Она твердила свое.
Удивляюсь, что нас так легко отпустили, хотя, если верить прекрасной Розамунде, в La Rose de gloire издревле жили своими законами, и законы эти не терпели присутствия или, во всяком случае, долгого нахождения в замке мужчин.
Прощаясь с несравненной мадонной Глорией, Раймон заливался слезами, обещая сохранить в сердце ее милый образ. За ночь до этого он приказал мне развестись с Марией и взять в жены прекрасную хозяйку замка.
Хорошо зная Романе, могу предположить, что столь смелый план был задуман с той целью, чтобы Глория всегда была в буквальном смысле слова у него под боком.
Поблагодарив сеньора за оказанную мне честь и видя, что он все еще в плену черных глаз донны, я решил сыграть на его чувствах, соврав, что и сам влюблен в Глорию, и если только Раймон пожелает уступить мне ее, я сделаюсь самым усердным в плане выполнения супружеского долга мркем. Вероятно, Раймон представил себе, как стоны из нашей комнаты будут доноситься до его с Эрмезиндой покоев, и сразу же расхотел отдавать мне свою возлюбленную, чему я был рад.
На самом деле мне не нравилась Глория; не думаю, что она когда-либо умирала и воскресала. Скорее всего, мой господин пал жертвой ловкой и расчетливой особы, которая вызнала, что мы изгоняли черную смерть в Перпиньяне и затем повернули в сторону Наварры, и решила воспользоваться такой редкой возможностью – заполучить олуха-наследника самого богатого графа.
Мы же – лекарь, священник, два рыцаря и я, горе-телохранитель – внимали чуду, развесив уши и совершенно позабыв о здравом смысле.
Забавно, что после этого «подвига» моего господина родилась легенда о красавице, проспавшей сто лет и проснувшейся от поцелуя рыцаря. Песни с этим сюжетом были отнесены к традиционно свадебным. Их распевали практически все известные мне трубадуры, но при этом имена Раймона и Глории упоминались лишь в балладах тулузских певцов. В остальных случаях либо трубадуры подставляли имена новобрачных, на свадьбе которых они гуляли, либо оставляли персонажей безымянными.
Когда мы, наконец, вернулись в Тулузу, нас встретили траурные знамена. Оказывается, в наше отсутствие супруга Романе, двадцатилетняя донна Эрмезин-да, умерла от неизвестной хвори.
Едва похоронив жену, Раймон велел снаряжать отряд в замок La Rose de gloire за прекрасной Глорией, которая ждала его ребенка и должна была стать его законной супругой. Но ни этот отряд, ни тот, что был отправлен после неудачи, постигшей первый, так и не отыскали заколдованного замка, который исчез столь же неожиданно, как и появился.
Да убережет Господь наши души, да смилуется над нами святой Христофор, помогающий в поисках кладов. Долгие месяцы после возвращения в Тулузу Раймон безутешно катался по полу или гнал своего коня в поле, пытаясь расшибиться до смерти.
– Я нашел свой клад и потерял его! Как несправедлива жизнь, Анри! Почему все, во что я влюбляюсь, исчезает, подобно протекающему сквозь пальцы песку? Почему я не могу быть счастлив?!
О том, как Раймон женился во второй раз
Похоронив прекрасную Эрмезинду, подарившую моему молодому господину двух сыновей и крошечную, малость недоношенную дочку Цецилию, Романе недолго оставался вдовцом. Да, ему не удалось вновь встретиться с дамой Глорией, к которой он испытывал нежные чувства, но уже спустя месяц после похорон виконтессы Раймон старший сообщил сыну о намерении сразу же по окончании траура женить его вторично.
Девушка, которую хозяин Тулузы посчитал достойной выйти замуж за его старшего сына, звалась Беатрис из Безье. Она была сестрой Роже-Тайлефера Второго из рода Транкавель, предназначавшегося в мужья сестре Романе Аделаиде. Правда, хозяин Каркассона, Безье и Альби медлил с помолвкой и не стремился лично познакомиться с дочерью Тулузского. Он посылал ей лишь подарки да сладкогласных трубадуров, поющих о его бесконечной к ней любви.
Раймон Пятый не торопил Роже, в конце концов, было бы странно, если бы Роже и Аделаида не встретились на свадьбе Романе и Беатрис. А если встреча неминуема, то зачем же торопить неповоротливую судьбу?
Решись Транкавель на этот брак – получился бы двойной союз, еще крепче связавший бы между собой Тулузу и Каркассон.
Все предварительные переговоры насчет свадьбы и приданого Беатрис прошли под траурными знаменами. Больше опечаленный вынужденным бездействием, нежели кончиной супруги, Романе принимал у себя послов, постоянно ловя себя на мысли, что с каким бы умением и мастерством министры Каркассона ни обходили печальную тему, все разговоры, так или иначе, крутились вокруг покрытого траурным знаменем и цветами гроба.
