Значит, его брак превратился всего лишь в формальность? И у нее тоже были любовники? Нет. Она никогда себе такого не позволяла, ей это претит. Нет, брак для нее важен.
Но если все это правда, почему он позволил мне прийти в их дом?
— Потому что я уже был по уши в тебя влюблен. Как никогда прежде. Я готов был все для тебя сделать. Я нарушил все свои правила.
— Почему, Хью? Почему после всех этих женщин ты выбрал меня! Некоторые, судя по твоим описаниям, были просто бесподобны.
— На такой вопрос нельзя дать удовлетворительный ответ. Что бы я ни сказал, это тебя не убедит и не рассеет твоих сомнений. Любовь невозможно объяснить, она подобна ребенку, страдающему аутизмом. Иногда мы любим в других то, о чем они сами и не догадываются. Или считают это своей странностью, причудой. Мне нравится твоя сумочка.
— Моя сумочка? Почему?
— Никогда не встречал женщины с такой «дзенской» сумочкой. Ты там держишь только очень нужные или очень красивые вещицы. Это так много говорит о тебе, о том, чем я в тебе восхищаюсь и что люблю. Я люблю твою привычку прижиматься лбом к моей шее, когда мы спим. И то, как ты обнимаешь меня за плечи, когда мы гуляем по улицам. Как приятели.
— Так ты и есть мой приятель. Мой самый дорогой приятель. Если я буду тебе писать письма, то начну с этих слов: дорогой мой приятель.
Что я чувствовала по отношению к его жене? То, чего и следовало ожидать, и это лишь усугублялось еще одной особенностью Хью, которая мне очень нравилась: он всегда говорил о Шарлотте только хорошее. По его словам, она была любящей, щедрой женщиной, старавшейся облегчить жизнь всем вокруг.
Люди, состоящие в браке, часто едва ли не долгом своим почитают выставлять своих супругов в смешном свете перед новыми любовниками. Я об этом знала от друзей, в частности, из рассказов Зоуи о ее бывшем любовнике Гекторе. Разумеется, это можно понять и объяснить, но такое поведение никому не делает чести. Ведь заводить интрижки нас заставляет не что иное, как жадность. Так зачем же обвинять в своей жадности кого-то другого. Люди блестяще умеют находить себе оправдания. Это один из омерзительнейших наших талантов. Хью и я хотели друг друга и готовы были причинять боль всем, кто стоял у нас на пути. Существовали и другие объяснения и оправдания, в которых не было бы ни слова истины. Нами двигала обыкновенная жадность.
Когда Шарлотта узнала о нас? Думаю, через пару месяцев. Хью не сказал напрямую: «Она знает», но по некоторым его словам и недомолвкам я поняла, что это так. Странно, но чем крепче становилась наша связь, тем больше я уподоблялась Шарлотте в своем нежелании знать что-либо о его другой жизни. Вначале я настойчиво стремилась выпытать, что и как они делают вдвоем. И вообще, какая она, его жена. Но однажды мое любопытство внезапно иссякло. Я что было сил старалась изгнать ее из своих мыслей и игнорировать сам факт ее существования.
Какое-то время это срабатывало, но через шесть месяцев я сняла трубку зазвонившего телефона и чуть не бросила ее, услыхав спокойный голос, который произнес:
— Это Шарлотта Оукли.
— Здравствуйте.
— Думаю, вам известно, почему я звоню. — Да.
Я тоже старалась быть спокойной. Чтобы по моему голосу было ясно: я к этому готова, готова говорить с тобой и ничто из того, что ты скажешь, не изменит моих чувств.
— Мой муж сказал мне, что влюблен в вас. Я ответила, что позвоню вам. Он заставил меня пообещать, что я этого не сделаю, но кое о чем необходимо сказать, прежде чем все это слишком далеко зайдет. По-моему, вам не мешает узнать о некоторых вещах… Он был очень честен, говоря о ваших отношениях. Я вас совсем не знаю и могу судить о вас только с его слов. Хью вообще женолюб, и любовниц у него за годы нашего брака было не счесть.
— Он мне рассказывал.
Вот, значит, какую тактику она решила избрать. Попытаться унизить меня, поставив в один ряд с его прежними пассиями. Внезапно мне стало легче дышать. Я отбросила назад прядь волос, которая упала мне на глаза за минуту до этого, когда я села, опустив голову под бременем своей вины.
— Не сомневаюсь, что рассказывал. Он всегда так поступает. Женщины любят моего мужа за то, что он такой честный. А еще веселый, и такой заботливый, что вы чувствуете, будто он ваше второе «я». Одного вы не знаете, Миранда: он неизменно выбирает себе женщин одного и того же типа. Хорошеньких и очень умных. Таких, которым есть, что сказать. Которые умеют сделать свою жизнь интересной. Но одно из его малозаметных прекрасных качеств состоит в том, что его женщины непременно должны быть несчастненькими. Хью хочет спасти вас от ваших драконов. Он настоящий рыцарь. Уверена, что вы нуждаетесь в помощи, и он готов ее вам оказать.
