Каждый из них должен будет в это время находиться в определенном месте под угрозой, если бы его там не оказалось, быть выключенным из участия в партии. Принимая в расчет легкость и быстроту передвижения по всей территории федерации, границы которой ни один из шести не будет иметь право переступить, я решил, что пятнадцати дней будет вполне достаточно для каждого переезда, как бы ни был отдален данный пункт».
Было очевидно, что если Макс Реаль, Годж Уррикан, Гарри Т. Кембэл, Герман Титбюри, Том Крабб и Лисси Вэг соглашались на участие в этой благородной игре, заимствованной, как оказывается, не от греков, а от французов Вильямом Дж. Гиппербоном, то им придется строго подчиняться всем правилам игры.
На каких же условиях будут совершаться эти стремительные путешествия по Соединенным штатам?
— «Все эти шестеро, — раздался снова голос нотариуса Торнброка среди глубокого молчания всех присутствующих, — будут путешествовать на свой счет, сами оплачивая штрафы, налагаемые на них по прибытии в ту или иную клетку, или, другими словами, в тот или другой штат, причем размер каждого штрафа определяется в тысячу долларов. При первой же неуплате штрафа играющий исключается из партии».
Тысяча долларов! А в том случае, если вмешается неудача и таких штрафов будет не один, а несколько, то образуется порядочная сумма!
Неудивительно поэтому, что недовольная гримаса появилась на лице Германа Титбюри и тотчас же передалась его супруге. Необходимость платить из своих денег штрафы в тысячу долларов каждый не могла не смутить если не всех, то, во всяком случае, некоторых из участвующих. Правда, всегда нашлись бы люди, готовые прийти на помощь тем из шестерых избранных, которые, по их мнению, имели лучшие шансы на выигрыш. И не было ли это новым полем, на котором предстояло разыграться спекулятивной горячке, так свойственной гражданам свободной Америки? ..
Завещание заключало в себе еще несколько интересных сообщений и распоряжений и прежде всего заявление, касавшееся финансового положения Вильяма Дж. Гиппербона:
«Мое состояние, заключающееся как в движимом, так и в недвижимом имуществе, в промышленных, банковских и железнодорожных акциях, перечисление которых имеется в конторе нотариуса Торнброка, оценивается в шестьдесят миллионов долларов».
Это заявление было встречено одобрительным шепотом. Присутствующие были благодарны покойному за то, что он оставил наследство такого размера. Эта цифра показалась почтенной даже в стране Гульдов, Беннетов, Вандербильдов, Рокфеллеров и других миллиардеров, королей сахара, пшеницы, муки, нефти, железных дорог, меди, серебра и золота! Во всяком случае, тот или те из «шести», которым достанется это состояние — все или частями, — смогут этим удовольствоваться. Не так ли? Но какие же потребуется соблюдать при этом условия?
На этот вопрос завещание ответило так:
«В благородной игре в „гусек“, как известно, выигрывает тот, кто первым приходит в шестьдесят третью клетку. Но это бывает только в том случае, когда число выброшенных очков при последнем метании костей как раз составляет эту цифру. Если же число очков превосходит цифру, помещенную в клетке, то игрок бывает вынужден вернуться на несколько клеток назад, и именно на столько, сколько выброшено лишних очков. Таким образом, согласно этим правилам наследником всего моего состояния будет тот из участвующих в партии, кто займет шестьдесят третью клетку, иначе говоря, шестьдесят третий штат, а именно Иллинойс».
Итак, выиграет только один… Первый прибывший? ! А его товарищи по путешествию ничего не получат? И это после стольких волнений, усталости, расходов! Но нет, второй из прибывших, в свою очередь, тоже будет в некоторой мере вознагражден.
«Второй, — говорилось в завещании, — то есть тот, кто при окончании партии окажется ближе других к шестьдесят третьей клетке, получит сумму, составленную из уплаченных штрафов в тысячу долларов каждый, — сумму, которая сможет оказаться благодаря случаю очень значительной».
Этот параграф не вызвал в публике ни одобрения, ни недовольства. Обсуждать его было уже поздно. Далее Вильям Дж. Гиппербон прибавлял: «Если по той или другой причине один или несколько участников партии выйдут из нее до ее окончания, то ее будут продолжать те, кто не бросил борьбы. В случае же если все участники от партии откажутся, мое состояние целиком получит город Чикаго, который сделается, таким образом, моим единственным наследником и, надеюсь, сумеет распорядиться этими деньгами самым лучшим образом».
