— Он работает в новом шоу Даррена Стара, а еще играет на бас-гитаре в группе «Эй, это мой ботинок», — говорит Хлое, закуривая еще одну сигарету.
— Бакстер Пристли? Да такого имени просто не существует! — бормочу я, старательно отделяя зернышки от травы.
— Сам-то ты тусуешься с группой, которая называется Plez and Fetish, и человеком, которого родители назвали при рождении Томат…
— Позже они согласились с тем, что они, возможно, погорячились.
— …и ведешь бизнес с людьми, которых зовут Бенни Бенни и Дамьен Натчес Росс? Ты, случайно, не хочешь извиниться передо мной за то, что на час опоздал? Мне пришлось ждать тебя наверху в офисе у Эрика.
— О Боже, я уверен, что он был не против, — мычу я, не отрываясь от забивки косяка. — Черт побери, зайка, я просто надеялся, что за это время ты слегка развлечешь папарацци. — Пауза. — И его зовут Кенни Кенни, дорогуша.
— Я была так занята сегодня, — вздыхает она.
— Общением с Бакстером Пристли? Поэтому я и сижу с пустым бокалом? — спрашиваю я ледяным тоном и подзываю Клифа, метрдотеля, но уже слишком поздно — Эрик посылает нам от заведения бутылку шампанского «Cristal» урожая 1985 года.
— Похоже, я начинаю привыкать к твоей забывчивости, Виктор, — говорит она.
— Хлое! Это ты одновременно снимаешься в рекламе меховых изделий и перечисляешь гонорары в Greenpeace. Это ты — сплошной клубок противоречий, солнышко, а вовсе не парень, который сидит напротив тебя.
— Бакстер одно время ухаживал за Лорен Хайнд.
Хлое тушит сигарету и благодарно улыбается очень хорошенькому официанту, который наливает шампанское в фужеры.
— Бакстер одно время ухаживал за Лорен Хайнд?
— Ну да.
— Кто такая Лорен Хайнд?
— Лорен Хайнд, Виктор! — Хлое выговаривает это имя так, словно оно что-то означает. — Да ты же сам ухаживал за ней, зайка!
— Я? За ней ? Да ? Гмм!
— Спокойной ночи, Виктор.
— Я просто не помню никакой Лорен Хайнд, детка. Плости, дологая!
— Ты не помнишь Лорен Хайнд? — переспрашивает она недоверчиво. — Ты не помнишь, как за ней бегал? О Боже, что же ты обо мне потом говорить-то станешь?
— Ничего особенного, солнышко, — говорю я ей, закончив наконец выбирать из травы семена. — Мы собираемся пожениться и жить вместе до старости. Как прошли показы? Посмотри — вон идет Скотт Бакула. Эй, привет, чувак! Ричард ищет тебя, старина.
— Лорен Хайнд, Виктор!
— Боже мой, как круто! Альфонс, привет — у тебя клевая татуировка, приятель!
Я поворачиваюсь обратно к Хлое.
— Ты знаешь, что Дамьен носит шиньон? Похоже, что он немного спятил на париках.
— Кто тебе это сказал?
— Один из парней в клубе, — выпаливаю я поспешно.
— Лорен Хайнд, Виктор, — ну неужели ты не помнишь Лорен Хайнд?
— Кто она такая ?— говорю я, скорчив страшную рожу, и, наклонившись, звонко целую Хлое в шею.
Внезапно к нам подлетает Патрик Макмаллан, вежливо интересуется, как прошли показы, и просит разрешения сделать снимок. Мы с Хлое придвигаемся поближе друг к другу, смотрим в объектив, улыбаемся, вспышка.
— Эй, траву не просыпь! — предупреждаю я его, когда, заметив Патрика Келли, он поспешно бросается следом за ним.
— Как ты думаешь, он слышал меня?
— Лорен Хайнд — одна из моих лучших подруг, Виктор.
— Я с ней незнаком, но если она твоя подруга — ну, тогда стоит ли говорить, что я автоматически за? — говорю я, скручивая косяк.
— Виктор, ты учился вместе с ней!
