Он окинул меня взглядом. За его спиной я уловил движение и понял, что он не один.
— Позови своих друзей или, может, они стесняются? — сказал я.
— Им и там хорошо, — отозвался он. — Ты бегал к копам, верно, дешевка?
— Дешевка? Новое имя для меня?
— Точно, дешевка.
— Ты зовешь меня дешевка… я буду звать тебя вонючка… идет?
Из коридора послышался приглушенный смешок, сразу пресекшийся. Маленькие глазки Страшилы загорелись и превратились в красные бусинки.
— Больно ты умен…
— Именно. Выходит нас пара, верно, вонючка? Чем могу служить?
Медленно и неторопливо он расстегнул ремень и взмахнул им.
— Хочешь получить вот этим по твоей поганой роже, дешевка? — спросил он.
Я оттолкнул стул назад и, вскочив, подхватил пишущую машинку.
Хочешь получить вот этим по твоей поганой роже, вонючка? — спросил я.
Лишь несколько часов назад я спрашивал себя, легко ли меня испугать.
Теперь я знал ответ… нелегко.
Мы молча смотрели друг на друга, потом он медленно и неторопливо застегнул ремень, а я под стать ему неторопливо опустил машинку.
Казалось, мы оба вернулись к исходной позиции.
— Не задерживайся у нас, дешевка, — сказал он. — Такие типы, как ты, нам не нравятся. Больше не ходи к легавым. Мы не любим типов, которые ходят к копам. — Он бросил на стол пакет из засаленной коричневой оберточной бумаги.
— Безмозглый дурак не знал, что это золото, — и он вышел, оставив дверь открытой.
Стоя неподвижно, я прислушивался, но они ушли так же беззвучно, как и появились. Впечатление было жутковатое. Похоже, они нарочно двигались подобно призракам.
Я развернул пакет и обнаружил свой портсигар, вернее то, что от него осталось. Кто-то, вероятно, при помощи кувалды, превратил его в тонкий, исцарапанный лист золота.
В ту ночь, впервые после смерти Джуди, она не приснилась мне. Вместо этого мне снились глаза, похожие на глаза хорька, с издевкой смотревшие на меня, и низкий, угрожающий голос, произносивший вновь и вновь: «Не задерживайся у нас, дешевка».
Дженни не показывалась в офисе до полудня. Я провел несколько часов за работой над алфавитным указателем и дошел до буквы 3. Пять или шесть раз звонил телефон, но каждый раз звонившая женщина бормотала, что хотела поговорить с мисс Бакстер, и клала трубку. У меня побывало трое посетительниц, пожилых, неряшливо одетых женщин, которые удивленно таращились на меня и пятились в коридор, тоже говоря, что им нужна мисс Бакстер. Улыбаясь своей самой лучезарной улыбкой, я спрашивал, не могу ли я чем-нибудь помочь, но они удирали, как испуганные крысы.
Около половины двенадцатого, когда я стучал по клавишам пишущей машинки, дверь с треском распахнулась и парнишка, в котором я сразу узнал воришку, высунул мне язык и, издав губами презрительный звук, метнулся за дверь. Я не порывался догонять его.
Когда прибыла Дженни, ее волосы выглядели так, словно вот-вот упадут ей на лицо, улыбка была не такой теплой, как обычно, и в глазах светилась тревога.
— В тюрьме серьезные неприятности, — сказала она. — Меня не пустили. Одна из заключенных сошла с ума. Пострадали две надзирательницы.
— Это скверно?
Она села, глядя на меня.
— Да… — Пауза, затем она спросила:
— Все нормально?
— Конечно. Вы не узнаете свою картотеку, когда у вас найдется время взглянуть на нее.
— Какие-нибудь сложности?
— Вроде того. Вчера вечером ко мне тут наведался один тип. — И я описал его наружность. — Это что-нибудь вам говорит?
— Это Страшила Джинкс. — Она приподняла руки и беспомощным жестом уронила их на колени. — Быстро он за вас взялся.
Фреда он не трогал целых две недели.
— Фред? Ваш приятель-счетовод?
Она кивнула.
— Рассказывайте, что здесь произошло?
Я рассказал, умолчав только о портсигаре, что ко мне явился Страшила и порекомендовал не задерживаться в городе надолго. После того, как мы обменялись угрожающими жестами, он убрался.
— Я предупреждала вас, Ларри. Страшила опасен. Вам лучше уехать.
— Как же вы-то пробыли здесь два года? Разве он не пытался вас выставить?
— Конечно, но у него есть своеобразный кодекс чести. Он не нападает на женщин и, кроме того, я твердо ему заявила, что он меня не испугает.
— Меня ему тоже не напугать.
Она покачала головой. Прядь волос упала ей на глаза. Она раздраженно заколола ее шпилькой на место.
— Ларри, в этом городе храбрость — непозволительная роскошь. Раз Страшила не хочет, чтобы вы здесь оставались, вам придется уехать.
— Неужели вы серьезно говорите?
— Да, ради вашего же блага. Вы должны уехать. Я справлюсь одна. Не надо еще больше усложнять положение, пожалуйста, уезжайте.
— Никуда я не поеду. Ваш дядя прописал мне перемену обстановки. Извините за эгоизм, но я больше озабочен своей проблемой, чем вашими. — Я улыбнулся ей. — С тех пор как я приехал сюда, я не думаю о Джуди. Ваш город пошел мне на пользу. Я остаюсь.
— Ларри! Вас могут избить!
— Ну и что? — Нарочно меняя тему разговора, я продолжал:
— Тут заходили три старушки, но не пожелали со мной говорить — им были нужны вы.
— Прошу вас, Ларри, уезжайте. Говорю вам. Страшила опасен.
Я взглянул на свои часы. Четверть первого.
— Надо поесть. — Я встал. — Я скоро вернусь. Можно где-нибудь в этом городе получить приличный обед? До сих пор я живу на одних гамбургерах.
Она посмотрела на меня с тревогой в глазах, потом развела руками, признавая свое поражение.
— Ларри, я надеюсь вы сознаете, что вы делаете и на что идете?
— Вы говорили, что вам нужен помощник… вот вы его и получите. Давайте не будем драматизировать. Так как насчет приличного ресторана?
— Хорошо, раз вы так хотите. — Она улыбнулась мне. — Луиджи, на третьей улице, в двух кварталах влево от вашего отеля. Хорошим его не назовешь, но и плохим тоже. — Тут зазвонил телефон и я вышел, слыша за спиной ее привычные «да» и «нет».
После посредственного обеда — мясо оказалось жестким, как старая подметка — я зашел в полицейский участок.
На скамейке у стены одиноко сидел парнишка лет двенадцати с подбитым глазом. Из носа у него капала на пол кровь. Наши взгляды встретились и какая же ненависть была в его глазах!
Я подошел к столу сержанта, который по-прежнему катал взад и вперед свой карандаш, тяжело дыша носом. Он поднял голову.
— Опять вы?
— Чтобы избавить вас от лишних хлопот, — сказал я, не понижая голоса, уверенный, что мальчишка, сидевший на скамейке, принадлежит к банде Страшилы. — Я получил свой портсигар обратно. — Я положил расплющенный кусок золота на бювар перед сержантом.
Он посмотрел на остатки портсигара, поднял, повертел в потных ручищах, потом положил на стол.
— Вчера вечером Страшила Джинкс вернул его мне, — сказал я.
Он уставился на смятый портсигар.
Я продолжал невозмутимым голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50