Глыба, под которой мы прятались, обвалилась неподалеку от входа в зал, и мы принялись копать в сторону кухни. Там мы обнаружили свободный проход, освещенный слабым светом. Наконец нам удалось выбраться на крышу кухни.
Вокруг царил хаос. Великолепный сияющий дворец рухнул на прилегавшие к нему строения. Нас окружали горы колотого и битого льда. Я посмотрела вдаль и обнаружила, что каморки слуг почти не пострадали. А конюшни, располагавшиеся дальше всего от дворца, вообще полностью уцелели.
Мы не стали смотреть на эти развалины, потому что ни у меня, ни у него не было теплой одежды, а пронизывающий ветер уже заморозил нас до костей. Я схватила его за руку и потащила к своей комнате. Там я быстро вытащила пальто, сапоги и остальные пожитки. Ему дала шкуры с кровати. Он молча осматривал место, где я прожила несколько последних месяцев.
Потом мы разыскали кладовку со шкурами и шубами. Он выбрал толстую белую шубу. Надел ее и улыбнулся мне. Я стояла, пораженная тем, что человек с золотыми волосами и печальными глазами для меня по-прежнему белый медведь. Я даже не знала, как его зовут. Его звали не Мик, потому что это имя ему дала бледная королева. Я звала его белым медведем раньше и продолжала мысленно называть так и сейчас.
Мы покопались в кладовке и нашли варежки, сапоги и другие необходимые в пути вещи. Потом мы отправились на поиски выживших. Я понимала, что Туки нет в живых, но не могла принять это. Слезы превращались в ледышки прямо у меня на лице. В отчаянии я стала прорываться через ледяные руины, но медведь нежно остановил меня:
– Бесполезно, Роуз.
Я знала, что он прав.
Мы обошли все вокруг, пытаясь найти выживших, но не встретили ни одного тролля. Если кто-нибудь из них и спасся, то наверняка уже убежал.
Зато нашли человек сорок – пятьдесят в домах для прислуги. Они спокойно сидели в своих каморках и покорно ждали утреннего сланка. Некоторые были ранены осколками льда. Мы не обсуждали это с белым медведем, но само собой ясно было, что мы заберем их всех из Нильфхейма.
Люди смотрели на нас пустым взглядом и ничего не говорили. Они послушно, как всегда, пошли за нами, выполняя наши указания без вопросов и протестов. Первым делом мы убедились, что все они тепло одеты, а потом повели к конюшням.
Мы взяли восемь саней и впрягли в каждые по пять оленей. Ваэттура я взяла себе. Оставшихся оленей мы отпустили, и они тут же умчались, кто куда. В сани мы погрузили всю еду и питье, какие нашли. Кухня была полностью разрушена, но нам удалось найти запасы простого сланка, который мы взяли с собой. Перед самым закатом мы выехали.
Мы с медведем управляли санями. Еще мы выбрали нескольких наиболее вменяемых мужчин, чтобы управлять другими санями, и велели им ехать за нами.
В пути мы потеряли больше двадцати человек. Кто-то не выдержал холода, некоторые умерли от ран, но большинство погибло из-за сланка, точнее, из-за того, что в сланк не была подмешана rauha. Те, кто годами жил во дворце и привык к отравленному сланку, больше не могли без него обходиться. Их начинало колотить, они задыхались. Мы оставляли мертвых в неглубоких могилах, на выкапывание которых уходило очень много времени и сил. А чтобы выжить, нужно было постоянно двигаться.
К тому времени как мы добрались до ледяного моста, у нас осталось трое саней. Я ужасно боялась и думала, что, даже если нам удалось выжить в Нильфхейме, мы точно пропадем при переходе через этот проклятый мост. Но оказалось, что беспокоиться было не о чем. Олени с легкостью перетащили нас (до сих пор не понимаю как), хотя был один неприятный момент, когда сани подъехали слишком близко к краю.
Как здорово было оказаться за пределами Нильфхейма! Утих бесконечный колючий ветер, на безоблачном небе засияло солнце. Люди постепенно выходили из отупения и с любопытством озирались вокруг. Многие почти не помнили своей жизни в Ледяном дворце и были очень удивлены тем, что они путешествуют в санях по вечной мерзлоте.
По ночам мы переворачивали сани и прятались под ними, разводя маленькие костры, чтобы согреться. Мы с медведем правили разными санями, поэтому за время путешествия не оставались наедине. Только один раз.
Как-то ночью, когда все мои ездоки уснули, я переползла к нему в сани. Он не спал – стерег костер.
– Как тебя зовут? – спросила я напрямик. Как-то неловко было продолжать называть его белым медведем.
– Я не знаю, – сказал он и слегка улыбнулся одними губами.
