Выстланный плитами пол от частого и тщательного мытья блестел. Стены комнаты были увешаны богатыми старинными гобеленами со сценками из придворной любви и военных подвигов предков Гарета. Скупой тусклый свет ноябрьского дня проникал через два узких высоких окна. В камине плясал огонь. Высокая спинка кровати, стол и стулья, изготовленные из мореного дуба, были покрыты причудливой резьбой. Портьеры, закрывавшие кровать, оказались вышиты шелком. Вдруг на одной из стен Роза заметила картину, подсвеченную свечами. Она блестела и переливалась, как многоцветный драгоценный камень.
– Что это, Гарет? Я никогда не видела ничего подобного!
Витраж был выполнен из кусочков цветного стекла – герб Мастерсона, ястреб.
– Витраж изготовлен для церкви. Я сделал его сам: ездил в Йорк за стеклом, подбирал кусочки, склеивал полосками.
Витраж совершенно очаровал Розу. Ее поразила еще одна грань натуры Гарета – его несомненный талант художника. Картина блистала оттенками цветов королевского двора: синим, красным и золотым. Ястреб казался олицетворением гордости и смелости.
– Когда же ты вставишь витраж в окно? – спросила Роза.
Лицо Гарета потемнело.
– Церкви, в которой запрещены службы, не нужны красивые окна.
Рука Розы потянулась к Гарету: ей захотелось провести пальцем по его сошедшимся к переносице бровям, чтобы этим жестом попытаться снять непрошенную боль. Но она не позволила себе проявить чувства.
Гарет устало улыбнулся, прочитав ее мысли.
– О, держи себя в руках! Жалость ко мне может дорого тебе обойтись!
Он подошел к окну и закрыл тяжелые парчовые шторы.
– Сегодня вечером холодно, – пояснил он необходимость закрыть шторы.
Роза лишь кивнула. Она не сводила глаз с Гарета, завороженная широким разворотом его плеч и рельефной мускулатурой бедер. Когда он обернулся, она не успела отвести глаз.
Он тихо позвал ее, в низком голосе звучала страсть. Роза вдруг почувствовала слабость во всем теле. «Это, наверное, от вина», – подумала она.
Роза предчувствовала, что именно сейчас произойдет, и ей не хотелось противостоять этому. Волнующая напряженность притягивала их друг к другу. Гарет обнял ее. Когда его губы припали к губам Розы, она забыла обо всем на свете: о Джайлсе, о том, что она побывала в руках врагов, и даже о том, что она в Мастерсоне пленница. Встав на цыпочки, Роза пила с губ Гарета волшебную пьянящую сладость, страсть пульсировала в венах, желание неумолимо захватывало ее.
Гарет нежно поцеловал жену в висок и погладил ее по волосам, дотронувшись до шелковистых локонов.
– Волосы – твое украшение, корона! – прошептал он.
– А говорят, черные, как вороново крыло!
– Они прекрасны… ты вся прекрасна…
Гарет снял с Розы платье. Роза не сопротивлялась. Он не мог сдержать восхищенного вздоха перед красотой ее нагого тела. Желтоватое сияние свеч подчеркивало совершенство женственной фигуры.
– Гарет, я… – она не могла говорить.
Его губы нежно коснулись ее груди. Из сильных рук исходила магическая сила.
– Роза, ни одну женщину я не желал так сильно, как тебя. Я не могу понять, кто ты: орудие дьявола или ангел, сошедший на грешную землю с небес?
Роза поняла, что жар желания сжигает его тоже. Каждое прикосновение рук говорило ей: «Ты неповторима!»
Он поднял ее и отнес на постель, пахнущую лавандой. Лаванда! Роза вспомнила их первую брачную ночь. Наверное, и Гарет вспомнил то же. Он был нежен и осторожен, как и тогда.
* * *
Они лежали нагие среди смятых простыней. Их тела сплелись в приятной опустошенности, сердца переполнились нежностью друг к другу.
– Какая ты необыкновенная, – сказал Гарет.
Роза отвела взгляд.
– Я? Совсем нет. Я ничего не делала… только лежала и позволила тебе… – Роза смутилась, улыбнулась мужу и уткнулась в его грудь.
– Откуда это? – спросила она, ее пальчик прошелся по уродливому шраму.
– Старая боевая рана. Ошибка, просчет. В молодости я не умел по горячности хорошо защищаться.
– Гарет, ты еще молод, а тебе уже приходилось столько воевать!
– Мастерсон достался мне, когда я был чуть старше, чем ты сейчас. Король меня любил. Я храбро сражался в приграничных войнах с шотландцами. Хорошее это было время. Время побед! Мне повезло, я охранял северные границы, а не воевал с Францией. Мне нравилось, как держались шотландцы, – он замолчал.
