Но, приложив на добрых две минуты ухо к замочной скважине комнаты мастера Натаниэля, девушка не услышала ни звука. Тогда она осторожно открыла дверь. Свеча догорала, а гость лежал неподвижно на кровати. Воздух в комнате был пропитан каким-то удушливым газом. От ужаса Хейзел чуть не потеряла сознание. Она бросилась к окну, распахнула его настежь и, чтобы потушить огонь, вылила полкувшина воды в печку, а оставшееся выплеснула на мастера Натаниэля. К ее неописуемому облегчению, он открыл глаза, застонал и пробормотал что-то невнятное.
– О, сэр, вы живы! – обрадовано воскликнула Хейзел. – Сейчас я приготовлю вам что-нибудь попить и принесу нюхательную соль.
Вернувшись, она застала мастера Натаниэля сидящим в постели, и, хотя он все еще выглядел немного одурманенным, к нему стал возвращаться естественный цвет лица, а тонизирующий напиток почти вернул его в обычное состояние.
Увидев, что гость окончательно пришел в себя, Хейзел села прямо на пол и, обессилев от пережитого ужаса, горько зарыдала.
– Успокойся, дитя мое, – мягко сказал мастер Натаниэль, – не надо плакать. Я чувствую себя не хуже обычного… хотя, клянусь Урожаем Душ, не могу представить, что со мной произошло. Не могу вспомнить, чтобы я хоть раз в жизни терял сознание.
Но Хейзел не могла успокоиться.
– Чтобы такое случилось здесь, в моем доме!.. – рыдала она. – Мы всегда свято чтим закон гостеприимства… И юный джентльмен тоже… О, горе мне, о, стыд какой!
– В чем ты обвиняешь себя, дитя мое? – спросил мастер Натаниэль. – Твое гостеприимство здесь ни при чем, вероятно, из-за усталости и пережитых волнений я вдруг потерял сознание. Нет, не ты – плохая хозяйка, а я – плохой гость, потому что доставил тебе столько хлопот.
Но Хейзел заплакала еще безутешней.
– Мне не понравилось, когда она принесла эту печку, – ох, как не понравилось. Это какая-то нехорошая чужеземная вещь! И чтобы это случилось под моей кровлей! Потому что это мой дом! А она не проведет здесь больше ни одной ночи!
Глаза у девушки заблестели, и, сжав кулачки, она вскочила на ноги.
Мастер Натаниэль заинтересовался.
– Ты имеешь в виду вдову твоего дедушки? – спросил он спокойно.
– Да, ее! – возмущенно воскликнула Хейзел. – О! Она всегда выкидывает какие-то странные штуки… Она не похожа на честных женщин – у нее даже нет фенхеля над дверью, а в амбаре – этот нечистый корм… А в душе – такие же нечестивые помыслы. Я заметила, с какой улыбкой она смотрела на вас за обедом.
– Ты обвиняешь эту женщину в том, что она сознательно покушалась на мою жизнь? – мед ленно спросил он.
Но Хейзел съежилась от этого прямого вопроса и вместо ответа снова заплакала. На несколько минут он предоставил девушку самой себе, а потом мягко сказал:
– Думаю, ты сегодня достаточно наплакалась. Ты была ко мне очень добра, но для госпожи Бормоти я явно нежеланный гость, поэтому мне не стоит больше навязывать ей свое присутствие. Но перед тем, как покинуть этот дом, я хочу кое-что сделать, и мне понадобится твоя помощь.
И он признался ей, кто он такой, рассказал о своем стремлении разоблачить истинного виновника всех обрушившихся на него несчастий, сказал что и приехал сюда в надежде обнаружить недостающее звено в цепи доказательств.
– Думаю, я обязан сказать тебе, дитя мое, – продолжал он, – что если я смогу доказать все, что требуется, то твоя бабушка тоже может оказаться замешанной в этом темном деле. Ты знаешь, что ее когда-то судили за убийство твоего дедушки?
– Да, – ответила Хейзел нерешительно, – я слышала о суде, но думала, что ее признали невиновной.
– Да. Но бывают и судебные ошибки. Я уверен, что твоего дедушку убили, и мой враг, чье имя мне не хочется называть, пока у меня не будет больше оснований, приложил руку к этому делу. Я серьезно подозреваю, что госпожа Бормоти является соучастницей убийства своего мужа. При таком положении вещей хочешь ли ты все еще мне помочь?
Сначала Хейзел покраснела, потом побледнела, у нее задрожали губы. Она не любила бабушку, но не могла не признать, что та всегда обращалась с ней хорошо, и хотя была чужой для нее по крови, являлась единственным близким человеком. Но, с другой стороны, Хейзел была твердо убеждена, что преступление не должно оставаться безнаказанным, более того, кровь ее деда не должна оставаться не отомщенной.
Однако та страстность, с которой она жаждала избавиться от власти вдовы, не освободила ее от непонятного чувства вины перед нею. К тому же Хейзел до смерти ее боялась.
А если это недостающее звено ни к чему не приведет, а Клементина узнает о том, что они замышляли? Как после этого она сможет смотреть ей в лицо, продолжать жить под одной кровлей?
И все же… она была уверена, что вдова пыталась убить их гостя сегодня ночью. Как она посмела? Как она посмела?!
Хейзел сжала кулачки и, задыхаясь, тихо сказала:
– Да, сэр, я помогу вам.
– Чудесно! – обрадовался мастер Натаниэль. – Я собираюсь последовать совету старого Портунуса и попробую копать под старой гермой в саду сегодня же ночью. Однако имей в виду, что это может ни к чему не привести и оказаться только бреднями сумасшедшего старика, или это может касаться какого-нибудь клада, или чего-то еще, не имеющего ничего общего с убийством твоего дедушки. Но в том случае, если мы найдем какую-то ценную улику, нам нужно иметь свидетеля, и, мне кажется, им должен быть – здешний судья. Кто он?
– Кузнец из Лебеди-на-Пестрой, Питер Горох.
– Доверяешь ли ты кому-нибудь из слуг? Кто из них больше предан тебе?
– Я доверяю им всем, и все они любят меня, – ответила Хейзел.
– Хорошо. Пойди разбуди слугу и немедленно отошли его за кузнецом. Предупреди, чтобы он не заходил с ним в дом, а сразу отвел его в сад… Не хочется будить твою бабушку, пока в этом не будет необходимости. А слуга может остаться нам помогать: чем больше свидетелей, тем лучше.
Хейзел казалось, что она спит и видит какой-то жуткий сон. Но она все же прокралась на чердак, разбудила одного из батраков, которые по старой традиции спали в доме своего хозяина, приказала ему скакать в Лебедь и привезти с собой кузнеца по очень важному делу, касающемуся правосудия.
Хейзел посчитала, что на дорогу в Лебедь и обратно ему понадобится меньше часа, и, прихватив с собой лопаты, они с мастером Натаниэлем тихонько вышли из дому и стали дожидаться в саду.
Луна была на ущербе, но все еще достаточно большая и яркая.
В призрачных лучах ночного светила старая герма переливалась и поблескивала, словно живая серебряная плоть.
– Извините, сэр, – робко сказала Хейзел, – джентльмен, которого вы подозреваете, это… доктор Хитровэн?
– Почему ты так думаешь? – резко спросил мастер Натаниэль.
– Не знаю, – смутилась Хейзел, – мне просто так кажется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69