Это предвестник дня… Ну так знай: мы не увидим восхода солнца…
— Знаю, господин!.. Каждый куст кругом дворца…
Он не докончил своей фразы и, выхватив кинжал, одним прыжком очутился в чаще кустов, росших в нескольких шагах оттуда.
Пронзительный крик огласил воздух… Послышалось падение тела на землю
— и в ту же минуту Арджуна услышал Утсару, говорившего ему вполголоса:
— Скорее, за мной! Негодяй успел крикнуть… через десять, двадцать минут все сбегутся сюда.
Браматма поспешно повиновался: Утсара с телом своей жертвы на спине бежал так легко впереди него, словно не нес с собой никакой тяжести. Он делал множество поворотов, стараясь запутать свои следы, и с необыкновенной быстротой находил дорогу среди целой кучи развалин, где спутник его не мог бы пройти даже днем.
Вдруг Арджуна услыхал шум тела, падающего в воду. Утсара, не замедляя шагов, бросил труп, от которого нужно было во что бы то ни стало избавиться, в один из бесчисленных колодцев древнего Беджапура.
— А теперь, — сказал он, ускоряя свой бег, — слушай, они бегут по нашим следам.
Крик факира — тот, которого Утсара поразил кинжалом, был тоже факир — поднял тревогу среди его товарищей, находившихся по соседству; все они бросились по следам беглецов, — это было не трудно, так как последние уже мало думали о том, чтобы заглушить свои шаги… Факир браматмы, все время внимательно прислушивавшийся, понял скоро по раздающимся кругом восклицаниям, что они были окружены со всех сторон и неминуемо должны были попасть в руки преследователей. Он остановился.
— Круг суживается, — сказал он браматме, — через три минуты они будут здесь… Надо спрятаться…
— Куда?
— О! — отвечал факир, ударяя себя по лбу, — зачем я не подумал об этом раньше!.. Еще одно усилие, и мы, быть может, добежим…
Они молча продолжали бежать по направлению к могиле Адила-Шаха, среди оглушительных криков преследователей, которые указывали друг другу направление, принятое беглецами… Они не пробежали и пятидесяти шагов, как Утсара остановился.
— Скорее! — сказал он своему господину. — Садись ко мне на плечи, крепко держись за мою шею руками… и не мешай мне…
Спрашивать было некогда, преследователи приближались… Браматма повиновался. Одаренный геркулесовой силой, Утсара вскочил на край колодца, находившийся на высоте двадцати дюймов от земли, и, придерживаясь за выступы стены, исчез среди ползучих растений и лиан; последние росли из расщелин камней в таком изобилии, что плотно соединялись над головами беглецов, скрывая внутренность колодца. Факир остановился, склонившись и упершись головой в стену, чтобы ни малейший шум не выдал их убежища. Он встретил широкий каменный выступ, какие бывают в колодцах на известном расстоянии друг от друга и устраиваются для облегчения работ. Браматма сидел на нем, крепко держась за растения.
В ту же минуту послышались поспешные шаги, приближавшиеся со всех сторон; к ним примешивались голоса преследователей, которые спрашивали указаний друг у друга. Для беглецов наступила минута сильнейшей тревоги; их ждала неминуемая гибель, попади только их колодец в круг исследований, который все более и более суживался. Факиры, искавшие следов, должны были, наверное, прийти к тому заключению, что нужно самым тщательным образом осмотреть все предметы; невозможно было допустить, чтобы колодцы ускользнули от их внимания.
Они, конечно, не посмели бы поднять руки на браматму, но кто мог помешать им донести обо всем совету Трех, а ввиду вражды Арджуны с трибуналом ему нечего было ждать снисхождения: он должен был приготовиться к участи своего предшественника, заживо замурованного в Башне Мертвых.
Уже многие браматмы кончили свою жизнь таким насильственным образом. Пост этот могли занимать только люди вполне почтенные, но рабство, в котором их держал комитет Трех, ревниво охранявший свою власть, представляло такой контраст с роскошью их дворцов, многочисленной свитой и атрибутами могущества, окружавшими их, что они редко удерживались от искушения посягнуть на власть тайного комитета. Попытки эти были их смертным приговором: в один прекрасный день они исчезали бесследно, убитые кинжалом их собственного факира, который был всегда преданным орудием комитета. Утсара был редким исключением, и его давно отправили бы на другую службу, если бы только комитет подозревал, как беспредельна преданность его своему господину.