— Я не учился вместе с ней, зайка, — бормочу я, помахивая рукой Россу Блекнеру и его новому любовнику — парню, который работал в Амагансетте в клубе «Salamander» и недавно о нем был большой материал в «Bikini».
— Прости меня, если я ошибаюсь, но ты учился в Кэмдене вместе с Лорен Хайнд.
Она закуривает еще одну сигарету и наконец отпивает из бокала с шампанским.
— Разумеется, разумеется, — говорю я, пытаясь успокоить ее. — Ах да, конечно!
— Может, ты и как в колледже учился, тоже не помнишь, Виктор?
— Ты это в буквальном или в переносном смысле?
— А что, есть какая-то разница? — спрашивает она. — Почему ты такой тупой?
— Не знаю, зайка, наверное, в генах что-нибудь не так.
— Не неси чушь! Тебе не нравится, как зовут Бакстера Пристли, но при этом ты дружишь с людьми, которых зовут Лапуся, Голубь и На-На.
— Ну и что? — наконец выпаливаю я. — А ты спала с Чарли Шином. У всех есть свои маленькие недостатки.
— Лучше бы я поужинала с Бакстером, — цедит Хлое.
— Солнышко, ну что ты! Выпей немножко шампанского, попробуй фруктового мороженого. Сейчас дунем и сразу успокоимся. Кстати, кто такой этот Бакстер?
— Ты встречался с ним на матче «Никс».
— Боже мой, конечно — новый тип мужчины-беспризорника, недокормленного, со сбившимися в колтун волосами, вид как у постоянного пациента наркологической клиники, — я тут же осекаюсь и бросаю нервный взгляд на Хлое, но затем нахожу изящное завершение фразы. — Эстетика гранджа нанесла непоправимый ущерб облику американского мужчины, зайка. Невольно вспомнишь с тоской восьмидесятые годы.
— Только ты способен брякнуть такое, Виктор!
— Тем не менее я уже обращал внимание, что на матчах «Никс» ты постоянно флиртуешь с Джон Джоном.
— Можно подумать, ты не бросил бы меня, подвернись тебе случай переметнуться к Дэрил Ханне.
— Солнышко, если бы я искал рекламы, я бы переметнулся к Джон Джону. — Я замолкаю на мгновение, облизываю губы, гляжу в потолок и роняю: — А что, гм, как ты думаешь… такое в принципе возможно?
Она отвечает мне выразительным взглядом.
Я обнимаю ее со словами: «Иди сюда, зайка!» — и целую опять. Моя щека становится влажной, потому что волосы Хлое всегда влажны от кокосового масла.
— Зайка, почему у тебя всегда волосы мокрые?
Люди с видеокамерами с Fashion TV снуют повсюду, и я вынужден попросить Клифа передать Эрику, чтобы он принял все меры, дабы они не оказались поблизости от Хлое. Музыка М People перетекает в какую-то песню Элвиса Костелло среднего периода, которая постепенно превращается в нечто из последнего альбома Better Than Ezra. Я заказываю порцию малинового шербета и пытаюсь развеселить Хлое, мурлыкая на мотив Принца: «Она ест малиновый шербет… типа того, что делают в „ Bowery Bar “…» Но Хлое угрюмо смотрит на свою тарелку.
— Дорогая, это всего лишь сельдерей. В чем дело?
— Я на ногах с пяти утра, и мне хочется плакать.
— Эй, а как же званый обед в «Fashion Cafй»?
— Я сидела и смотрела, как Джеймс Трумэн ест гигантский трюфель, и от этого мне стало совсем не по себе.
— Потому что… тебе тоже хотелось трюфель?
— Нет, Виктор! Боже мой, ты совсем ничего не понимаешь!
— Господи, я тебя умоляю! Чего ты от меня ждешь? Чтобы я уехал на год во Флоренцию изучать поэзию эпохи Возрождения? В то время как ты удаляешь волосы с ног воском в салоне Elizabeth Arden десять раз в месяц?
— И это говорит мне тот, кто корпит над планом рассадки гостей за столами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174