– Или быть женой рыбака…»
Она почти не помнила родителей, и самыми приятными воспоминаниями детства были теплые летние вечера, проведенные на крыльце родного дома.
«Не стоит предаваться бесполезным мечтаниям, – одернула себя Ганиморо. – Если твоя судьба – служить Кевлеренам, а это наверняка судьба, а не случайность, иначе выбор не был бы таким суровым, ты больше не властна над собственной жизнью. Все, что остается, – это мужественно переносить выпадающие на ее долю испытания».
Нетаргер специально повел Ганиморо через апартаменты кружной дорогой, давая герцогине время подготовиться к встрече. Оба Избранных молчали. Некоторые части здания не были освещены факелами, и молодой женщине пришлось держаться поближе к Нетаргеру, чтобы не заблудиться. При их приближении слуги прижимались к стенам, уступая дорогу.
Звуки шагов и нервное перешептывание придворных гулким эхом отдавались от высоких потолков коридоров и комнат апартаментов. Каждая дверь, через которую проходили Избранные, открывалась и закрывалась стоящим возле нее стражником.
Несмотря на темноту, Ганиморо поняла, что они приближаются к покоям Юнары. Запахи старого дерева, готовящейся пищи и немытого тела сменились ароматами цветов и благовоний, чистой ткани и отполированного до блеска паркета. Кроме того, их собственные шаги звучали громче; коридоры превратились в широкие холлы, а крошечные помещения – в просторные комнаты.
Избранные шагали через замок, двигаясь в восточном направлении. То ли преднамеренно, то ли случайно – впоследствии Ганиморо решила, что преднамеренно, ибо Юнара никогда ничего не делала просто так, – они вышли на смотровую площадку как раз в то момент, когда в небе появились солнце.
Перед ними раскинулся огромный купол птичьего вольера Юнары – первое строение в Омеральте, на которое утром падали солнечные лучи. Сверкнуло стекло, на мгновение ослепив Ганиморо; молодая женщина замерла на месте.
Когда ее глаза немного привыкли к яркому свету, она бросила взгляд вниз, на просыпающуюся столицу. Синие тени исчезли, растворившись в медных куполах, которые сияли как маленькие солнца в витражных окнах желтых каменных стен, в высоких башнях с трепещущими на ветру флагами, широких проспектах и бесчисленных узких переулках. Горы на западе смотрелись так, словно свисали с неба, а озеро рядом с Омеральтом из темно-фиолетового стало ярко-синим. На какой-то миг Ганиморо вообразила себя правительницей города и тут же поняла, зачем Юнара построила эту смотровую площадку. От этой мысли у нее по спине побежали мурашки.
– Герцогиня ждет вас, – произнес Нетаргер.
Они подошли к птичнику; стражник открыл решетчатую дверь, впустив их в небольшой коридор, на другом конце которого находилась железная калитка, украшенная вставками из цветного стекла.
Нетаргер открыл калитку и жестом пригласил Ганиморо войти. Она шагнула вперед и тут же застыла на месте от изумления.
Молодая женщина очутилась на галерее, которая опоясывала купол примерно на середине его высоты. Потолок оказался настолько высоким, что его практически не было видно. Повсюду порхали тысячи птиц; в воздухе мелькало яркое радужное оперение. Воздух оглашали птичьи трели – громкие, нестройные, веселые. Ганиморо невольно рассмеялась от охватившего ее невыразимого удовольствия, и ее смех прозвучал в унисон с пением птиц.
Молодая женщина посмотрела вниз и увидела герцогиню Юнару в окружении своих пернатых питомцев. Самые храбрые из птиц – попугаи с ярким оперением, райские птицы с лазурными и алыми перьями в хвосте, белоснежные голуби – подлетали к ней и доверчиво клевали зерно с ее ладоней.
Нетаргер осторожно похлопал Ганиморо по плечу и повел к винтовой лестнице. Они спустились вниз и подошли к Юнаре. Повсюду летали птицы, и Ганиморо показалось, будто она находится в плотном кольце пернатых созданий, которые окутывают ее огромным живым одеялом. Молодая женщина почувствовала, что задыхается среди множества теплых трепещущих тел.
В следующее мгновение она очутилась прямо напротив Юнары. У Избранной возникло ощущение, что рядом с ней некое существо, совсем не похожее на обычных людей.
