежде всего я должен от лица всех присутствующих поблагодарить мистера Райдера за то, что он, при всем недостатке времени, согласился прийти сюда и с нами побеседовать…
– Нахальства тебе, действительно, не занимать, – выкрикнул из дальнего конца зала доктор Любанский. – Ладно бы меня – даже мистера Райдера не боишься. Ну и наглец же ты, Анри!
– Я никого не боюсь, – огрызнулся Кристофф, – потому что на моей стороне факты. Их не оспоришь! Они у меня здесь! Свидетельства! Да, даже мистер Райдер, да, сэр, – он повернулся ко мне, – даже человек с репутацией вроде вашей, даже вы должны считаться с фактами!
– Ага, нас ожидает прелюбопытная сценка, – произнес доктор Любанский, обращаясь к остальным, – Провинциальный виолончелист поучает мистера Райдера. Отлично, давайте послушаем, давайте!
Несколько мгновений Кристофф колебался. Потом, набравшись решимости, открыл папку и произнес:
– Если позволите, я начну с частного случая, который, как мне кажется, откроет нам самую суть споров, касающихся кольцевых созвучий.
Далее Кристофф принялся знакомить слушателей с предысторией, касавшейся местного семейства бизнесменов: листал содержимое папки, зачитывал цитаты и цифровые данные. Его речь явно свидетельствовала о знании предмета, но нечто в манере излагать – излишняя медлительность, по два, а то и по три раза повторяемые объяснения – очень скоро подействовало мне на нервы. А ведь доктор Любанский прав, подумалось мне. Было что-то нелепое в этом неудачливом провинциальном музыканте, взявшемся меня просвещать.
– Так вот что ты называешь фактами! – внезапно вмешался доктор Любанский, когда Кристофф читал выдержки из протокола собрания городского совета. – Ха! Анри мастак подбирать любопытные «факты», не правда ли?
– Не мешайте ему высказаться! Пусть Анри изложит мистеру Райдеру свою точку зрения!
Эти слова произнес молодой человек с пухлым лицом, одетый в короткую кожаную куртку. Кристофф улыбнулся ему одобрительно. Доктор Любанский поднял руки, повторяя: «Ну ладно, ладно».
– Пусть выскажется! – повторил пухлолицый молодой человек. – Тогда посмотрим. Посмотрим, к какому выводу придет мистер Райдер. И нам все станет ясно от начала и до конца.
Кристофф не сразу переварил последнее замечание. Сперва он застыл, держа папку на весу. Потом осмотрел лица окружающих, словно видел их впервые. Все вокруг не спускали с него изучающих глаз. На мгновение Кристофф потерял, казалось, дар речи. Наконец, глядя в сторону, пробормотал себе под нос:
– Это в самом деле факты. У меня собраны здесь свидетельства. Любой может ознакомиться с ними детально. – Он заглянул в папку. – Для краткости я обобщаю материал. Вот и все. – Усилием воли он заставил себя успокоиться. – Мистер Райдер, если вы еще чуть-чуть потерпите, вопрос очень скоро прояснится.
Кристофф продолжал излагать свою аргументацию, голос его слегка дрожал, но в остальном манера не изменилась. Пока он говорил, мне припомнилось, как я минувшей ночью пожертвовал несколькими драгоценными часами сна, лишь бы продолжить изучение местных условий. Как я, пренебрегая крайней усталостью, сидел в кинотеатре и обсуждал разные проблемы с наиболее видными представителями городской общественности. Намеки Кристоффа на мое невежество (он и сейчас совершил пространный экскурс в сторону, объясняя вещи, давно мне известные) раздражали меня все больше и больше.
Судя по всему, его речь прискучила не только мне. Другие гости тоже беспокойно зашевелились. Я заметил, как молодая женщина в очках с толстыми стеклами переводила взгляд с Кристоффа на меня и обратно, словно собираясь его прервать. Но ее опередил коротко подстриженный мужчина, сидевший позади меня.
– Секундочку. Прежде чем продолжать, давайте определимся. Раз и навсегда.
Из дальнего конца кафе вновь долетел смех доктора Любанского:
– Клод и его пигментированное трезвучие! Ты с этим все еще не разобрался?
– Клод, – произнес Кристофф, – едва ли сейчас подходящее время…
– Нет! Именно сейчас, в присутствии мистера Райдера, я желаю определиться.
– Клод, сейчас не время снова поднимать этот вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157