Нет, Кэтрин и без того огорчилась из-за этой истории с якобы заинтересовавшими Эвана ее эссе. Ему не хотелось причинять молодой женщине еще большее огорчение своим признанием, что он обманывал ее буквально во всем.
Оставалось одно — придерживаться версии насчет сбора материала для книги. Еще несколько дней притворства, и Эван сможет вернуться в Лондон, к своему прежнему спокойному существованию.
Правда, он не очень на это надеялся. Теперь, после того, как Кэтрин Прайс так стремительно ворвалась в его жизнь.
— Теперь вы все знаете обо мне, — негромко закончила Кэтрин и обернулась к нему. — И понимаете, чем я опасна для мужчин.
В голосе ее прозвучала привычная нота горечи. Эван без труда распознал ее, так как сам таил ее в груди, когда долгое время был предметом всевозможных досужих разговоров, домыслов и даже ненависти. Ему хорошо знакомо было это чувство одиночества и потерянности.
И такое страстное желание утешить ее, обласкать, помочь забыть свои беды охватило его, что Эван порывисто поднялся и подошел к Кэтрин. Обняв ее за талию, он сказал, глядя ей в глаза:
— Я вовсе не считаю тебя опасной, — проговорил он негромко, но твердо.
После чего его губы сами собой коснулись губ Кэтрин.
8.
При виде ее горю как в огне,
Хотя она по-девичьи стыдлива.
— Боже мой! — воскликнула Кэтрин и отпрянула от него. — Снова пошла кровь!
— Не тревожься, — успокоил ее Эван. — На самом деле это сущий пустяк.
— Все равно, сядь, пожалуйста, я приложу к ране мазь. — И Кэтрин повела его к креслу, радуясь про себя той передышке, во время которой у нее будет возможность собраться с мыслями. Вынимая из ящика буфета особую мазь, предназначенную для заживления ран, Кэтрин продолжала лихорадочно перебирать все случившееся за вечер.
Итак, она опять позволила Эвану поцеловать себя. Хвала небесам, что нашлась причина, несколько отрезвившая ее. Кэтрин понимала: еще немного — и она снова очутилась бы в его объятиях, настолько у нее начинала идти кругом голова от крепкого, страстного, одурманивающего поцелуя Эвана.
И еще ей было очень неловко из-за того, что пришлось солгать насчет сосуда. И зачем Эван настойчиво допытывался о заклятии? Конечно, главная причина в Дейвиде, который разболтал секрет. Теперь, если бы Кэтрин вообще отказалась говорить на эту тему с Эваном, он обратился бы к Дейвиду, и тот, просто назло Кэтрин, непременно рассказал бы ему все.
— Ни к чему все эти притирания, — пробурчал Эван, когда Кэтрин вернулась к нему с мазью.
— Она сделана по народным рецептам и не только останавливает кровь, но и снимает воспаление. — И, взяв на кончик пальца немного мази, Кэтрин приложила ее к губе Эвана.
Его реакция была более чем неожиданной: он вырвал из ее рук баночку и швырнул на пол, а когда Катрин хотела наклониться за ней, схватил девушку и посадил прямо на ушибленное колено.
— Перестань, — рассердилась Кэтрин. — Что ты делаешь? Твоя нога…
— От этого ей будет только лучше, — ответил Эван и крепко обнял Кэтрин за талию. — Твой поцелуй — самое чудодейственное средство.
Взглянув на синяки, которые Эван заработал, защищая ее честь, словно рыцарь из старинной легенды, Кэтрин почувствовала, как рушатся воздвигнутые ею защитные стены. Почему он вступился за нее? Ведь она для него — никто. В этом Дейвид был прав. Если Эван и проявляет к ней интерес, то наверняка исключительно от скуки.
Увидев ее полуобнаженной у озера, он, конечно, вообразил, будто Кэтрин — доступная женщина. Да вдобавок она с такой легкостью позволила ему поцеловать себя, что еще больше укрепила его в этом мнении. Но она совсем не та, за кого Эван ее принимает.
— Поцелуй меня, Кэтрин. — В охрипшем голосе Эвана было столько мольбы, что не поверить ему было невозможно. Глаза его затуманились, но не от гнева, а от неутолимой жажды, испугавшей ее до глубины души.
Оторвавшись от его взгляда, она пробормотала:
— Но тебе будет больно!
— Обнимать тебя и не целовать — еще больнее.
— Оставь, — едва слышно вымолвила Кэтрин, но Эван уже прильнул губами к ее шее. И если ему стало больно, он не показывал вида. Прикосновение его губ к коже отзывалось трепетом во всем теле Кэтрин. Только едва слышный запах камфары, которая входила в состав мази, удерживал сознание молодой женщины на поверхности, не давал погрузиться полностью в пучину всколыхнувшейся страсти. — Тебе нельзя, — снова попробовала запротестовать она, не в силах даже пошевельнуться, чтобы освободиться из его объятий.
