Я крепко обняла его и побежала прочь.
Медведь стоял там, где мы расстались месяц назад, – около ручья с плакучей ивой. Казалось, он так и простоял на этом месте все время, пока меня не было.
Я не знала, – как приветствовать его, поэтому ничего не сказала. Он долго на меня смотрел, и я увидела нечто похожее на радость в его бездонных глазах. Мне стало стыдно за следы от слез на лице.
Потом он сказал:
– Пойдем.
И я опять уселась на его широкую белую спину.
Белый медведь
Ждать.
Полный цикл луны.
Один месяц.
Голодный, брожу.
Внутри все замерзло.
Придет ли она?..
Идет через рощу.
Великое облегчение, освобождение.
Надежда.
Чувствовать ее на спине.
Ноги уперлись в мою шкуру.
Идти через поля, под водой.
Когда мы останавливаемся, упиваюсь ее голосом, карими глазами.
Она вернулась.
Роуз
После полуночи он снова заговорил. Мы шли по узкому ущелью, я дремала.
– Что? – пробормотала я сонно.
– Они… твои родные… просили тебя… сделать что-нибудь?
Я подумала немного и честно призналась:
– Они просили меня остаться.
– И все?
– Да.
– Ты уверена?
– Да, я уверена.
Интересно, что скрывалось за этим вопросом? Ведь это было то, чего он так боялся.
– Твоя мать… не просила тебя… давала советы?
– Я очень мало ей рассказала. Только чтобы уверить ее, что я в безопасности. Ведь это так, правда? – храбро спросила я.
Медведь издал звук, похожий на смешок:
– Ты… в безопасности.
Что именно я почувствую, когда за моей спиной закроются двери замка, я не знала, но все оказалось не так страшно, как я представляла.
Воспоминания о лунном свете и холодном ночном воздухе были еще свежи. Я спустилась со спины медведя и встала перед ним на пороге замка. Повисла неловкая тишина, как будто ни он, ни я не знали, что сказать или сделать.
Мы вошли, и он все-таки сказал:
– Спасибо… что ты вернулась. – И собрался уходить.
– Подожди, – остановила я его. – Не мог бы ты… – Я подбирала слова. – Пожалуйста, скажи мне… почему я здесь и что мне нужно сделать… чтобы помочь тебе?
Он повернулся и посмотрел на меня:
– Не могу.
– Позволишь ли ты мне еще раз навестить семью?
Он немного опустил голову и произнес:
– Не будем говорить… об этом… сейчас.
Сказал и пошел прочь. Его огромные лапы бесшумно скользили по толстым коврам.
По крайней мере, он не сказал «нет», утешила я себя и пошла в комнату с красным диваном.
Я была рада снова сесть за станок. В голове витало множество идей: мне хотелось наделать одежды для семьи. Но я отложила работу на некоторое время, потому что во время путешествия в замок поклялась себе разгадать тайну медведя.
Узнать о нем побольше мне, очевидно, могли помочь слуги замка.
Я начала шпионить за ними, стараясь делать это так, чтобы они не заподозрили о моих намерениях.
Я покорно садилась за станок, как они и ожидали, а потом тайком ходила по коридорам замка, чтобы посмотреть, где эти двое. Со временем я заметила, что у них есть свой распорядок, и начала составлять карту их ежедневных перемещений. Но сначала я написала список их дел по хозяйству в замке – по крайней мере того, что я видела: разжигать и поддерживать огонь в каминах и очагах, следить за масляными лампами, готовить мне и себе еду (думаю, медведь сам добывал себе пищу, охотясь за пределами замка), убирать, вытирать пыль и так далее. Я понятия не имела, откуда они берут овощи, фрукты и мясо для приготовления обедов. Не было заметно, чтобы в замке разводили кур или выращивали овощи. Это все, по-видимому, доставлялось извне. Если так, то посыльные приходили очень редко и в ночные часы, потому что я никогда не видела, чтобы открывали входную дверь.
Или это все было колдовством. Даже живя в горном замке с говорящим медведем, я все еще не могла поверить в то, что колдовство существует. Ведь я не видела каких-то мистических превращений, летающих в воздухе предметов или чего-либо подобного. Только непроглядная тьма в моей спальне и лампы, которые гасли без видимых причин, служили доказательством тому, что вокруг происходит что-то магическое.
Я взяла за правило проходить по коридору мимо двери на кухню. Когда я встречала двоих слуг, я старалась быть дружелюбной. Я улыбалась и произносила два-три слова, предлагала жестами помочь им что-нибудь нести. Женщина в ответ всегда улыбалась мне, но и только, а вот карлик явно мной заинтересовался. Он кивал и тоже улыбался и однажды позволил мне отнести за него дрова. Женщина стояла рядом; она нахмурилась и сказала что-то на их языке. Он тут же забрал у меня дрова. Ясно: если я хочу подружиться с карликом, нужно застать его одного.
