Наша реакция трендсеттеров на нее была раздражающе предсказуемой.
— Спасибо.
— Мэнди была мрачнее тучи. Ха! Ты катаешься на роликах?
— Недостаточно хорошо, чтобы присоединиться к вам, парни, — сказала Джен.
Парочка, проезжавшая перед нами — она лицом в одну сторону, он в другую, — совершила поворот на 360 градусов, не отпустив руки друг друга. Мыс Джен присвистнули.
— Не расстраивайся, приходи в любое время.
Он развернулся на 350 градусов и снова оказался лицом ко мне.
— Ну, что стряслось?
— Я тут подумал, Хайро, может быть, ты мог бы помочь мне найти кое-кого. Она скейтер.
Он сделал медленное вращение — счастливый король, обозревающий свои владения.
— Что ж, ты обратился по адресу.
Джен достала отпечатанный снимок.
— Это она.
Он глянул на фотографию и кивнул, неожиданно помрачнев.
— Вау, она не сильно изменилась. Я давно ее не видел. С самого разрыва.
— Разрыва?
— Да, лет десять тому назад. Я тогда еще щенком был, и к нам всю дорогу цеплялись копы.
Он указал на диджея, окруженного звуковой аппаратурой.
— Раньше у нас здесь на ящике из-под молока возле Уик стоял магнитофон, так чтобы во время полицейской облавы можно было схватить его и пуститься наутек. Она была с нами с первых дней, организовала этот клуб, когда ей было тринадцать.
Я удовлетворенно вздохнул, радуясь своей догадке — она была инноватором.
— Ее зовут Уик? — спросила Джен. — Это, случайно, не сокращение от «уик-энд»?
Хайро, разворачиваясь к ней, от удивления совершил лишний оборот.
— Вовсе нет. Зовут ее Мвади, а Уик сокращение от фамилии Уикерсхэм.
Мне эта фамилия ничего не говорила.
— Значит, здесь она больше не появляется?
— Я же говорил, она оставила нас, когда ядро клуба сговорилось с…
Он назвал известную компанию, производящую ролики и скейтборды, чье имя ассоциируется с инлайн-революцией.
— Она не захотела продаваться корпорациям? — предположила Джен.
Хайро пожал плечами.
— Насчет «продаваться» она ничего не говорила. Да что там, я в свое время был обвешан лейблами с головы до ног, и она ничего не имела против. Нет, спонсорство как таковое ей не претило, разрыв произошел из-за нового, инлайнового типа роликов.
Он поднял ногу и показал свои ролики — четыре колесика в один ряд.
— Мвади признавала только классические роликовые коньки, на каких ездили основатели. Мы держались до начала девяностых, все остальные уже давно перешли на новую модель. «Два на два» или смерть, понимаешь?
Глаза Джен расширились.
— Ты хочешь сказать, что все это из-за того, на каких роликах кататься?! — воскликнула она.
Хайро отъехал назад и развел руками:
— А по-твоему, это не важно — на каких роликах кататься?
— Слушай, мы в этом мало что просекаем, — успокаивающе проговорил я. — Может, даже вообще не рубим. Так ты, значит, в последнее время ее не видел. А как найти, не знаешь?
Он покачал головой.
— Нет, это грустная история. Она была превосходным скейтером, но согласиться на новую модель не могла. И ведь не то чтобы это была какая-то там кабала: фирма просто хотела подарить нам новые ролики и кое-какую экипировку. Ну и, может быть, устроить парочку фотосессий.
— Ты говорил, что это был раскол, — сказала Джен. — Значит, ушла не одна Уик?
— Да, несколько человек. Но большинство в конечном счете вернулись. Мы и с фирмой-то контачили всего одно лето. Правда, Мвади не вернулась. Она как бы… пропала.
— А кого-нибудь из этих парней знаешь? Джен вынула и показала ему остальные снимки.
— Нет, никто из них не был раскольником. Но вот его я знаю… — Он указал на «ковбоя». — Это Футура. Футура Гарамонд.
— Он здесь бывает?
— Никогда. Но я знаю его по работе в «Городских коньках». Он дизайнер.
— Дизайнер роликов? Хайро покачал головой.
— Нет, приятель. Его специальность — журналы.
Глава двадцать четвертая
Мы направились обратно ко мне домой, чтобы заняться расследованием. Я кожей чувствовал, как мы быстро приближаемся к «антиклиенту», преодолевая «степени разделения» свободными бросками, как Бекки Хэммон.
Мы ждали шестичасового поезда на почти пустой платформе вместе с немногочисленными пассажирами, ездившими в воскресенье на Средний Манхэттен за покупками. Эти, правда, в большинстве своем были обвешаны пакетами так, что выглядели малость сдвинутыми. Должен сказать насчет чокнутых в Нью-Йорке: чем больше у вас в руках всякой ерунды, тем ближе вы к этому диагнозу. Всякий раз, когда у меня появляется что-то сверх рюкзака, я чувствую, что получаю право на удостоверение психа.