– Ты о чем-то жалеешь?
– Лучше честно воевать, не получая вознаграждения, чем зарабатывать деньги на турнирах или выполнять всякие грязные и низкие поручения тех, кто платит.
– Как Акасия?
Гарет внимательно посмотрел на Розу. Она до сих пор не подозревает ни в чем своего отца!
– Мои люди должны что-то есть.
– Я понимаю.
Она действительно начинала понимать, почему он украл кольцо. Сочувствие к горожанам начинало просыпаться и в ее душе. Роза задумалась. Возможно, это кольцо для Гарета важнее, чем для нее.
А Гарета в это время волновало нечто совсем другое: он потянулся к ней, поцеловал морщинку, собравшуюся между бровей, и они снова занялись любовью.
* * *
Рано утром Полус прошел через затемненную спальню и открыл шторы. Свет залил комнату. Полус замер. На кровати он увидел двух спящих людей.
– Прошу прощения, милорд, – Пролепетал оруженосец, задом пятясь к двери.
– Ничего, Полус. Какие новости заставили тебя прийти в столь ранний час?
– Джайлс, милорд! Я думаю, вы должны его увидеть немедленно.
Гарет посмотрел на Розу. Она сладко спала. «Хорошо, если бы каждое утро начиналось так», – подумал про себя Гарет. Он осторожно, чтобы не потревожить жену, встал и принялся одеваться.
– Ты уходишь? – спросила Роза и смутилась, заметив нескромный взгляд Гарета, устремленный на ее обнаженные ноги.
– Надо встретиться с Джайлсом, – Гарет поцеловал жену в лоб.
У Розы стало на душе легче. Она была рада, что Джайлс вернулся так скоро. Пробормотав утреннюю молитву, она попросила Бога быть милостивым к Джайлсу и его делам, Роза быстро оделась.
На пути в парадный зал она задержалась в галерее у высокого узкого окна. Солнце освещало крытые камышом крыши убогих домов. Люди ежились от холода и собирались небольшими группами. Бедность и нищета по-прежнему были отличительными чертами города Мастерсона. Роза вновь испытала чувство вины.
Если Акасия заплатит за кольцо, то на эти деньги можно будет поднять город. Но отдать кольцо – значит изменить памяти славной и храброй Изабеллы де Эвре. Нет, она не отдаст Браервуд Акасии!
Роза тряхнула головой, избавляясь от беспокойных и навязчивых мыслей. Спустившись по лестнице, но еще не дойдя до зала, она услышала громкий гневный голос Гарета. Мороз пробежал у нее по коже.
– Глупец! – кричал Гарет. – Ты отлично знаешь, что я никому не разрешаю самовольных вылазок в Морлей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Что это, Гарет? Я никогда не видела ничего подобного!
Витраж был выполнен из кусочков цветного стекла – герб Мастерсона, ястреб.
– Витраж изготовлен для церкви. Я сделал его сам: ездил в Йорк за стеклом, подбирал кусочки, склеивал полосками.
Витраж совершенно очаровал Розу. Ее поразила еще одна грань натуры Гарета – его несомненный талант художника. Картина блистала оттенками цветов королевского двора: синим, красным и золотым. Ястреб казался олицетворением гордости и смелости.
– Когда же ты вставишь витраж в окно? – спросила Роза.
Лицо Гарета потемнело.
– Церкви, в которой запрещены службы, не нужны красивые окна.
Рука Розы потянулась к Гарету: ей захотелось провести пальцем по его сошедшимся к переносице бровям, чтобы этим жестом попытаться снять непрошенную боль. Но она не позволила себе проявить чувства.
Гарет устало улыбнулся, прочитав ее мысли.
– О, держи себя в руках! Жалость ко мне может дорого тебе обойтись!
Он подошел к окну и закрыл тяжелые парчовые шторы.
– Сегодня вечером холодно, – пояснил он необходимость закрыть шторы.
Роза лишь кивнула. Она не сводила глаз с Гарета, завороженная широким разворотом его плеч и рельефной мускулатурой бедер. Когда он обернулся, она не успела отвести глаз.
Он тихо позвал ее, в низком голосе звучала страсть. Роза вдруг почувствовала слабость во всем теле. «Это, наверное, от вина», – подумала она.
Роза предчувствовала, что именно сейчас произойдет, и ей не хотелось противостоять этому. Волнующая напряженность притягивала их друг к другу. Гарет обнял ее. Когда его губы припали к губам Розы, она забыла обо всем на свете: о Джайлсе, о том, что она побывала в руках врагов, и даже о том, что она в Мастерсоне пленница. Встав на цыпочки, Роза пила с губ Гарета волшебную пьянящую сладость, страсть пульсировала в венах, желание неумолимо захватывало ее.
