Уже нет времени шить новое платье. Твой жених ждет тебя внизу.
Сабина засмеялась.
– Прекрасно! Ты меня разоблачила. Я не хочу знать твоего мнения. Я только хочу, чтобы мне сказали, что я выгляжу хорошо.
– Тогда твоя искренность должна быть вознаграждена. Ты выглядишь... очень привлекательно.
– Я не слишком стара для невесты? – озабоченно спросила Сабина.
– Тебе дашь не больше восемнадцати, – успокоила ее Франчес.
Маленький Аллен, которому не было еще и двух лет, уже достиг того возраста, когда запускают руку во все. Сейчас он с шумом опрокинул коробку со шпильками. Франчес кинулась к нему, подняла его и посадила к себе на плечо. Ее собственного сына Джона, четырехлетнего мальчугана, уже невозможно было носить на руках. За ним стал присматривать учитель, а ей так хотелось прижать к себе малыша, почувствовать его на своих руках.
Сабина наблюдала за ней с некоторым ощущением вины. Лучшее платье, которое Франчес одела по случаю свадьбы, было наполовину траурного серого цвета, она носила шляпку, а сверху платок – как матрона, хотя была на несколько месяцев моложе Сабины. Она горячо любила своего мужа и скорбела о нем так глубоко, что ей было больно говорить о нем.
– Ты не осуждаешь меня, Франчес, правда? – резко спросила Сабина. – Аллан был мне хорошим мужем, и я верю, что была для него хорошей женой. Но он мертв, и ничто не может вернуть его назад.
– Не осуждаю, – ответила Франчес.
– И я люблю Матта сколько помню себя. Когда я была ребенком и приезжала в Бирни на лето, я мечтала, что однажды выйду за него замуж, – она прикусила губу. – Ты не думаешь?..
– Конечно, нет, – быстро ответила Франчес. – Бог знает, что делает. Бедняга Аллан умер. Нет ничего, что бы помешало тебе выйти сейчас замуж за Матта. Будь счастлива, дорогая. Я очень рада за тебя.
Сабина с благодарностью крепко обняла ее, поцеловала Аллена в розовую щечку и сказала:
– Бедный мальчик, он лишился наследства до того, как начал ходить. Мы теперь никогда не вернем имение. Что ж, по крайней мере у него будет отец и братья.
Как только она это произнесла, ей захотелось, чтобы она не была такой беспечной, ибо ребенок Франчес не имел вообще ничего. Она нарочно подняла выше голову и спросила:
– Фанни, ты не думаешь снова выйти замуж? Я хочу сказать, что видела, как Артур смотрел на тебя. Я уверена, что ты его интересуешь. Если так случится...
– Нет, – ответила Франчес так решительно, что Сабина не рискнула продолжить свою мысль.
Потом она добавила более мягким тоном:
– Ничего не происходит по заказу, Сабина. Нельзя женить людей только для того, чтобы вывести их из трудного состояния. Артур любит уединение, он наслаждается своей холостяцкой жизнью. А я – я считаю в душе, что я все еще замужем.
– Прости меня, – смущенно проговорила Сабина.
Франчес поставила Аллена на ноги и взяла его за руку.
– Я думаю, пора спускаться. Ты готова? Сабина тут же позабыла о своей неловкости, и ее лицо просияло.
– Да, я готова.
* * *
Отец Ринард вел службу в церкви, а пасынки Сабины, Томас и Чарльз, служили при алтаре. Матт ждал ее. Он выглядел красивым и взволнованным в своем новом костюме из изумрудно-зеленого атласа и в парике цвета его собственных волос. Его взволнованность делала его моложе своих лет. К алтарю его подвели его кузен Артур и друг Дейви. Оба они были очень торжественны и исполняли свои роли в полном соответствии с правилами. Сабина прошла вперед и заняла свое место рядом с Маттом. Он повернулся к ней, улыбнулся такой улыбкой, что она больше ничего не видела и ни о чем другом не думала во все время службы.
После венчания они прошествовали в большой зал, где принимали длинную-длинную вереницу друзей, арендаторов, местных жителей, которые пришли их поздравить. Потом в саду состоялся свадебный пир. Сабина не могла подняться со своего места, ибо как только один гость заканчивал речь о том, какой Матт хороший хозяин и как они счастливы, что он снова женился, как тут же начинал говорить другой. Но она видела графиню, роскошную в васильково-синем шелке, со своими лохматыми собаками, всегда лежащими у ее ног, страстно спорящую о чем-то с Артуром и группой известных архитекторов. С некоторой озабоченностью она заметила шестнадцатилетнего Джемми, который был чересчур любезен с дочерью состоятельного купца из Йорка. Она с удовольствием отметила, что Франчес весьма увлечена разговором с хорошо сложенным молодым человеком, одним из друзей Матта, который разводил лошадей в конюшне недалеко от Мидлхема.