— Я сейчас повешу трубку.
В голосе ее впервые за весь разговор прорезалось раздражение.
— Я вам позвонила, чтобы всем нам сэкономить массу времени и нервов! Если вы такая же, как и остальные его приятельницы, то вы его любите, потому что нуждаетесь в нем, а никак не наоборот. Вы будете все глубже увязать в этих отношениях, пока не станете чувствовать себя без него совершенно беспомощной. Быть может, этот момент уже наступил. Но имейте в виду, когда это произойдет и когда ему наскучит ваша слабость, он вас бросит. Он всегда так поступает. Это в его привычках. Он будет это делать очень мягко, и вы будете думать — ах, как он страдает, даже себя будете считать виноватой, но на самом деле это будет не так…
— Как вы можете говорить такое о своем муже? Она засмеялась, и ее смех напугал меня — спокойный, знающий. Она говорила о предмете, который хорошо изучила. Ей доставляло удовольствие беседовать со мной — с новичком.
— Он вам еще не давал почитать автобиографию Казандзакиса? «Отчет для Греко». Обязательно даст. Там есть одна фраза, которая ему особенно нравится: «Они были воробьями, а я хотел сделать их орлами».
Я повесила трубку. Никогда прежде этого не делала. Мне хотелось забыть об этом разговоре, но я не могла, потому что чувствовала ее правоту: я была слаба. И я в самом деле в нем нуждалась.
В течение нескольких минут я ненавидела в равной степени Хью и себя. Почему это не могло быть просто интрижкой? Мне бы этого хватило. Почему нам было не остановить машину, доехав до этого участка дороги? И по чьей вине нас так далеко занесло?
Я все еще сидела в том же кресле, когда он позвонил час спустя. Я рассказала ему о разговоре с его женой и добавила, что больше не желаю его видеть.
— Подожди! Подожди, Миранда! Пожалуйста! Тебе следует знать еще кое-что. Она пересказала тебе весь наш разговор? Сказала, как это было? Я ей сообщил, что хочу уйти.
— Что?!
— Я сказал ей, что полюбил тебя настолько, что хочу от нее уйти.
Я отвела трубку от уха и ошеломленно посмотрела на нее, словно это был он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Но если все это правда, почему он позволил мне прийти в их дом?
— Потому что я уже был по уши в тебя влюблен. Как никогда прежде. Я готов был все для тебя сделать. Я нарушил все свои правила.
— Почему, Хью? Почему после всех этих женщин ты выбрал меня! Некоторые, судя по твоим описаниям, были просто бесподобны.
— На такой вопрос нельзя дать удовлетворительный ответ. Что бы я ни сказал, это тебя не убедит и не рассеет твоих сомнений. Любовь невозможно объяснить, она подобна ребенку, страдающему аутизмом. Иногда мы любим в других то, о чем они сами и не догадываются. Или считают это своей странностью, причудой. Мне нравится твоя сумочка.
— Моя сумочка? Почему?
— Никогда не встречал женщины с такой «дзенской» сумочкой. Ты там держишь только очень нужные или очень красивые вещицы. Это так много говорит о тебе, о том, чем я в тебе восхищаюсь и что люблю. Я люблю твою привычку прижиматься лбом к моей шее, когда мы спим. И то, как ты обнимаешь меня за плечи, когда мы гуляем по улицам. Как приятели.
— Так ты и есть мой приятель. Мой самый дорогой приятель. Если я буду тебе писать письма, то начну с этих слов: дорогой мой приятель.
Что я чувствовала по отношению к его жене? То, чего и следовало ожидать, и это лишь усугублялось еще одной особенностью Хью, которая мне очень нравилась: он всегда говорил о Шарлотте только хорошее. По его словам, она была любящей, щедрой женщиной, старавшейся облегчить жизнь всем вокруг.
Люди, состоящие в браке, часто едва ли не долгом своим почитают выставлять своих супругов в смешном свете перед новыми любовниками. Я об этом знала от друзей, в частности, из рассказов Зоуи о ее бывшем любовнике Гекторе. Разумеется, это можно понять и объяснить, но такое поведение никому не делает чести. Ведь заводить интрижки нас заставляет не что иное, как жадность. Так зачем же обвинять в своей жадности кого-то другого. Люди блестяще умеют находить себе оправдания. Это один из омерзительнейших наших талантов. Хью и я хотели друг друга и готовы были причинять боль всем, кто стоял у нас на пути. Существовали и другие объяснения и оправдания, в которых не было бы ни слова истины. Нами двигала обыкновенная жадность.