Герцогиня была высока ростом даже по сравнению с Кевлеренами-мужчинами. Ее черные глаза смотрели на Ганиморо абсолютно равнодушно. Чертами лица Юнара напоминала нынешнюю императрицу, но отличалась гораздо большим изяществом, словно была сделана из фарфора, а Лерена – из обычной глины. Ганиморо поспешила отогнать эту дерзкую мысль; нехорошо думать подобным образом об императрице.
Мягкое птичье крыло коснулось щеки молодой женщины, и она невольно отшатнулась. Заметив это, Юнара улыбнулась. Ганиморо смутилась. «Ради моей императрицы я должна быть храброй», – напомнила она себе.
Юнара что-то тихо произнесла, и птицы моментально вспорхнули под потолок купола.
Ганиморо учтиво поклонилась.
– Я доставила послание императрицы Лерены ее возлюбленной сестре, герцогине Юнаре…
– Почему же она не воспользовалась магией, чтобы передать мне его?
Ганиморо замялась. Ей было трудно привыкнуть к тому, что кто-то может называть императрицу просто «она».
– Ее величество не сочла это нужным.
– Понятно.
От Ганиморо не скрылось, что Юнара слегка растерялась. Да, она сбита с толку. А это значит, что герцогиня – такая же простая смертная. Молодая женщина почувствовала себя более уверенно.
Впрочем, нет: замешательство сестры императрицы вызвано чем-то другим. Что-то иное занимает ее мысли. Юнара поймала на себе пристальный взгляд Ганиморо, и Избранная поспешила отвести глаза. В этот момент она поняла, что именно скрывает герцогиня: полуприкрытая подолом ее платья, на полу в лужице крови лежала мертвая птичка.
Ганиморо стало страшно. Она подумала, что Юнара, вероятно, пыталась прочитать ее мысли по пути в птичник, но тут же отмахнулась от этого предположения. Если бы магия была направлена в ее сторону, она бы наверняка это почувствовала.
– Случайно послание не касается Третьего Принца Мэддина? – спросила Юнара.
И тогда Ганиморо все поняла. Беспокойство герцогини связано с ее бывшим любовником; она думала о нем даже сейчас, когда он находился на пути в ссылку. У молодой женщины словно камень свалился с души.
– Вовсе нет, ваше высочество.
– Это нечто иное?
– Совершенно иное.
– Что ж, хорошо.
– Ее величество желает, чтобы вы как можно скорее явились во дворец. Она собирается обсудить с вами вопрос чрезвычайной важности.
– Что же это за вопрос?
– Меня попросили сообщить, что это касается королевства Ривальд.
Юнара неожиданно рассмеялась. – Ривальд?..
Она произнесла это слово таким тоном, словно речь шла о каком-нибудь ничтожном свинопасе, а не о соседней стране.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Она почти не помнила родителей, и самыми приятными воспоминаниями детства были теплые летние вечера, проведенные на крыльце родного дома.
«Не стоит предаваться бесполезным мечтаниям, – одернула себя Ганиморо. – Если твоя судьба – служить Кевлеренам, а это наверняка судьба, а не случайность, иначе выбор не был бы таким суровым, ты больше не властна над собственной жизнью. Все, что остается, – это мужественно переносить выпадающие на ее долю испытания».
Нетаргер специально повел Ганиморо через апартаменты кружной дорогой, давая герцогине время подготовиться к встрече. Оба Избранных молчали. Некоторые части здания не были освещены факелами, и молодой женщине пришлось держаться поближе к Нетаргеру, чтобы не заблудиться. При их приближении слуги прижимались к стенам, уступая дорогу.
Звуки шагов и нервное перешептывание придворных гулким эхом отдавались от высоких потолков коридоров и комнат апартаментов. Каждая дверь, через которую проходили Избранные, открывалась и закрывалась стоящим возле нее стражником.
Несмотря на темноту, Ганиморо поняла, что они приближаются к покоям Юнары. Запахи старого дерева, готовящейся пищи и немытого тела сменились ароматами цветов и благовоний, чистой ткани и отполированного до блеска паркета. Кроме того, их собственные шаги звучали громче; коридоры превратились в широкие холлы, а крошечные помещения – в просторные комнаты.