Матту время от времени удавалось уделить внимание свой жене, и он успевал переброситься с ней парой слов.
– Ты счастлива? – спрашивал он ее озабоченно не один раз.
– Очень, – уверяла она его.
С тех пор, как Сабина появилась в Морлэнде, он целиком посвятил себя уходу за ней. Когда стало ясно, что он хочет просить ее выйти за него замуж, Сабина, наконец, сама подвела его к этому разговору и откровенно призналась, что всегда любила его. Сабина вынуждена была так поступить, потому что его отличала такая скромность, что он мог собираться годами сделать ей предложение.
Теперь он сказал ей:
– Странно, каким образом дела сами собой решаются.
Она поняла, что он имел в виду. Их женитьба представлялась ей логичным завершением событий. Она желала, чтобы то же самое произошло в жизни Франчес.
Когда начались танцы, Джемми подошел первый к своей прабабушке и пригласил ее на танец. Он церемонно поклонился и спросил:
– Не окажете ли вы мне, ваша светлость, великую честь потанцевать со мной?
– При условии, что ты не будешь требовать от меня больших прыжков и быстрой работы ног, – ответила Аннунсиата, подавая ему руку.
Он поднес ее руку к своим губам.
– В движении вы легче пуха, миледи, и вы это хорошо знаете. Вам не нужно напрашиваться на комплименты.
– Теперь, Джемми, – твердо заявила Аннунсиата, – я наблюдала за тобой и надеюсь, что ты не будешь использовать меня для практики перед будущими более серьезными завоеваниями.
– Миледи, – ответил он, пристально глядя ей прямо в глаза, – что может быть более серьезным, чем моя попытка завоевать ваше сердце?
– Твоя попытка сломить добродетель вон той молодой леди, – ответила Аннунсиата, показывая веером на томную красотку, с которой Джемми заигрывал.
Джемми искоса посмотрел на нее и произнес:
– О, она вся – манерность, настолько притворна, что я чувствую себя очень неловко. Почему молодые девушки не могут вести себя естественно? Хихиканье и игра с веером, смотрят все время в сторону, Как они мне надоели!
– Джемми, тебе только шестнадцать лет, ты еще не можешь устать от жизни. И еще. Как могут быть девушки естественными, если мир требует от них совсем другого? Им твердят с самой колыбели, несчастные создания, что единственная цель их жизни – выйти замуж, а для этого им надо быть как можно неестественнее и притворнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Сабина засмеялась.
– Прекрасно! Ты меня разоблачила. Я не хочу знать твоего мнения. Я только хочу, чтобы мне сказали, что я выгляжу хорошо.
– Тогда твоя искренность должна быть вознаграждена. Ты выглядишь... очень привлекательно.
– Я не слишком стара для невесты? – озабоченно спросила Сабина.
– Тебе дашь не больше восемнадцати, – успокоила ее Франчес.
Маленький Аллен, которому не было еще и двух лет, уже достиг того возраста, когда запускают руку во все. Сейчас он с шумом опрокинул коробку со шпильками. Франчес кинулась к нему, подняла его и посадила к себе на плечо. Ее собственного сына Джона, четырехлетнего мальчугана, уже невозможно было носить на руках. За ним стал присматривать учитель, а ей так хотелось прижать к себе малыша, почувствовать его на своих руках.
Сабина наблюдала за ней с некоторым ощущением вины. Лучшее платье, которое Франчес одела по случаю свадьбы, было наполовину траурного серого цвета, она носила шляпку, а сверху платок – как матрона, хотя была на несколько месяцев моложе Сабины. Она горячо любила своего мужа и скорбела о нем так глубоко, что ей было больно говорить о нем.
– Ты не осуждаешь меня, Франчес, правда? – резко спросила Сабина. – Аллан был мне хорошим мужем, и я верю, что была для него хорошей женой. Но он мертв, и ничто не может вернуть его назад.
– Не осуждаю, – ответила Франчес.
– И я люблю Матта сколько помню себя. Когда я была ребенком и приезжала в Бирни на лето, я мечтала, что однажды выйду за него замуж, – она прикусила губу. – Ты не думаешь?..
– Конечно, нет, – быстро ответила Франчес. – Бог знает, что делает. Бедняга Аллан умер. Нет ничего, что бы помешало тебе выйти сейчас замуж за Матта. Будь счастлива, дорогая. Я очень рада за тебя.
Сабина с благодарностью крепко обняла ее, поцеловала Аллена в розовую щечку и сказала:
– Бедный мальчик, он лишился наследства до того, как начал ходить. Мы теперь никогда не вернем имение. Что ж, по крайней мере у него будет отец и братья.