Тяжелые опасения, сжимавшие сердце двух беглецов, продолжалось недолго. Преследователи их двинулись дальше, не замедляя своих шагов; беглецы скоро услышали голоса их, кричавшие кругом могилы Адила-Шаха — огромного здания, которое занимало около мили в окружности и содержало в себе так много подвалов и подземелий, что браматме и спутнику его легко было бы скрыться там от всяких преследований.
— Они рассчитывают, что мы в мавзолее набоба, господин, — сказал Утсара. — Воспользуемся еще несколькими минутами темноты, чтобы уйти отсюда, скоро будет поздно…
— Ты думаешь, нас отыщут здесь?
— Факиры думают, вероятно, что это ложная тревога, поднятая одним из шпионов английской полиции: ведь мне удалось скрыть труп. Но днем следы крови и отсутствие одного из их товарищей откроет им истину, и тогда они обыщут все колодцы… Нам тогда не убежать. Но я не об этой опасности хотел говорить с тобой.
— Что же случилось еще?
— Ты ничего не чувствуешь особенного, господин, с тех пор, как мы здесь?
— Из трав, окружающих нас, исходит какой-то неприятный запах.
— И ты не знаешь, чему приписать его?
— Нет…
— Мы находимся над убежищем змей-кроталей; они любят заброшенные колодцы, на дне которых находится приятная для них сырая и тенистая земля.
— Кротали! — воскликнул Арджуна, вздрогнув всем телом. — Малейший укус этих животных влечет за собой верную смерть… Что если они нападут на вас?
— Пока ночь, мы ничем не рискуем: животные эти не видят в темноте, но при первых лучах дня они нападут на нас, — а никто не знает, сколько их здесь. В заброшенных колодцах бывает много галерей, вырытых крысами; галереи выходят на землю в разных направлениях, и в них встречаются сотни, тысячи змей, которые легко поднимаются по неровным стенам, наполовину разрушенным.
В эту минуту, как бы спеша подтвердить слова факира, под ногами беглецов послышался целый концерт пронзительных свистков.
— Скорее! — крикнул Утсара. — Ужасны животные проснулись от звука наших голосов… Иди первый, я поддержу тебя… Один ложный шаг — и мы упадем к ним… Мы раздавим несколько, но их еще достаточно останется на нашу долю…
— Тише! — приказал ему Арджуна, выглядывая поверх края колодца. — Слушай, шаги… факиры возвращаются…
— Склонись, высокая трава скроет тебя, — отвечал шепотом Утсара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182
— Знаю, господин!.. Каждый куст кругом дворца…
Он не докончил своей фразы и, выхватив кинжал, одним прыжком очутился в чаще кустов, росших в нескольких шагах оттуда.
Пронзительный крик огласил воздух… Послышалось падение тела на землю
— и в ту же минуту Арджуна услышал Утсару, говорившего ему вполголоса:
— Скорее, за мной! Негодяй успел крикнуть… через десять, двадцать минут все сбегутся сюда.
Браматма поспешно повиновался: Утсара с телом своей жертвы на спине бежал так легко впереди него, словно не нес с собой никакой тяжести. Он делал множество поворотов, стараясь запутать свои следы, и с необыкновенной быстротой находил дорогу среди целой кучи развалин, где спутник его не мог бы пройти даже днем.
Вдруг Арджуна услыхал шум тела, падающего в воду. Утсара, не замедляя шагов, бросил труп, от которого нужно было во что бы то ни стало избавиться, в один из бесчисленных колодцев древнего Беджапура.
— А теперь, — сказал он, ускоряя свой бег, — слушай, они бегут по нашим следам.
Крик факира — тот, которого Утсара поразил кинжалом, был тоже факир — поднял тревогу среди его товарищей, находившихся по соседству; все они бросились по следам беглецов, — это было не трудно, так как последние уже мало думали о том, чтобы заглушить свои шаги… Факир браматмы, все время внимательно прислушивавшийся, понял скоро по раздающимся кругом восклицаниям, что они были окружены со всех сторон и неминуемо должны были попасть в руки преследователей. Он остановился.
— Круг суживается, — сказал он браматме, — через три минуты они будут здесь… Надо спрятаться…
— Куда?
— О! — отвечал факир, ударяя себя по лбу, — зачем я не подумал об этом раньше!.. Еще одно усилие, и мы, быть может, добежим…
Они молча продолжали бежать по направлению к могиле Адила-Шаха, среди оглушительных криков преследователей, которые указывали друг другу направление, принятое беглецами… Они не пробежали и пятидесяти шагов, как Утсара остановился.