— Почему? — Он стиснул зубами мочку ее уха, отчего Кэтрин почувствовала себя так, словно ее прошила молния, и невольно застонала.
— Дейвид прав. — Кэтрин произнесла это не столько в укор Эвану, сколько самой себе. — Мне не следовало позволять… Я… то есть ты, быть может, принимаешь меня за женщину, которая готова отдаться первому встречному. Ты считаешь, что со мной можно развлечься…
Пробормотав что-то ей в ухо, он взял Кэтрин за подбородок и повернул лицом к себе.
— Дейвид ошибается. Я не соблазнитель. Я ученый. И большую часть своего времени провожу, зарывшись в книги.
Эван нахмурился, и весь его вид — сурово сдвинутые брови, сжатые зубы, да еще синяк под глазом — напрочь опровергал его слова. Нет, он мало походил на отшельника-ученого. Особенно в ту минуту, когда кинулся в драку. И когда начал страстно целовать Кэтрин.
— Да, но зная, что я вдова… — продолжила Кэтрин. Эван приложил палец к ее губам:
— Я ничего не знаю. И ни о чем не способен думать, Кэтрин, кроме одного: что меня влечет к тебе точно так же, как тебя ко мне.
Еще одна волна дрожи пробежала по телу Кэтрин, едва только его палец коснулся ее губ. И когда губы ее сами собой раскрылись, словно подчиняясь неслышному приказу, отданному телом, Эван окинул ее понимающим взглядом.
— Мои чувства к тебе совершенно не имеют значения, — заявила Кэтрин, пытаясь встать. Но Эван еще крепче прижал ее и не выпускал из своих объятий.
— Еще как имеют! Ты ведь чувствуешь, что я идеальный любовник для тебя.
Не жених. Не муж. Любовник.
Кэтрин решительно принялась высвобождаться из его рук. Все это зашло слишком далеко и, к сожалению, не в том направлении.
— Пусти меня, — взмолилась Кэтрин, не понимая, почему ее голос звучит так неуверенно.
— Я не обижу тебя, — проговорил Эван низким и чуть хрипловатым голосом, целуя ее в висок.
Разумеется, нет. И конечно, он не будет вести себя так, как Дейвид. Но все равно ей нельзя позволять Эвану целовать себя, поскольку для него это только развлечение.
— Но я прошу только о поцелуе, — сказал он, когда Кэтрин снова попыталась встать.
— Понимаю, но…
Эван закрыл ее рот своими губами и даже не вздрогнул, хотя Кэтрин понимала, как ему больно.
Кэтрин хотела прервать поцелуй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Оставалось одно — придерживаться версии насчет сбора материала для книги. Еще несколько дней притворства, и Эван сможет вернуться в Лондон, к своему прежнему спокойному существованию.
Правда, он не очень на это надеялся. Теперь, после того, как Кэтрин Прайс так стремительно ворвалась в его жизнь.
— Теперь вы все знаете обо мне, — негромко закончила Кэтрин и обернулась к нему. — И понимаете, чем я опасна для мужчин.
В голосе ее прозвучала привычная нота горечи. Эван без труда распознал ее, так как сам таил ее в груди, когда долгое время был предметом всевозможных досужих разговоров, домыслов и даже ненависти. Ему хорошо знакомо было это чувство одиночества и потерянности.
И такое страстное желание утешить ее, обласкать, помочь забыть свои беды охватило его, что Эван порывисто поднялся и подошел к Кэтрин. Обняв ее за талию, он сказал, глядя ей в глаза:
— Я вовсе не считаю тебя опасной, — проговорил он негромко, но твердо.
После чего его губы сами собой коснулись губ Кэтрин.
8.
При виде ее горю как в огне,
Хотя она по-девичьи стыдлива.
— Боже мой! — воскликнула Кэтрин и отпрянула от него. — Снова пошла кровь!
— Не тревожься, — успокоил ее Эван. — На самом деле это сущий пустяк.
— Все равно, сядь, пожалуйста, я приложу к ране мазь. — И Кэтрин повела его к креслу, радуясь про себя той передышке, во время которой у нее будет возможность собраться с мыслями. Вынимая из ящика буфета особую мазь, предназначенную для заживления ран, Кэтрин продолжала лихорадочно перебирать все случившееся за вечер.
Итак, она опять позволила Эвану поцеловать себя. Хвала небесам, что нашлась причина, несколько отрезвившая ее. Кэтрин понимала: еще немного — и она снова очутилась бы в его объятиях, настолько у нее начинала идти кругом голова от крепкого, страстного, одурманивающего поцелуя Эвана.
И еще ей было очень неловко из-за того, что пришлось солгать насчет сосуда. И зачем Эван настойчиво допытывался о заклятии? Конечно, главная причина в Дейвиде, который разболтал секрет. Теперь, если бы Кэтрин вообще отказалась говорить на эту тему с Эваном, он обратился бы к Дейвиду, и тот, просто назло Кэтрин, непременно рассказал бы ему все.