Как только она это произнесла, ей захотелось, чтобы она не была такой беспечной, ибо ребенок Франчес не имел вообще ничего. Она нарочно подняла выше голову и спросила:
– Фанни, ты не думаешь снова выйти замуж? Я хочу сказать, что видела, как Артур смотрел на тебя. Я уверена, что ты его интересуешь. Если так случится...
– Нет, – ответила Франчес так решительно, что Сабина не рискнула продолжить свою мысль.
Потом она добавила более мягким тоном:
– Ничего не происходит по заказу, Сабина. Нельзя женить людей только для того, чтобы вывести их из трудного состояния. Артур любит уединение, он наслаждается своей холостяцкой жизнью. А я – я считаю в душе, что я все еще замужем.
– Прости меня, – смущенно проговорила Сабина.
Франчес поставила Аллена на ноги и взяла его за руку.
– Я думаю, пора спускаться. Ты готова? Сабина тут же позабыла о своей неловкости, и ее лицо просияло.
– Да, я готова.
* * *
Отец Ринард вел службу в церкви, а пасынки Сабины, Томас и Чарльз, служили при алтаре. Матт ждал ее. Он выглядел красивым и взволнованным в своем новом костюме из изумрудно-зеленого атласа и в парике цвета его собственных волос. Его взволнованность делала его моложе своих лет. К алтарю его подвели его кузен Артур и друг Дейви. Оба они были очень торжественны и исполняли свои роли в полном соответствии с правилами. Сабина прошла вперед и заняла свое место рядом с Маттом. Он повернулся к ней, улыбнулся такой улыбкой, что она больше ничего не видела и ни о чем другом не думала во все время службы.
После венчания они прошествовали в большой зал, где принимали длинную-длинную вереницу друзей, арендаторов, местных жителей, которые пришли их поздравить. Потом в саду состоялся свадебный пир. Сабина не могла подняться со своего места, ибо как только один гость заканчивал речь о том, какой Матт хороший хозяин и как они счастливы, что он снова женился, как тут же начинал говорить другой. Но она видела графиню, роскошную в васильково-синем шелке, со своими лохматыми собаками, всегда лежащими у ее ног, страстно спорящую о чем-то с Артуром и группой известных архитекторов. С некоторой озабоченностью она заметила шестнадцатилетнего Джемми, который был чересчур любезен с дочерью состоятельного купца из Йорка. Она с удовольствием отметила, что Франчес весьма увлечена разговором с хорошо сложенным молодым человеком, одним из друзей Матта, который разводил лошадей в конюшне недалеко от Мидлхема.
Матту время от времени удавалось уделить внимание свой жене, и он успевал переброситься с ней парой слов.
– Ты счастлива? – спрашивал он ее озабоченно не один раз.
– Очень, – уверяла она его.
С тех пор, как Сабина появилась в Морлэнде, он целиком посвятил себя уходу за ней. Когда стало ясно, что он хочет просить ее выйти за него замуж, Сабина, наконец, сама подвела его к этому разговору и откровенно призналась, что всегда любила его. Сабина вынуждена была так поступить, потому что его отличала такая скромность, что он мог собираться годами сделать ей предложение.
Теперь он сказал ей:
– Странно, каким образом дела сами собой решаются.
Она поняла, что он имел в виду. Их женитьба представлялась ей логичным завершением событий. Она желала, чтобы то же самое произошло в жизни Франчес.
Когда начались танцы, Джемми подошел первый к своей прабабушке и пригласил ее на танец. Он церемонно поклонился и спросил:
– Не окажете ли вы мне, ваша светлость, великую честь потанцевать со мной?
– При условии, что ты не будешь требовать от меня больших прыжков и быстрой работы ног, – ответила Аннунсиата, подавая ему руку.
Он поднес ее руку к своим губам.
– В движении вы легче пуха, миледи, и вы это хорошо знаете. Вам не нужно напрашиваться на комплименты.
– Теперь, Джемми, – твердо заявила Аннунсиата, – я наблюдала за тобой и надеюсь, что ты не будешь использовать меня для практики перед будущими более серьезными завоеваниями.
– Миледи, – ответил он, пристально глядя ей прямо в глаза, – что может быть более серьезным, чем моя попытка завоевать ваше сердце?
– Твоя попытка сломить добродетель вон той молодой леди, – ответила Аннунсиата, показывая веером на томную красотку, с которой Джемми заигрывал.
Джемми искоса посмотрел на нее и произнес:
– О, она вся – манерность, настолько притворна, что я чувствую себя очень неловко. Почему молодые девушки не могут вести себя естественно? Хихиканье и игра с веером, смотрят все время в сторону, Как они мне надоели!
– Джемми, тебе только шестнадцать лет, ты еще не можешь устать от жизни. И еще. Как могут быть девушки естественными, если мир требует от них совсем другого? Им твердят с самой колыбели, несчастные создания, что единственная цель их жизни – выйти замуж, а для этого им надо быть как можно неестественнее и притворнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112