По моим расчетам, женщина разжигала огонь в очагах комнат, которыми я чаще всего пользуюсь: в столовой, в моей спальне, в импровизированной прачечной и в комнате со станком. Пока она занималась огнем, карлик должен был проверить, пользовалась ли я другими каминами накануне. Если пользовалась, что случалось крайне редко, то ему нужно было снова развести там огонь.
И вот как-то раз я взяла свечку и развела огонь в маленькой комнатке на втором этаже – самой далекой от кухни и других комнат, где работала женщина. Это была библиотека, хотя книг здесь было меньше, чем в большой библиотеке на первом этаже.
На следующее утро я встала пораньше и спряталась в маленькой комнатке. Я видела, как карлик вошел и оглядел камин, в котором осталась зола и обгорелые лучины для растопки. Он зажег в комнате лампы и вышел, а я уселась с книжкой в большое удобное кресло. Вскоре человечек вернулся. С порога он увидел, что я сижу с книгой, и попятился, но я вскочила и с приветливой улыбкой сделала ему знак войти. Он бросил осторожный взгляд в коридор и медленно вошел со связкой дров и лучиной в руках.
– Привет! – сказала я радостно. Он уставился на меня.
Тогда я сказала:
– Роуз, – и ткнула в себя пальцем. Он молча смотрел.
Я повторила снова:
– Роуз.
Что-то сверкнуло в его глазах.
– Туки, – сказал он и показал на себя.
Я не поняла, что значит «Туки» – его имя или национальность, но с радостью кивнула и указала на него пальцем:
– Туки.
К моему удовольствию, он ответил мне:
– Роуз, – и показал пальцем на меня.
Я с воодушевлением хлопнула в ладоши. Потом показала на книгу, которая была у меня в руках.
– Книга.
Он удивился, потом ткнул в книгу и сказал:
– Kirja.
Так на его языке, видимо, обозначалась книга.
После этого он положил дрова, которые принес, и прошелся по комнате, указывая на предметы и называя их. Казалось, ему очень нравится это занятие, как будто это была веселая игра. Я подумала, что, несмотря на то, что его черты напоминают взрослого человека, на самом деле он мог оказаться ребенком.
Добравшись до камина, он внезапно вспомнил, зачем пришел, и быстро принес дрова с порога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Медведь стоял там, где мы расстались месяц назад, – около ручья с плакучей ивой. Казалось, он так и простоял на этом месте все время, пока меня не было.
Я не знала, – как приветствовать его, поэтому ничего не сказала. Он долго на меня смотрел, и я увидела нечто похожее на радость в его бездонных глазах. Мне стало стыдно за следы от слез на лице.
Потом он сказал:
– Пойдем.
И я опять уселась на его широкую белую спину.
Белый медведь
Ждать.
Полный цикл луны.
Один месяц.
Голодный, брожу.
Внутри все замерзло.
Придет ли она?..
Идет через рощу.
Великое облегчение, освобождение.
Надежда.
Чувствовать ее на спине.
Ноги уперлись в мою шкуру.
Идти через поля, под водой.
Когда мы останавливаемся, упиваюсь ее голосом, карими глазами.
Она вернулась.
Роуз
После полуночи он снова заговорил. Мы шли по узкому ущелью, я дремала.
– Что? – пробормотала я сонно.
– Они… твои родные… просили тебя… сделать что-нибудь?
Я подумала немного и честно призналась:
– Они просили меня остаться.
– И все?
– Да.
– Ты уверена?
– Да, я уверена.
Интересно, что скрывалось за этим вопросом? Ведь это было то, чего он так боялся.
– Твоя мать… не просила тебя… давала советы?
– Я очень мало ей рассказала. Только чтобы уверить ее, что я в безопасности. Ведь это так, правда? – храбро спросила я.
Медведь издал звук, похожий на смешок:
– Ты… в безопасности.
Что именно я почувствую, когда за моей спиной закроются двери замка, я не знала, но все оказалось не так страшно, как я представляла.
Воспоминания о лунном свете и холодном ночном воздухе были еще свежи. Я спустилась со спины медведя и встала перед ним на пороге замка. Повисла неловкая тишина, как будто ни он, ни я не знали, что сказать или сделать.
Мы вошли, и он все-таки сказал:
– Спасибо… что ты вернулась. – И собрался уходить.
– Подожди, – остановила я его. – Не мог бы ты… – Я подбирала слова. – Пожалуйста, скажи мне… почему я здесь и что мне нужно сделать… чтобы помочь тебе?
Он повернулся и посмотрел на меня:
– Не могу.
– Позволишь ли ты мне еще раз навестить семью?
