«Вот долгота, которую вы ждете».
Прошло несколько лет. Вестник Камильк-паши не подавал признаков жизни. Ни один иностранец не переступил порога дома. Это и породило в дядюшке Антифере чувство постоянной повышенной раздражительности. Кончилось тем, что его родные перестали верить в баснословное богатство и письмо стало казаться им простой мистификацией. Жильдас Трегомен, разумеется, внешне не выказывая своего отношения, стал считать Антифера форменным чудаком, и ему было очень обидно за всю почтенную корпорацию моряков каботажного плавания. Но Пьер-Серван-Мало упорно стоял на своем и не терпел никаких возражений. Ничто не могло поколебать его уверенность. Ему казалось, что он уже почти держит в руках обещанное ему сказочное богатство.
Так и в этот вечер Трегомен, сидя в доме дядюшки Антифера у стола, на котором дребезжали две рюмки с коньяком, твердо решил не допустить взрыва порохового погреба, иными словами — не раздражать своего соседа.
— Послушай, — сказал дядюшка Антифер, глядя ему в глаза, — отвечай мне без всяких уверток, потому что у тебя такой вид, будто ты ничего не понимаешь! И, в самом деле, ведь не хозяину «Прекрасной Амелии» придется определять на своем пути долготу и широту и не у берегов Ранса, этой жалкой речушки, предстоит измерять высоту, наблюдать за солнцем, луной и звездами…
Перечислив практические приемы гидрографии, дядюшка Антифер, несомненно, хотел показать своему собеседнику, сколь велико расстояние, отделяющее капитана каботажного плавания от хозяина габары.
Славный Трегомен покорно улыбался, разглядывая пестрые цветочки развернутого на коленях платка.
— Ты меня слушаешь, лодочник?
— Конечно, старина.
— Скажи мне в таком случае, знаешь ли ты точно, что такое широта?
— Приблизительно.
— Знаешь ли ты, что это окружность, параллельная экватору, и что она делится на триста шестьдесят градусов или на двадцать одну тысячу шестьсот шестьдесят минут по дуге, что составляет один миллион двести девяносто шесть секунд?
— Как же мне этого не знать? — с доброй улыбкой ответил Трегомен.
— А знаешь ли ты, что дуга в пятнадцать градусов соответствует часу времени, дуга в пятнадцать минут — одной минуте времени, а дуга в пятнадцать секунд — одной секунде времени?
— Ты хочешь, чтобы я все повторил наизусть?
— Нет! Это бесполезно… Итак, я знаю широту — двадцать четыре градуса, пятьдесят девять минут к северу от экватора. Но на этой параллели, состоящей из трехсот шестидесяти градусов — трехсот шестидесяти, ты слышишь? — есть триста пятьдесят девять градусов, до которых мне столько же дела, сколько до сломанного якоря. Но есть один-единственный градус, который мне не известен и который я узнаю после того, как мне укажут пересекающую его долготу… и здесь… в этом самом месте — миллионы… Не улыбайся!..
— Да я и не улыбаюсь, старина.
— Да, миллионы! Они принадлежат мне, и только я один имею право вырыть их в тот день, когда узнаю, где они зарыты.
— Вот и прекрасно, — спокойно ответил Трегомен. — Значит, ты должен терпеливо ждать посланца, который принесет тебе это хорошее известие…
— «Терпеливо, терпеливо»!.. Да что течет у тебя в жилах?
— Надо полагать, сироп, — ответил Трегомен, — ничего больше, только сироп.
— А у меня ртуть… В моей крови растворился порох! Я не могу больше ждать спокойно! Я себя грызу… Я себя терзаю…
— Тебе надо успокоиться…
— Успокоиться? Ты забываешь, что теперь 1862 год, что отец мой умер в 1854 году, что он владел тайной с 1842 года, и вот уже скоро двадцать лет, как мы ждем одного словечка, чтобы разгадать дьявольскую шараду!
— Двадцать лет! — пробормотал Жильдас Трегомен. — Как бежит время! Двадцать лет назад я управлял еще «Прекрасной Амелией»…
— При чем тут твоя «Прекрасная Амелия»? — вскричал дядюшка Антифер. — О чем идет речь — о «Прекрасной Амелии» или о широте, указанной в этом письме?
И он стал размахивать перед глазами моргающего Трегомена пожелтевшим от времени знаменитым письмом с монограммой Камильк-паши.
— Да, это письмо… проклятое письмо! — начал он снова. — Я готов иногда разорвать его в клочки, сжечь, обратить в пепел!
— Пожалуй, это было бы умнее всего… — осмелился произнести Трегомен.
— Довольно… господин Трегомен! — грозно закричал дядюшка Антифер. — Я требую, чтобы вы никогда больше не произносили в моем присутствии ничего подобного!
— Хорошо, не буду.
— И если в минуту безумия я захотел бы уничтожить это письмо, дающее мне право собственности, если бы я был настолько глуп, что, пренебрегая долгом перед родными и самим собой… одним словом, если вы мне не помешаете…
— Я помешаю тебе, старина, я помешаю тебе, — поспешил заверить его Жильдас Трегомен.
Дядюшка Антифер, донельзя возбужденный, схватил свою рюмку с коньяком и провозгласил, чокнувшись с рюмкой Трегомена:
— За твое здоровье, лодочник!
— За твое! — ответил Жильдас Трегомен, подняв рюмку на высоту глаз и снова поставив ее на стол.
Пьер-Серван-Мало задумался. Лихорадочно ероша волосы, он бормотал какие-то проклятия, вздыхал и яростно грыз мундштук своей любимой трубки. Потом, скрестив руки и глядя на своего друга, сказал:
— Знаешь ли ты, по крайней мере, где проходит эта проклятая параллель… двадцать четыре градуса пятьдесят девять минут северной широты?
— Как же мне не знать? — ответил Трегомен, уже раз сто подвергавшийся этому маленькому экзамену по географии.
— Ничего, лодочник! Есть вещи, которые полезно повторять!
И, открыв старый атлас с картой обоих полушарий, сказал тоном, не допускающим возражений:
— Смотри!
Жильдас Трегомен посмотрел.
— Ты хорошо видишь Сен-Мало, не правда ли?..
— Да, и вот Ранс…
— Но речь идет не о Рансе! Черт побери этот твой Ранс!.. Вот найди парижский меридиан и спустись до двадцать четвертой параллели.
— Спускаюсь.
— Пересеки Францию, Испанию… Вступи в Африку… Минуй Алжир… Пройди до тропика Рака… туда… над Тимбукту…
— Я уже там.
— Хорошо. Итак, мы на этой пресловутой широте.
— Да, мы там.
— Теперь пойдем на восток… Переберемся через Африку… Перешагнем Красное море… Быстро пройдем Аравию над Меккой… Поклонимся имаму Маската, перепрыгнем Индию, оставив по штирборту note 61 Бомбей и Калькутту… Коснемся нижней части Китая, минуем остров Формозу note 62, Тихий океан, Сандвичевы острова… note 63 Ты следуешь за мной?
— Да, я следую за тобой! — ответил Жильдас Трегомен, вытирая лоб своим огромным платком.
— Ну хорошо. Вот ты и в Америке, в Мексике… Потом в Мексиканском заливе… Потом у Гаваны… Ты проходишь через Флоридский пролив… Попадаешь в Атлантический океан… Плывешь вдоль Канарских островов… Добираешься до Африки… Поднимаешься по парижскому меридиану… И возвращаешься в Сен-Мало, проделав кругосветное путешествие по двадцать четвертой параллели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95