Когда Шарлотта узнала о нас? Думаю, через пару месяцев. Хью не сказал напрямую: «Она знает», но по некоторым его словам и недомолвкам я поняла, что это так. Странно, но чем крепче становилась наша связь, тем больше я уподоблялась Шарлотте в своем нежелании знать что-либо о его другой жизни. Вначале я настойчиво стремилась выпытать, что и как они делают вдвоем. И вообще, какая она, его жена. Но однажды мое любопытство внезапно иссякло. Я что было сил старалась изгнать ее из своих мыслей и игнорировать сам факт ее существования.
Какое-то время это срабатывало, но через шесть месяцев я сняла трубку зазвонившего телефона и чуть не бросила ее, услыхав спокойный голос, который произнес:
— Это Шарлотта Оукли.
— Здравствуйте.
— Думаю, вам известно, почему я звоню. — Да.
Я тоже старалась быть спокойной. Чтобы по моему голосу было ясно: я к этому готова, готова говорить с тобой и ничто из того, что ты скажешь, не изменит моих чувств.
— Мой муж сказал мне, что влюблен в вас. Я ответила, что позвоню вам. Он заставил меня пообещать, что я этого не сделаю, но кое о чем необходимо сказать, прежде чем все это слишком далеко зайдет. По-моему, вам не мешает узнать о некоторых вещах… Он был очень честен, говоря о ваших отношениях. Я вас совсем не знаю и могу судить о вас только с его слов. Хью вообще женолюб, и любовниц у него за годы нашего брака было не счесть.
— Он мне рассказывал.
Вот, значит, какую тактику она решила избрать. Попытаться унизить меня, поставив в один ряд с его прежними пассиями. Внезапно мне стало легче дышать. Я отбросила назад прядь волос, которая упала мне на глаза за минуту до этого, когда я села, опустив голову под бременем своей вины.
— Не сомневаюсь, что рассказывал. Он всегда так поступает. Женщины любят моего мужа за то, что он такой честный. А еще веселый, и такой заботливый, что вы чувствуете, будто он ваше второе «я». Одного вы не знаете, Миранда: он неизменно выбирает себе женщин одного и того же типа. Хорошеньких и очень умных. Таких, которым есть, что сказать. Которые умеют сделать свою жизнь интересной. Но одно из его малозаметных прекрасных качеств состоит в том, что его женщины непременно должны быть несчастненькими. Хью хочет спасти вас от ваших драконов. Он настоящий рыцарь. Уверена, что вы нуждаетесь в помощи, и он готов ее вам оказать.
— Я сейчас повешу трубку.
В голосе ее впервые за весь разговор прорезалось раздражение.
— Я вам позвонила, чтобы всем нам сэкономить массу времени и нервов! Если вы такая же, как и остальные его приятельницы, то вы его любите, потому что нуждаетесь в нем, а никак не наоборот. Вы будете все глубже увязать в этих отношениях, пока не станете чувствовать себя без него совершенно беспомощной. Быть может, этот момент уже наступил. Но имейте в виду, когда это произойдет и когда ему наскучит ваша слабость, он вас бросит. Он всегда так поступает. Это в его привычках. Он будет это делать очень мягко, и вы будете думать — ах, как он страдает, даже себя будете считать виноватой, но на самом деле это будет не так…
— Как вы можете говорить такое о своем муже? Она засмеялась, и ее смех напугал меня — спокойный, знающий. Она говорила о предмете, который хорошо изучила. Ей доставляло удовольствие беседовать со мной — с новичком.
— Он вам еще не давал почитать автобиографию Казандзакиса? «Отчет для Греко». Обязательно даст. Там есть одна фраза, которая ему особенно нравится: «Они были воробьями, а я хотел сделать их орлами».
Я повесила трубку. Никогда прежде этого не делала. Мне хотелось забыть об этом разговоре, но я не могла, потому что чувствовала ее правоту: я была слаба. И я в самом деле в нем нуждалась.
В течение нескольких минут я ненавидела в равной степени Хью и себя. Почему это не могло быть просто интрижкой? Мне бы этого хватило. Почему нам было не остановить машину, доехав до этого участка дороги? И по чьей вине нас так далеко занесло?
Я все еще сидела в том же кресле, когда он позвонил час спустя. Я рассказала ему о разговоре с его женой и добавила, что больше не желаю его видеть.
— Подожди! Подожди, Миранда! Пожалуйста! Тебе следует знать еще кое-что. Она пересказала тебе весь наш разговор? Сказала, как это было? Я ей сообщил, что хочу уйти.
— Что?!
— Я сказал ей, что полюбил тебя настолько, что хочу от нее уйти.
Я отвела трубку от уха и ошеломленно посмотрела на нее, словно это был он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75