Он немного опустил голову и произнес:
– Не будем говорить… об этом… сейчас.
Сказал и пошел прочь. Его огромные лапы бесшумно скользили по толстым коврам.
По крайней мере, он не сказал «нет», утешила я себя и пошла в комнату с красным диваном.
Я была рада снова сесть за станок. В голове витало множество идей: мне хотелось наделать одежды для семьи. Но я отложила работу на некоторое время, потому что во время путешествия в замок поклялась себе разгадать тайну медведя.
Узнать о нем побольше мне, очевидно, могли помочь слуги замка.
Я начала шпионить за ними, стараясь делать это так, чтобы они не заподозрили о моих намерениях.
Я покорно садилась за станок, как они и ожидали, а потом тайком ходила по коридорам замка, чтобы посмотреть, где эти двое. Со временем я заметила, что у них есть свой распорядок, и начала составлять карту их ежедневных перемещений. Но сначала я написала список их дел по хозяйству в замке – по крайней мере того, что я видела: разжигать и поддерживать огонь в каминах и очагах, следить за масляными лампами, готовить мне и себе еду (думаю, медведь сам добывал себе пищу, охотясь за пределами замка), убирать, вытирать пыль и так далее. Я понятия не имела, откуда они берут овощи, фрукты и мясо для приготовления обедов. Не было заметно, чтобы в замке разводили кур или выращивали овощи. Это все, по-видимому, доставлялось извне. Если так, то посыльные приходили очень редко и в ночные часы, потому что я никогда не видела, чтобы открывали входную дверь.
Или это все было колдовством. Даже живя в горном замке с говорящим медведем, я все еще не могла поверить в то, что колдовство существует. Ведь я не видела каких-то мистических превращений, летающих в воздухе предметов или чего-либо подобного. Только непроглядная тьма в моей спальне и лампы, которые гасли без видимых причин, служили доказательством тому, что вокруг происходит что-то магическое.
Я взяла за правило проходить по коридору мимо двери на кухню. Когда я встречала двоих слуг, я старалась быть дружелюбной. Я улыбалась и произносила два-три слова, предлагала жестами помочь им что-нибудь нести. Женщина в ответ всегда улыбалась мне, но и только, а вот карлик явно мной заинтересовался. Он кивал и тоже улыбался и однажды позволил мне отнести за него дрова. Женщина стояла рядом; она нахмурилась и сказала что-то на их языке. Он тут же забрал у меня дрова. Ясно: если я хочу подружиться с карликом, нужно застать его одного.
По моим расчетам, женщина разжигала огонь в очагах комнат, которыми я чаще всего пользуюсь: в столовой, в моей спальне, в импровизированной прачечной и в комнате со станком. Пока она занималась огнем, карлик должен был проверить, пользовалась ли я другими каминами накануне. Если пользовалась, что случалось крайне редко, то ему нужно было снова развести там огонь.
И вот как-то раз я взяла свечку и развела огонь в маленькой комнатке на втором этаже – самой далекой от кухни и других комнат, где работала женщина. Это была библиотека, хотя книг здесь было меньше, чем в большой библиотеке на первом этаже.
На следующее утро я встала пораньше и спряталась в маленькой комнатке. Я видела, как карлик вошел и оглядел камин, в котором осталась зола и обгорелые лучины для растопки. Он зажег в комнате лампы и вышел, а я уселась с книжкой в большое удобное кресло. Вскоре человечек вернулся. С порога он увидел, что я сижу с книгой, и попятился, но я вскочила и с приветливой улыбкой сделала ему знак войти. Он бросил осторожный взгляд в коридор и медленно вошел со связкой дров и лучиной в руках.
– Привет! – сказала я радостно. Он уставился на меня.
Тогда я сказала:
– Роуз, – и ткнула в себя пальцем. Он молча смотрел.
Я повторила снова:
– Роуз.
Что-то сверкнуло в его глазах.
– Туки, – сказал он и показал на себя.
Я не поняла, что значит «Туки» – его имя или национальность, но с радостью кивнула и указала на него пальцем:
– Туки.
К моему удовольствию, он ответил мне:
– Роуз, – и показал пальцем на меня.
Я с воодушевлением хлопнула в ладоши. Потом показала на книгу, которая была у меня в руках.
– Книга.
Он удивился, потом ткнул в книгу и сказал:
– Kirja.
Так на его языке, видимо, обозначалась книга.
После этого он положил дрова, которые принес, и прошелся по комнате, указывая на предметы и называя их. Казалось, ему очень нравится это занятие, как будто это была веселая игра. Я подумала, что, несмотря на то, что его черты напоминают взрослого человека, на самом деле он мог оказаться ребенком.
Добравшись до камина, он внезапно вспомнил, зачем пришел, и быстро принес дрова с порога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67