Не желая предаваться унынию и, как обычно, ища малейшего предлога для того, чтобы убраться куда подальше из Тулузы, он не преминул воспользоваться приглашением Роже-Тайлефера познакомиться с Беатрис, дамой из Безье, для чего выехал в Каркассон.
Маленькая и пухленькая, словно только что испеченная пышка, леди Беатрис ничем не походила на даму сердца моего господина, черноволосую колдунью Глорию. Но та, похоже, была потеряна навсегда.
На самом деле я до сих пор считаю, что чудесный замок La Rose de gloire вместе с его несравненной хозяйкой никуда не исчезал, а преспокойно стоял на своем месте, ожидая вестей от суженого. Просто кому-то, а скорее всего, отцу Романе Раймону Пятому было не выгодно принимать в семью эту подозрительную особу. Кроме того, можно предположить, что еще не успели остыть ноги невестки, а хозяин Тулузы уже заслал сватов в Каркассон.
Воистину, если бы Раймону Тулузскому было угодно, чтобы замок La Rose de gloire был найден, отчего ему было не включить в отправляемые в Наварру отряды хотя бы по одному из тех, кто был в таинственном La Rose de gloire вместе с Романе и мог бы показать дорогу? Лично я не отказался бы отправиться с посольством к прекрасной Глории и ее воинственной сестре Розамунде, о которой я скучал не меньше, чем мой господин о своей черноволосой колдунье.
Но так или иначе, а ровно через год после смерти Эрмезинды Раймон женился на Беатрис, даме из Безье, а Аделаида познакомилась, наконец, с Роже-Тайлефером из рода Транкавелей и стала его невестой.
Венчание и помолвка прошли в Тулузе. Аделаида смотрела полными восторга глазами на своего прекрасного рыцаря, приехавшего во всем воинском облачении, поверх которого во время помолвки он лишь надел кроваво-красный плащ и украсил себя тяжелой золотой цепью с драгоценными камнями и медальоном с находившимся там зубом святой Клары. Массивные перстни унизывали его пальцы в кожаных перчатках, удобных как для езды, так и для соколиной охоты. Сияли дворянские шпоры. Огромный меч в здоровенных ножнах, которые иные рыцари из-за тяжести и неудобства носят на спине, оттягивал массивный пояс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Удивляюсь, что нас так легко отпустили, хотя, если верить прекрасной Розамунде, в La Rose de gloire издревле жили своими законами, и законы эти не терпели присутствия или, во всяком случае, долгого нахождения в замке мужчин.
Прощаясь с несравненной мадонной Глорией, Раймон заливался слезами, обещая сохранить в сердце ее милый образ. За ночь до этого он приказал мне развестись с Марией и взять в жены прекрасную хозяйку замка.
Хорошо зная Романе, могу предположить, что столь смелый план был задуман с той целью, чтобы Глория всегда была в буквальном смысле слова у него под боком.
Поблагодарив сеньора за оказанную мне честь и видя, что он все еще в плену черных глаз донны, я решил сыграть на его чувствах, соврав, что и сам влюблен в Глорию, и если только Раймон пожелает уступить мне ее, я сделаюсь самым усердным в плане выполнения супружеского долга мркем. Вероятно, Раймон представил себе, как стоны из нашей комнаты будут доноситься до его с Эрмезиндой покоев, и сразу же расхотел отдавать мне свою возлюбленную, чему я был рад.
На самом деле мне не нравилась Глория; не думаю, что она когда-либо умирала и воскресала. Скорее всего, мой господин пал жертвой ловкой и расчетливой особы, которая вызнала, что мы изгоняли черную смерть в Перпиньяне и затем повернули в сторону Наварры, и решила воспользоваться такой редкой возможностью – заполучить олуха-наследника самого богатого графа.
Мы же – лекарь, священник, два рыцаря и я, горе-телохранитель – внимали чуду, развесив уши и совершенно позабыв о здравом смысле.
Забавно, что после этого «подвига» моего господина родилась легенда о красавице, проспавшей сто лет и проснувшейся от поцелуя рыцаря. Песни с этим сюжетом были отнесены к традиционно свадебным. Их распевали практически все известные мне трубадуры, но при этом имена Раймона и Глории упоминались лишь в балладах тулузских певцов. В остальных случаях либо трубадуры подставляли имена новобрачных, на свадьбе которых они гуляли, либо оставляли персонажей безымянными.
Когда мы, наконец, вернулись в Тулузу, нас встретили траурные знамена. Оказывается, в наше отсутствие супруга Романе, двадцатилетняя донна Эрмезин-да, умерла от неизвестной хвори.