— Значит, этот тип занимается журналами, — сказала Джен, — Как думаешь, есть здесь связь с «Хой Аристой»?
— Может быть. У меня есть дома подарочный экземпляр. Мы можем проверить. Но я не могу представить, что весь этот журнал — подделка.
— Да, это становится паранойей, — сказала Джен. — Хотя именно этого они и добиваются.
— Чего?
— Чтобы все начали всех расспрашивать. Настоящая ли эта вечеринка? Этот продукт? Эта социальная группа? То есть существует ли крутизна на самом деле?
Я кивнул. — Это один из любимых вопросов моей мамы.
— А разве не всех мам?
Подошел поезд, и мы сели, оказавшись в «однорекламном» вагоне. В том смысле, что он весь был обклеен рекламой одной марки наручных часов.
Джен поежилась.
— Что-то не так?
— Никогда не забуду первое утро, когда я села на этот поезд, — сказала она. — Я посмотрела на свои часы, а потом на все часы на этих плакатах. На всех было одно и то же время.
Я огляделся по сторонам. Часы на рекламе показывали десять минут одиннадцатого.
— Да. Рекламные фотографы любят ставить стрелки таким образом, чтобы циферблаты выглядели как улыбающиеся лица.
— Я знаю, но в то утро мне казалось, будто время застыло.
Я рассмеялся.
— Полагаю, даже часы на рекламных плакатах дважды в день показывают точное время.
— Я после того так и не оправилась.
Я посмотрел ей в лицо, на которое, как хищные птицы на маленькую зверушку, таращились со стен улыбающиеся часы.
— Нас всех очень легко переиначить, Джен.
— Спасибо. Ты просто обними меня, вот и все.
Я собирался было сказать, что мы можем перейти в другой вагон, но ее предложение понравилось мне больше.
* * *
В квартире моих родителей было пусто: отец на весь день отбыл на конференцию по хантавирусам, а мама на занятия по карате. Возблагодарив судьбу за отсутствие у меня старшей сестры, я провел Джен в свою комнату. Ее глаза зажглись при виде полок с трофеями моей охоты за крутизной: винтажными, производства клиента, замшевыми кедами, МР3-плеерами размером с соломинку для коктейля — множеством всякой всячины, оригинальной и по-настоящему крутой, найденной и подобранной где только можно и нельзя. Правда, тут до меня дошло, что я совершил ужасную ошибку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
— Спасибо.
— Мэнди была мрачнее тучи. Ха! Ты катаешься на роликах?
— Недостаточно хорошо, чтобы присоединиться к вам, парни, — сказала Джен.
Парочка, проезжавшая перед нами — она лицом в одну сторону, он в другую, — совершила поворот на 360 градусов, не отпустив руки друг друга. Мыс Джен присвистнули.
— Не расстраивайся, приходи в любое время.
Он развернулся на 350 градусов и снова оказался лицом ко мне.
— Ну, что стряслось?
— Я тут подумал, Хайро, может быть, ты мог бы помочь мне найти кое-кого. Она скейтер.
Он сделал медленное вращение — счастливый король, обозревающий свои владения.
— Что ж, ты обратился по адресу.
Джен достала отпечатанный снимок.
— Это она.
Он глянул на фотографию и кивнул, неожиданно помрачнев.
— Вау, она не сильно изменилась. Я давно ее не видел. С самого разрыва.
— Разрыва?
— Да, лет десять тому назад. Я тогда еще щенком был, и к нам всю дорогу цеплялись копы.
Он указал на диджея, окруженного звуковой аппаратурой.
— Раньше у нас здесь на ящике из-под молока возле Уик стоял магнитофон, так чтобы во время полицейской облавы можно было схватить его и пуститься наутек. Она была с нами с первых дней, организовала этот клуб, когда ей было тринадцать.
Я удовлетворенно вздохнул, радуясь своей догадке — она была инноватором.
— Ее зовут Уик? — спросила Джен. — Это, случайно, не сокращение от «уик-энд»?
Хайро, разворачиваясь к ней, от удивления совершил лишний оборот.
— Вовсе нет. Зовут ее Мвади, а Уик сокращение от фамилии Уикерсхэм.
Мне эта фамилия ничего не говорила.
— Значит, здесь она больше не появляется?
— Я же говорил, она оставила нас, когда ядро клуба сговорилось с…
Он назвал известную компанию, производящую ролики и скейтборды, чье имя ассоциируется с инлайн-революцией.
— Она не захотела продаваться корпорациям? — предположила Джен.
Хайро пожал плечами.
— Насчет «продаваться» она ничего не говорила. Да что там, я в свое время был обвешан лейблами с головы до ног, и она ничего не имела против. Нет, спонсорство как таковое ей не претило, разрыв произошел из-за нового, инлайнового типа роликов.