— Ни к чему все эти притирания, — пробурчал Эван, когда Кэтрин вернулась к нему с мазью.
— Она сделана по народным рецептам и не только останавливает кровь, но и снимает воспаление. — И, взяв на кончик пальца немного мази, Кэтрин приложила ее к губе Эвана.
Его реакция была более чем неожиданной: он вырвал из ее рук баночку и швырнул на пол, а когда Катрин хотела наклониться за ней, схватил девушку и посадил прямо на ушибленное колено.
— Перестань, — рассердилась Кэтрин. — Что ты делаешь? Твоя нога…
— От этого ей будет только лучше, — ответил Эван и крепко обнял Кэтрин за талию. — Твой поцелуй — самое чудодейственное средство.
Взглянув на синяки, которые Эван заработал, защищая ее честь, словно рыцарь из старинной легенды, Кэтрин почувствовала, как рушатся воздвигнутые ею защитные стены. Почему он вступился за нее? Ведь она для него — никто. В этом Дейвид был прав. Если Эван и проявляет к ней интерес, то наверняка исключительно от скуки.
Увидев ее полуобнаженной у озера, он, конечно, вообразил, будто Кэтрин — доступная женщина. Да вдобавок она с такой легкостью позволила ему поцеловать себя, что еще больше укрепила его в этом мнении. Но она совсем не та, за кого Эван ее принимает.
— Поцелуй меня, Кэтрин. — В охрипшем голосе Эвана было столько мольбы, что не поверить ему было невозможно. Глаза его затуманились, но не от гнева, а от неутолимой жажды, испугавшей ее до глубины души.
Оторвавшись от его взгляда, она пробормотала:
— Но тебе будет больно!
— Обнимать тебя и не целовать — еще больнее.
— Оставь, — едва слышно вымолвила Кэтрин, но Эван уже прильнул губами к ее шее. И если ему стало больно, он не показывал вида. Прикосновение его губ к коже отзывалось трепетом во всем теле Кэтрин. Только едва слышный запах камфары, которая входила в состав мази, удерживал сознание молодой женщины на поверхности, не давал погрузиться полностью в пучину всколыхнувшейся страсти. — Тебе нельзя, — снова попробовала запротестовать она, не в силах даже пошевельнуться, чтобы освободиться из его объятий.
— Почему? — Он стиснул зубами мочку ее уха, отчего Кэтрин почувствовала себя так, словно ее прошила молния, и невольно застонала.
— Дейвид прав. — Кэтрин произнесла это не столько в укор Эвану, сколько самой себе. — Мне не следовало позволять… Я… то есть ты, быть может, принимаешь меня за женщину, которая готова отдаться первому встречному. Ты считаешь, что со мной можно развлечься…
Пробормотав что-то ей в ухо, он взял Кэтрин за подбородок и повернул лицом к себе.
— Дейвид ошибается. Я не соблазнитель. Я ученый. И большую часть своего времени провожу, зарывшись в книги.
Эван нахмурился, и весь его вид — сурово сдвинутые брови, сжатые зубы, да еще синяк под глазом — напрочь опровергал его слова. Нет, он мало походил на отшельника-ученого. Особенно в ту минуту, когда кинулся в драку. И когда начал страстно целовать Кэтрин.
— Да, но зная, что я вдова… — продолжила Кэтрин. Эван приложил палец к ее губам:
— Я ничего не знаю. И ни о чем не способен думать, Кэтрин, кроме одного: что меня влечет к тебе точно так же, как тебя ко мне.
Еще одна волна дрожи пробежала по телу Кэтрин, едва только его палец коснулся ее губ. И когда губы ее сами собой раскрылись, словно подчиняясь неслышному приказу, отданному телом, Эван окинул ее понимающим взглядом.
— Мои чувства к тебе совершенно не имеют значения, — заявила Кэтрин, пытаясь встать. Но Эван еще крепче прижал ее и не выпускал из своих объятий.
— Еще как имеют! Ты ведь чувствуешь, что я идеальный любовник для тебя.
Не жених. Не муж. Любовник.
Кэтрин решительно принялась высвобождаться из его рук. Все это зашло слишком далеко и, к сожалению, не в том направлении.
— Пусти меня, — взмолилась Кэтрин, не понимая, почему ее голос звучит так неуверенно.
— Я не обижу тебя, — проговорил Эван низким и чуть хрипловатым голосом, целуя ее в висок.
Разумеется, нет. И конечно, он не будет вести себя так, как Дейвид. Но все равно ей нельзя позволять Эвану целовать себя, поскольку для него это только развлечение.
— Но я прошу только о поцелуе, — сказал он, когда Кэтрин снова попыталась встать.
— Понимаю, но…
Эван закрыл ее рот своими губами и даже не вздрогнул, хотя Кэтрин понимала, как ему больно.
Кэтрин хотела прервать поцелуй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101