Я кивнула, не зная, что сказать. Взглянула на него. У него было бледное и осунувшееся, но доброе лицо. Я поняла, что не знаю, что скрывается за этой улыбкой.
Он спас мне жизнь в Ледяном дворце. Нужно было поблагодарить его, но я не знала, что говорить. Я была потрясена, оглушена мыслью, что этот человек, этот незнакомец не имеет ни имени, ни дома, ни жизни, в которую можно вернуться. Он говорил, что последний раз помнил себя человеком, когда был еще мальчиком. Ему потребуется много времени, чтобы найти свое место в мире. Я не могла предположить, не должна была предполагать, что это место будет рядом со мной. Но без него я бы умерла.
Белый медведь
Она выглядела озадаченной, почти напуганной. Неужели она видела во мне только бремя? Я хотел сказать что-нибудь в свое оправдание, но не сумел найти подходящие слова. Они так медленно приходят мне в голову.
Она проделала весь этот путь, чтобы найти меня.
И при этом все время держится на расстоянии. Когда пришла, смотрела на мерцающие языки пламени, а не на меня.
Может, мне нужно поискать свою дорогу. Наверное. Я так мало о себе помню.
Но мне очень хочется жить нормальной жизнью. Ходить на двух ногах, играть на флейте, есть ложкой. Разбивать яйцо и чистить скорлупу пальцами, жарить омлет со свежей зеленью на сковороде… Пить эль. Наконец-то я свободен после стольких долгих лет!
Хочется делать это вместе с ней, с Роуз.
Но я должен быть готов делать это все один.
Я повернулся к ней, чтобы поговорить, но она уже ушла к своим саням.
Книга пятая
ВОСТОК
Они мчались прочь от дворца, который лежал к востоку от солнца и к западу от луны…
Роуз
Раз мы выбрались из Нильфхейма, то у нас, как я думала, должно быть все хорошо. Но я ошибалась.
Рядом не было Мальмо, чтобы вести нас. Пришла весна. Но это не означало, что появились зеленая трава, цветочки и птичье пение, как в Норвегии. Здесь это означало талые воды и разламывающийся под санями лед.
Правда, у меня была возможность отойти назад к мерзлому морю, которое мы с Мальмо переходили. По краю моря во всей своей красе тянулся зловещий ледяной лес, где я повстречала другого белого медведя. Трещины в льдинах стали шире и глубже, а стоны и треск звучали чаще и громче, чем тогда. Сани оказались слишком тяжелыми, и нам пришлось бросить их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Вокруг царил хаос. Великолепный сияющий дворец рухнул на прилегавшие к нему строения. Нас окружали горы колотого и битого льда. Я посмотрела вдаль и обнаружила, что каморки слуг почти не пострадали. А конюшни, располагавшиеся дальше всего от дворца, вообще полностью уцелели.
Мы не стали смотреть на эти развалины, потому что ни у меня, ни у него не было теплой одежды, а пронизывающий ветер уже заморозил нас до костей. Я схватила его за руку и потащила к своей комнате. Там я быстро вытащила пальто, сапоги и остальные пожитки. Ему дала шкуры с кровати. Он молча осматривал место, где я прожила несколько последних месяцев.
Потом мы разыскали кладовку со шкурами и шубами. Он выбрал толстую белую шубу. Надел ее и улыбнулся мне. Я стояла, пораженная тем, что человек с золотыми волосами и печальными глазами для меня по-прежнему белый медведь. Я даже не знала, как его зовут. Его звали не Мик, потому что это имя ему дала бледная королева. Я звала его белым медведем раньше и продолжала мысленно называть так и сейчас.
Мы покопались в кладовке и нашли варежки, сапоги и другие необходимые в пути вещи. Потом мы отправились на поиски выживших. Я понимала, что Туки нет в живых, но не могла принять это. Слезы превращались в ледышки прямо у меня на лице. В отчаянии я стала прорываться через ледяные руины, но медведь нежно остановил меня:
– Бесполезно, Роуз.
Я знала, что он прав.
Мы обошли все вокруг, пытаясь найти выживших, но не встретили ни одного тролля. Если кто-нибудь из них и спасся, то наверняка уже убежал.
Зато нашли человек сорок – пятьдесят в домах для прислуги. Они спокойно сидели в своих каморках и покорно ждали утреннего сланка. Некоторые были ранены осколками льда. Мы не обсуждали это с белым медведем, но само собой ясно было, что мы заберем их всех из Нильфхейма.
Люди смотрели на нас пустым взглядом и ничего не говорили. Они послушно, как всегда, пошли за нами, выполняя наши указания без вопросов и протестов. Первым делом мы убедились, что все они тепло одеты, а потом повели к конюшням.