Заканчивалось завещание следующими строчками: «Такова моя последняя воля, исполнение которой поручено Джорджу Б. Хигтинботаму, председателю Клуба Чудаков, и моему нотариусу мистеру Торнброку. Этой воле надлежит быть выполненной со всей строгостью и точностью, так же как должны выполняться все правила благородной игры Соединенных штатов Америки.
А теперь да руководят небеса этой партией, следя за всеми случайностями, и да наградят они наиболее достойных! «
Громкое «ура» встретило этот финальный призыв к участию судьбы в пользу одного из шести партнеров, и присутствующие собрались уже покинуть зал, когда нотариус Торнброк, жестом призвав публику к молчанию, прибавил:
— Имеется еще приписка к завещанию. Приписка? .. Неужели же будут сведены на нет все параграфы завещания и разоблачена наконец та мистификация, которой некоторые из публики ждали от покойного чудака?
«К шести участникам, избранным по жребию, будет присоединен еще седьмой по моему собственному выбору. Он будет фигурировать в партии под инициалами X. К. Z., будет пользоваться одинаковыми с другими конкурентами правами и подчиняться тем же самым правилам. Что касается его настоящего имени, то оно будет открыто только в том случае, если он выиграет партию. Все результаты ударов игральных костей будут ему сообщаться исключительно под этими инициалами. Такова моя последняя воля».
Это показалось странным. Что скрывалось в этой оговорке? Но обсуждать этот вопрос было так же бессмысленно, как и другие, и толпа в сильнейшем возбуждении, как выражались репортеры, покинула зал Аудиториума.
Глава VI. КАРТА В ДЕЙСТВИИ
В этот день все вечерние, а на следующий день и утренние газеты вырывались из рук газетчиков и покупались по двойной и тройной цене. Если восемь тысяч зрителей, присутствовавших в Аудиториуме, слышали содержание завещания, то сотни тысяч жителей Чикаго и миллионы населения Соединенных штатов, пожираемые любопытством, не имели этой счастливой возможности. И хотя газетные статьи и заметки интервьюеров и репортеров в большой мере удовлетворяли любопытство масс, все же общий голос властно требовал опубликования карты, которая была приложена к завещанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Было очевидно, что если Макс Реаль, Годж Уррикан, Гарри Т. Кембэл, Герман Титбюри, Том Крабб и Лисси Вэг соглашались на участие в этой благородной игре, заимствованной, как оказывается, не от греков, а от французов Вильямом Дж. Гиппербоном, то им придется строго подчиняться всем правилам игры.
На каких же условиях будут совершаться эти стремительные путешествия по Соединенным штатам?
— «Все эти шестеро, — раздался снова голос нотариуса Торнброка среди глубокого молчания всех присутствующих, — будут путешествовать на свой счет, сами оплачивая штрафы, налагаемые на них по прибытии в ту или иную клетку, или, другими словами, в тот или другой штат, причем размер каждого штрафа определяется в тысячу долларов. При первой же неуплате штрафа играющий исключается из партии».
Тысяча долларов! А в том случае, если вмешается неудача и таких штрафов будет не один, а несколько, то образуется порядочная сумма!
Неудивительно поэтому, что недовольная гримаса появилась на лице Германа Титбюри и тотчас же передалась его супруге. Необходимость платить из своих денег штрафы в тысячу долларов каждый не могла не смутить если не всех, то, во всяком случае, некоторых из участвующих. Правда, всегда нашлись бы люди, готовые прийти на помощь тем из шестерых избранных, которые, по их мнению, имели лучшие шансы на выигрыш. И не было ли это новым полем, на котором предстояло разыграться спекулятивной горячке, так свойственной гражданам свободной Америки? ..
Завещание заключало в себе еще несколько интересных сообщений и распоряжений и прежде всего заявление, касавшееся финансового положения Вильяма Дж. Гиппербона:
«Мое состояние, заключающееся как в движимом, так и в недвижимом имуществе, в промышленных, банковских и железнодорожных акциях, перечисление которых имеется в конторе нотариуса Торнброка, оценивается в шестьдесят миллионов долларов».