Он поднял ногу и показал свои ролики — четыре колесика в один ряд.
— Мвади признавала только классические роликовые коньки, на каких ездили основатели. Мы держались до начала девяностых, все остальные уже давно перешли на новую модель. «Два на два» или смерть, понимаешь?
Глаза Джен расширились.
— Ты хочешь сказать, что все это из-за того, на каких роликах кататься?! — воскликнула она.
Хайро отъехал назад и развел руками:
— А по-твоему, это не важно — на каких роликах кататься?
— Слушай, мы в этом мало что просекаем, — успокаивающе проговорил я. — Может, даже вообще не рубим. Так ты, значит, в последнее время ее не видел. А как найти, не знаешь?
Он покачал головой.
— Нет, это грустная история. Она была превосходным скейтером, но согласиться на новую модель не могла. И ведь не то чтобы это была какая-то там кабала: фирма просто хотела подарить нам новые ролики и кое-какую экипировку. Ну и, может быть, устроить парочку фотосессий.
— Ты говорил, что это был раскол, — сказала Джен. — Значит, ушла не одна Уик?
— Да, несколько человек. Но большинство в конечном счете вернулись. Мы и с фирмой-то контачили всего одно лето. Правда, Мвади не вернулась. Она как бы… пропала.
— А кого-нибудь из этих парней знаешь? Джен вынула и показала ему остальные снимки.
— Нет, никто из них не был раскольником. Но вот его я знаю… — Он указал на «ковбоя». — Это Футура. Футура Гарамонд.
— Он здесь бывает?
— Никогда. Но я знаю его по работе в «Городских коньках». Он дизайнер.
— Дизайнер роликов? Хайро покачал головой.
— Нет, приятель. Его специальность — журналы.
Глава двадцать четвертая
Мы направились обратно ко мне домой, чтобы заняться расследованием. Я кожей чувствовал, как мы быстро приближаемся к «антиклиенту», преодолевая «степени разделения» свободными бросками, как Бекки Хэммон.
Мы ждали шестичасового поезда на почти пустой платформе вместе с немногочисленными пассажирами, ездившими в воскресенье на Средний Манхэттен за покупками. Эти, правда, в большинстве своем были обвешаны пакетами так, что выглядели малость сдвинутыми. Должен сказать насчет чокнутых в Нью-Йорке: чем больше у вас в руках всякой ерунды, тем ближе вы к этому диагнозу. Всякий раз, когда у меня появляется что-то сверх рюкзака, я чувствую, что получаю право на удостоверение психа.
— Значит, этот тип занимается журналами, — сказала Джен, — Как думаешь, есть здесь связь с «Хой Аристой»?
— Может быть. У меня есть дома подарочный экземпляр. Мы можем проверить. Но я не могу представить, что весь этот журнал — подделка.
— Да, это становится паранойей, — сказала Джен. — Хотя именно этого они и добиваются.
— Чего?
— Чтобы все начали всех расспрашивать. Настоящая ли эта вечеринка? Этот продукт? Эта социальная группа? То есть существует ли крутизна на самом деле?
Я кивнул. — Это один из любимых вопросов моей мамы.
— А разве не всех мам?
Подошел поезд, и мы сели, оказавшись в «однорекламном» вагоне. В том смысле, что он весь был обклеен рекламой одной марки наручных часов.
Джен поежилась.
— Что-то не так?
— Никогда не забуду первое утро, когда я села на этот поезд, — сказала она. — Я посмотрела на свои часы, а потом на все часы на этих плакатах. На всех было одно и то же время.
Я огляделся по сторонам. Часы на рекламе показывали десять минут одиннадцатого.
— Да. Рекламные фотографы любят ставить стрелки таким образом, чтобы циферблаты выглядели как улыбающиеся лица.
— Я знаю, но в то утро мне казалось, будто время застыло.
Я рассмеялся.
— Полагаю, даже часы на рекламных плакатах дважды в день показывают точное время.
— Я после того так и не оправилась.
Я посмотрел ей в лицо, на которое, как хищные птицы на маленькую зверушку, таращились со стен улыбающиеся часы.
— Нас всех очень легко переиначить, Джен.
— Спасибо. Ты просто обними меня, вот и все.
Я собирался было сказать, что мы можем перейти в другой вагон, но ее предложение понравилось мне больше.
* * *
В квартире моих родителей было пусто: отец на весь день отбыл на конференцию по хантавирусам, а мама на занятия по карате. Возблагодарив судьбу за отсутствие у меня старшей сестры, я провел Джен в свою комнату. Ее глаза зажглись при виде полок с трофеями моей охоты за крутизной: винтажными, производства клиента, замшевыми кедами, МР3-плеерами размером с соломинку для коктейля — множеством всякой всячины, оригинальной и по-настоящему крутой, найденной и подобранной где только можно и нельзя. Правда, тут до меня дошло, что я совершил ужасную ошибку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54