Едва похоронив жену, Раймон велел снаряжать отряд в замок La Rose de gloire за прекрасной Глорией, которая ждала его ребенка и должна была стать его законной супругой. Но ни этот отряд, ни тот, что был отправлен после неудачи, постигшей первый, так и не отыскали заколдованного замка, который исчез столь же неожиданно, как и появился.
Да убережет Господь наши души, да смилуется над нами святой Христофор, помогающий в поисках кладов. Долгие месяцы после возвращения в Тулузу Раймон безутешно катался по полу или гнал своего коня в поле, пытаясь расшибиться до смерти.
– Я нашел свой клад и потерял его! Как несправедлива жизнь, Анри! Почему все, во что я влюбляюсь, исчезает, подобно протекающему сквозь пальцы песку? Почему я не могу быть счастлив?!
О том, как Раймон женился во второй раз
Похоронив прекрасную Эрмезинду, подарившую моему молодому господину двух сыновей и крошечную, малость недоношенную дочку Цецилию, Романе недолго оставался вдовцом. Да, ему не удалось вновь встретиться с дамой Глорией, к которой он испытывал нежные чувства, но уже спустя месяц после похорон виконтессы Раймон старший сообщил сыну о намерении сразу же по окончании траура женить его вторично.
Девушка, которую хозяин Тулузы посчитал достойной выйти замуж за его старшего сына, звалась Беатрис из Безье. Она была сестрой Роже-Тайлефера Второго из рода Транкавель, предназначавшегося в мужья сестре Романе Аделаиде. Правда, хозяин Каркассона, Безье и Альби медлил с помолвкой и не стремился лично познакомиться с дочерью Тулузского. Он посылал ей лишь подарки да сладкогласных трубадуров, поющих о его бесконечной к ней любви.
Раймон Пятый не торопил Роже, в конце концов, было бы странно, если бы Роже и Аделаида не встретились на свадьбе Романе и Беатрис. А если встреча неминуема, то зачем же торопить неповоротливую судьбу?
Решись Транкавель на этот брак – получился бы двойной союз, еще крепче связавший бы между собой Тулузу и Каркассон.
Все предварительные переговоры насчет свадьбы и приданого Беатрис прошли под траурными знаменами. Больше опечаленный вынужденным бездействием, нежели кончиной супруги, Романе принимал у себя послов, постоянно ловя себя на мысли, что с каким бы умением и мастерством министры Каркассона ни обходили печальную тему, все разговоры, так или иначе, крутились вокруг покрытого траурным знаменем и цветами гроба.
Не желая предаваться унынию и, как обычно, ища малейшего предлога для того, чтобы убраться куда подальше из Тулузы, он не преминул воспользоваться приглашением Роже-Тайлефера познакомиться с Беатрис, дамой из Безье, для чего выехал в Каркассон.
Маленькая и пухленькая, словно только что испеченная пышка, леди Беатрис ничем не походила на даму сердца моего господина, черноволосую колдунью Глорию. Но та, похоже, была потеряна навсегда.
На самом деле я до сих пор считаю, что чудесный замок La Rose de gloire вместе с его несравненной хозяйкой никуда не исчезал, а преспокойно стоял на своем месте, ожидая вестей от суженого. Просто кому-то, а скорее всего, отцу Романе Раймону Пятому было не выгодно принимать в семью эту подозрительную особу. Кроме того, можно предположить, что еще не успели остыть ноги невестки, а хозяин Тулузы уже заслал сватов в Каркассон.
Воистину, если бы Раймону Тулузскому было угодно, чтобы замок La Rose de gloire был найден, отчего ему было не включить в отправляемые в Наварру отряды хотя бы по одному из тех, кто был в таинственном La Rose de gloire вместе с Романе и мог бы показать дорогу? Лично я не отказался бы отправиться с посольством к прекрасной Глории и ее воинственной сестре Розамунде, о которой я скучал не меньше, чем мой господин о своей черноволосой колдунье.
Но так или иначе, а ровно через год после смерти Эрмезинды Раймон женился на Беатрис, даме из Безье, а Аделаида познакомилась, наконец, с Роже-Тайлефером из рода Транкавелей и стала его невестой.
Венчание и помолвка прошли в Тулузе. Аделаида смотрела полными восторга глазами на своего прекрасного рыцаря, приехавшего во всем воинском облачении, поверх которого во время помолвки он лишь надел кроваво-красный плащ и украсил себя тяжелой золотой цепью с драгоценными камнями и медальоном с находившимся там зубом святой Клары. Массивные перстни унизывали его пальцы в кожаных перчатках, удобных как для езды, так и для соколиной охоты. Сияли дворянские шпоры. Огромный меч в здоровенных ножнах, которые иные рыцари из-за тяжести и неудобства носят на спине, оттягивал массивный пояс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73