Это заявление было встречено одобрительным шепотом. Присутствующие были благодарны покойному за то, что он оставил наследство такого размера. Эта цифра показалась почтенной даже в стране Гульдов, Беннетов, Вандербильдов, Рокфеллеров и других миллиардеров, королей сахара, пшеницы, муки, нефти, железных дорог, меди, серебра и золота! Во всяком случае, тот или те из «шести», которым достанется это состояние — все или частями, — смогут этим удовольствоваться. Не так ли? Но какие же потребуется соблюдать при этом условия?
На этот вопрос завещание ответило так:
«В благородной игре в „гусек“, как известно, выигрывает тот, кто первым приходит в шестьдесят третью клетку. Но это бывает только в том случае, когда число выброшенных очков при последнем метании костей как раз составляет эту цифру. Если же число очков превосходит цифру, помещенную в клетке, то игрок бывает вынужден вернуться на несколько клеток назад, и именно на столько, сколько выброшено лишних очков. Таким образом, согласно этим правилам наследником всего моего состояния будет тот из участвующих в партии, кто займет шестьдесят третью клетку, иначе говоря, шестьдесят третий штат, а именно Иллинойс».
Итак, выиграет только один… Первый прибывший? ! А его товарищи по путешествию ничего не получат? И это после стольких волнений, усталости, расходов! Но нет, второй из прибывших, в свою очередь, тоже будет в некоторой мере вознагражден.
«Второй, — говорилось в завещании, — то есть тот, кто при окончании партии окажется ближе других к шестьдесят третьей клетке, получит сумму, составленную из уплаченных штрафов в тысячу долларов каждый, — сумму, которая сможет оказаться благодаря случаю очень значительной».
Этот параграф не вызвал в публике ни одобрения, ни недовольства. Обсуждать его было уже поздно. Далее Вильям Дж. Гиппербон прибавлял: «Если по той или другой причине один или несколько участников партии выйдут из нее до ее окончания, то ее будут продолжать те, кто не бросил борьбы. В случае же если все участники от партии откажутся, мое состояние целиком получит город Чикаго, который сделается, таким образом, моим единственным наследником и, надеюсь, сумеет распорядиться этими деньгами самым лучшим образом».
Заканчивалось завещание следующими строчками: «Такова моя последняя воля, исполнение которой поручено Джорджу Б. Хигтинботаму, председателю Клуба Чудаков, и моему нотариусу мистеру Торнброку. Этой воле надлежит быть выполненной со всей строгостью и точностью, так же как должны выполняться все правила благородной игры Соединенных штатов Америки.
А теперь да руководят небеса этой партией, следя за всеми случайностями, и да наградят они наиболее достойных! «
Громкое «ура» встретило этот финальный призыв к участию судьбы в пользу одного из шести партнеров, и присутствующие собрались уже покинуть зал, когда нотариус Торнброк, жестом призвав публику к молчанию, прибавил:
— Имеется еще приписка к завещанию. Приписка? .. Неужели же будут сведены на нет все параграфы завещания и разоблачена наконец та мистификация, которой некоторые из публики ждали от покойного чудака?
«К шести участникам, избранным по жребию, будет присоединен еще седьмой по моему собственному выбору. Он будет фигурировать в партии под инициалами X. К. Z., будет пользоваться одинаковыми с другими конкурентами правами и подчиняться тем же самым правилам. Что касается его настоящего имени, то оно будет открыто только в том случае, если он выиграет партию. Все результаты ударов игральных костей будут ему сообщаться исключительно под этими инициалами. Такова моя последняя воля».
Это показалось странным. Что скрывалось в этой оговорке? Но обсуждать этот вопрос было так же бессмысленно, как и другие, и толпа в сильнейшем возбуждении, как выражались репортеры, покинула зал Аудиториума.
Глава VI. КАРТА В ДЕЙСТВИИ
В этот день все вечерние, а на следующий день и утренние газеты вырывались из рук газетчиков и покупались по двойной и тройной цене. Если восемь тысяч зрителей, присутствовавших в Аудиториуме, слышали содержание завещания, то сотни тысяч жителей Чикаго и миллионы населения Соединенных штатов, пожираемые любопытством, не имели этой счастливой возможности. И хотя газетные статьи и заметки интервьюеров и репортеров в большой мере удовлетворяли любопытство масс, все же общий голос властно требовал опубликования карты, которая была приложена к завещанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115