Гарет нежно поцеловал жену в висок и погладил ее по волосам, дотронувшись до шелковистых локонов.
– Волосы – твое украшение, корона! – прошептал он.
– А говорят, черные, как вороново крыло!
– Они прекрасны… ты вся прекрасна…
Гарет снял с Розы платье. Роза не сопротивлялась. Он не мог сдержать восхищенного вздоха перед красотой ее нагого тела. Желтоватое сияние свеч подчеркивало совершенство женственной фигуры.
– Гарет, я… – она не могла говорить.
Его губы нежно коснулись ее груди. Из сильных рук исходила магическая сила.
– Роза, ни одну женщину я не желал так сильно, как тебя. Я не могу понять, кто ты: орудие дьявола или ангел, сошедший на грешную землю с небес?
Роза поняла, что жар желания сжигает его тоже. Каждое прикосновение рук говорило ей: «Ты неповторима!»
Он поднял ее и отнес на постель, пахнущую лавандой. Лаванда! Роза вспомнила их первую брачную ночь. Наверное, и Гарет вспомнил то же. Он был нежен и осторожен, как и тогда.
* * *
Они лежали нагие среди смятых простыней. Их тела сплелись в приятной опустошенности, сердца переполнились нежностью друг к другу.
– Какая ты необыкновенная, – сказал Гарет.
Роза отвела взгляд.
– Я? Совсем нет. Я ничего не делала… только лежала и позволила тебе… – Роза смутилась, улыбнулась мужу и уткнулась в его грудь.
– Откуда это? – спросила она, ее пальчик прошелся по уродливому шраму.
– Старая боевая рана. Ошибка, просчет. В молодости я не умел по горячности хорошо защищаться.
– Гарет, ты еще молод, а тебе уже приходилось столько воевать!
– Мастерсон достался мне, когда я был чуть старше, чем ты сейчас. Король меня любил. Я храбро сражался в приграничных войнах с шотландцами. Хорошее это было время. Время побед! Мне повезло, я охранял северные границы, а не воевал с Францией. Мне нравилось, как держались шотландцы, – он замолчал.
– Ты о чем-то жалеешь?
– Лучше честно воевать, не получая вознаграждения, чем зарабатывать деньги на турнирах или выполнять всякие грязные и низкие поручения тех, кто платит.
– Как Акасия?
Гарет внимательно посмотрел на Розу. Она до сих пор не подозревает ни в чем своего отца!
– Мои люди должны что-то есть.
– Я понимаю.
Она действительно начинала понимать, почему он украл кольцо. Сочувствие к горожанам начинало просыпаться и в ее душе. Роза задумалась. Возможно, это кольцо для Гарета важнее, чем для нее.
А Гарета в это время волновало нечто совсем другое: он потянулся к ней, поцеловал морщинку, собравшуюся между бровей, и они снова занялись любовью.
* * *
Рано утром Полус прошел через затемненную спальню и открыл шторы. Свет залил комнату. Полус замер. На кровати он увидел двух спящих людей.
– Прошу прощения, милорд, – Пролепетал оруженосец, задом пятясь к двери.
– Ничего, Полус. Какие новости заставили тебя прийти в столь ранний час?
– Джайлс, милорд! Я думаю, вы должны его увидеть немедленно.
Гарет посмотрел на Розу. Она сладко спала. «Хорошо, если бы каждое утро начиналось так», – подумал про себя Гарет. Он осторожно, чтобы не потревожить жену, встал и принялся одеваться.
– Ты уходишь? – спросила Роза и смутилась, заметив нескромный взгляд Гарета, устремленный на ее обнаженные ноги.
– Надо встретиться с Джайлсом, – Гарет поцеловал жену в лоб.
У Розы стало на душе легче. Она была рада, что Джайлс вернулся так скоро. Пробормотав утреннюю молитву, она попросила Бога быть милостивым к Джайлсу и его делам, Роза быстро оделась.
На пути в парадный зал она задержалась в галерее у высокого узкого окна. Солнце освещало крытые камышом крыши убогих домов. Люди ежились от холода и собирались небольшими группами. Бедность и нищета по-прежнему были отличительными чертами города Мастерсона. Роза вновь испытала чувство вины.
Если Акасия заплатит за кольцо, то на эти деньги можно будет поднять город. Но отдать кольцо – значит изменить памяти славной и храброй Изабеллы де Эвре. Нет, она не отдаст Браервуд Акасии!
Роза тряхнула головой, избавляясь от беспокойных и навязчивых мыслей. Спустившись по лестнице, но еще не дойдя до зала, она услышала громкий гневный голос Гарета. Мороз пробежал у нее по коже.
– Глупец! – кричал Гарет. – Ты отлично знаешь, что я никому не разрешаю самовольных вылазок в Морлей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84