— Скорее! — сказал он своему господину. — Садись ко мне на плечи, крепко держись за мою шею руками… и не мешай мне…
Спрашивать было некогда, преследователи приближались… Браматма повиновался. Одаренный геркулесовой силой, Утсара вскочил на край колодца, находившийся на высоте двадцати дюймов от земли, и, придерживаясь за выступы стены, исчез среди ползучих растений и лиан; последние росли из расщелин камней в таком изобилии, что плотно соединялись над головами беглецов, скрывая внутренность колодца. Факир остановился, склонившись и упершись головой в стену, чтобы ни малейший шум не выдал их убежища. Он встретил широкий каменный выступ, какие бывают в колодцах на известном расстоянии друг от друга и устраиваются для облегчения работ. Браматма сидел на нем, крепко держась за растения.
В ту же минуту послышались поспешные шаги, приближавшиеся со всех сторон; к ним примешивались голоса преследователей, которые спрашивали указаний друг у друга. Для беглецов наступила минута сильнейшей тревоги; их ждала неминуемая гибель, попади только их колодец в круг исследований, который все более и более суживался. Факиры, искавшие следов, должны были, наверное, прийти к тому заключению, что нужно самым тщательным образом осмотреть все предметы; невозможно было допустить, чтобы колодцы ускользнули от их внимания.
Они, конечно, не посмели бы поднять руки на браматму, но кто мог помешать им донести обо всем совету Трех, а ввиду вражды Арджуны с трибуналом ему нечего было ждать снисхождения: он должен был приготовиться к участи своего предшественника, заживо замурованного в Башне Мертвых.
Уже многие браматмы кончили свою жизнь таким насильственным образом. Пост этот могли занимать только люди вполне почтенные, но рабство, в котором их держал комитет Трех, ревниво охранявший свою власть, представляло такой контраст с роскошью их дворцов, многочисленной свитой и атрибутами могущества, окружавшими их, что они редко удерживались от искушения посягнуть на власть тайного комитета. Попытки эти были их смертным приговором: в один прекрасный день они исчезали бесследно, убитые кинжалом их собственного факира, который был всегда преданным орудием комитета. Утсара был редким исключением, и его давно отправили бы на другую службу, если бы только комитет подозревал, как беспредельна преданность его своему господину.
Тяжелые опасения, сжимавшие сердце двух беглецов, продолжалось недолго. Преследователи их двинулись дальше, не замедляя своих шагов; беглецы скоро услышали голоса их, кричавшие кругом могилы Адила-Шаха — огромного здания, которое занимало около мили в окружности и содержало в себе так много подвалов и подземелий, что браматме и спутнику его легко было бы скрыться там от всяких преследований.
— Они рассчитывают, что мы в мавзолее набоба, господин, — сказал Утсара. — Воспользуемся еще несколькими минутами темноты, чтобы уйти отсюда, скоро будет поздно…
— Ты думаешь, нас отыщут здесь?
— Факиры думают, вероятно, что это ложная тревога, поднятая одним из шпионов английской полиции: ведь мне удалось скрыть труп. Но днем следы крови и отсутствие одного из их товарищей откроет им истину, и тогда они обыщут все колодцы… Нам тогда не убежать. Но я не об этой опасности хотел говорить с тобой.
— Что же случилось еще?
— Ты ничего не чувствуешь особенного, господин, с тех пор, как мы здесь?
— Из трав, окружающих нас, исходит какой-то неприятный запах.
— И ты не знаешь, чему приписать его?
— Нет…
— Мы находимся над убежищем змей-кроталей; они любят заброшенные колодцы, на дне которых находится приятная для них сырая и тенистая земля.
— Кротали! — воскликнул Арджуна, вздрогнув всем телом. — Малейший укус этих животных влечет за собой верную смерть… Что если они нападут на вас?
— Пока ночь, мы ничем не рискуем: животные эти не видят в темноте, но при первых лучах дня они нападут на нас, — а никто не знает, сколько их здесь. В заброшенных колодцах бывает много галерей, вырытых крысами; галереи выходят на землю в разных направлениях, и в них встречаются сотни, тысячи змей, которые легко поднимаются по неровным стенам, наполовину разрушенным.
В эту минуту, как бы спеша подтвердить слова факира, под ногами беглецов послышался целый концерт пронзительных свистков.
— Скорее! — крикнул Утсара. — Ужасны животные проснулись от звука наших голосов… Иди первый, я поддержу тебя… Один ложный шаг — и мы упадем к ним… Мы раздавим несколько, но их еще достаточно останется на нашу долю…
— Тише! — приказал ему Арджуна, выглядывая поверх края колодца. — Слушай, шаги… факиры возвращаются…
— Склонись, высокая трава скроет тебя, — отвечал шепотом Утсара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182