Мы взяли восемь саней и впрягли в каждые по пять оленей. Ваэттура я взяла себе. Оставшихся оленей мы отпустили, и они тут же умчались, кто куда. В сани мы погрузили всю еду и питье, какие нашли. Кухня была полностью разрушена, но нам удалось найти запасы простого сланка, который мы взяли с собой. Перед самым закатом мы выехали.
Мы с медведем управляли санями. Еще мы выбрали нескольких наиболее вменяемых мужчин, чтобы управлять другими санями, и велели им ехать за нами.
В пути мы потеряли больше двадцати человек. Кто-то не выдержал холода, некоторые умерли от ран, но большинство погибло из-за сланка, точнее, из-за того, что в сланк не была подмешана rauha. Те, кто годами жил во дворце и привык к отравленному сланку, больше не могли без него обходиться. Их начинало колотить, они задыхались. Мы оставляли мертвых в неглубоких могилах, на выкапывание которых уходило очень много времени и сил. А чтобы выжить, нужно было постоянно двигаться.
К тому времени как мы добрались до ледяного моста, у нас осталось трое саней. Я ужасно боялась и думала, что, даже если нам удалось выжить в Нильфхейме, мы точно пропадем при переходе через этот проклятый мост. Но оказалось, что беспокоиться было не о чем. Олени с легкостью перетащили нас (до сих пор не понимаю как), хотя был один неприятный момент, когда сани подъехали слишком близко к краю.
Как здорово было оказаться за пределами Нильфхейма! Утих бесконечный колючий ветер, на безоблачном небе засияло солнце. Люди постепенно выходили из отупения и с любопытством озирались вокруг. Многие почти не помнили своей жизни в Ледяном дворце и были очень удивлены тем, что они путешествуют в санях по вечной мерзлоте.
По ночам мы переворачивали сани и прятались под ними, разводя маленькие костры, чтобы согреться. Мы с медведем правили разными санями, поэтому за время путешествия не оставались наедине. Только один раз.
Как-то ночью, когда все мои ездоки уснули, я переползла к нему в сани. Он не спал – стерег костер.
– Как тебя зовут? – спросила я напрямик. Как-то неловко было продолжать называть его белым медведем.
– Я не знаю, – сказал он и слегка улыбнулся одними губами.
Я кивнула, не зная, что сказать. Взглянула на него. У него было бледное и осунувшееся, но доброе лицо. Я поняла, что не знаю, что скрывается за этой улыбкой.
Он спас мне жизнь в Ледяном дворце. Нужно было поблагодарить его, но я не знала, что говорить. Я была потрясена, оглушена мыслью, что этот человек, этот незнакомец не имеет ни имени, ни дома, ни жизни, в которую можно вернуться. Он говорил, что последний раз помнил себя человеком, когда был еще мальчиком. Ему потребуется много времени, чтобы найти свое место в мире. Я не могла предположить, не должна была предполагать, что это место будет рядом со мной. Но без него я бы умерла.
Белый медведь
Она выглядела озадаченной, почти напуганной. Неужели она видела во мне только бремя? Я хотел сказать что-нибудь в свое оправдание, но не сумел найти подходящие слова. Они так медленно приходят мне в голову.
Она проделала весь этот путь, чтобы найти меня.
И при этом все время держится на расстоянии. Когда пришла, смотрела на мерцающие языки пламени, а не на меня.
Может, мне нужно поискать свою дорогу. Наверное. Я так мало о себе помню.
Но мне очень хочется жить нормальной жизнью. Ходить на двух ногах, играть на флейте, есть ложкой. Разбивать яйцо и чистить скорлупу пальцами, жарить омлет со свежей зеленью на сковороде… Пить эль. Наконец-то я свободен после стольких долгих лет!
Хочется делать это вместе с ней, с Роуз.
Но я должен быть готов делать это все один.
Я повернулся к ней, чтобы поговорить, но она уже ушла к своим саням.
Книга пятая
ВОСТОК
Они мчались прочь от дворца, который лежал к востоку от солнца и к западу от луны…
Роуз
Раз мы выбрались из Нильфхейма, то у нас, как я думала, должно быть все хорошо. Но я ошибалась.
Рядом не было Мальмо, чтобы вести нас. Пришла весна. Но это не означало, что появились зеленая трава, цветочки и птичье пение, как в Норвегии. Здесь это означало талые воды и разламывающийся под санями лед.
Правда, у меня была возможность отойти назад к мерзлому морю, которое мы с Мальмо переходили. По краю моря во всей своей красе тянулся зловещий ледяной лес, где я повстречала другого белого медведя. Трещины в льдинах стали шире и глубже, а стоны и треск звучали чаще и громче, чем тогда. Сани оказались слишком тяжелыми, и нам пришлось бросить их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67