Избранные шагали через замок, двигаясь в восточном направлении. То ли преднамеренно, то ли случайно – впоследствии Ганиморо решила, что преднамеренно, ибо Юнара никогда ничего не делала просто так, – они вышли на смотровую площадку как раз в то момент, когда в небе появились солнце.
Перед ними раскинулся огромный купол птичьего вольера Юнары – первое строение в Омеральте, на которое утром падали солнечные лучи. Сверкнуло стекло, на мгновение ослепив Ганиморо; молодая женщина замерла на месте.
Когда ее глаза немного привыкли к яркому свету, она бросила взгляд вниз, на просыпающуюся столицу. Синие тени исчезли, растворившись в медных куполах, которые сияли как маленькие солнца в витражных окнах желтых каменных стен, в высоких башнях с трепещущими на ветру флагами, широких проспектах и бесчисленных узких переулках. Горы на западе смотрелись так, словно свисали с неба, а озеро рядом с Омеральтом из темно-фиолетового стало ярко-синим. На какой-то миг Ганиморо вообразила себя правительницей города и тут же поняла, зачем Юнара построила эту смотровую площадку. От этой мысли у нее по спине побежали мурашки.
– Герцогиня ждет вас, – произнес Нетаргер.
Они подошли к птичнику; стражник открыл решетчатую дверь, впустив их в небольшой коридор, на другом конце которого находилась железная калитка, украшенная вставками из цветного стекла.
Нетаргер открыл калитку и жестом пригласил Ганиморо войти. Она шагнула вперед и тут же застыла на месте от изумления.
Молодая женщина очутилась на галерее, которая опоясывала купол примерно на середине его высоты. Потолок оказался настолько высоким, что его практически не было видно. Повсюду порхали тысячи птиц; в воздухе мелькало яркое радужное оперение. Воздух оглашали птичьи трели – громкие, нестройные, веселые. Ганиморо невольно рассмеялась от охватившего ее невыразимого удовольствия, и ее смех прозвучал в унисон с пением птиц.
Молодая женщина посмотрела вниз и увидела герцогиню Юнару в окружении своих пернатых питомцев. Самые храбрые из птиц – попугаи с ярким оперением, райские птицы с лазурными и алыми перьями в хвосте, белоснежные голуби – подлетали к ней и доверчиво клевали зерно с ее ладоней.
Нетаргер осторожно похлопал Ганиморо по плечу и повел к винтовой лестнице. Они спустились вниз и подошли к Юнаре. Повсюду летали птицы, и Ганиморо показалось, будто она находится в плотном кольце пернатых созданий, которые окутывают ее огромным живым одеялом. Молодая женщина почувствовала, что задыхается среди множества теплых трепещущих тел.
В следующее мгновение она очутилась прямо напротив Юнары. У Избранной возникло ощущение, что рядом с ней некое существо, совсем не похожее на обычных людей.
Герцогиня была высока ростом даже по сравнению с Кевлеренами-мужчинами. Ее черные глаза смотрели на Ганиморо абсолютно равнодушно. Чертами лица Юнара напоминала нынешнюю императрицу, но отличалась гораздо большим изяществом, словно была сделана из фарфора, а Лерена – из обычной глины. Ганиморо поспешила отогнать эту дерзкую мысль; нехорошо думать подобным образом об императрице.
Мягкое птичье крыло коснулось щеки молодой женщины, и она невольно отшатнулась. Заметив это, Юнара улыбнулась. Ганиморо смутилась. «Ради моей императрицы я должна быть храброй», – напомнила она себе.
Юнара что-то тихо произнесла, и птицы моментально вспорхнули под потолок купола.
Ганиморо учтиво поклонилась.
– Я доставила послание императрицы Лерены ее возлюбленной сестре, герцогине Юнаре…
– Почему же она не воспользовалась магией, чтобы передать мне его?
Ганиморо замялась. Ей было трудно привыкнуть к тому, что кто-то может называть императрицу просто «она».
– Ее величество не сочла это нужным.
– Понятно.
От Ганиморо не скрылось, что Юнара слегка растерялась. Да, она сбита с толку. А это значит, что герцогиня – такая же простая смертная. Молодая женщина почувствовала себя более уверенно.
Впрочем, нет: замешательство сестры императрицы вызвано чем-то другим. Что-то иное занимает ее мысли. Юнара поймала на себе пристальный взгляд Ганиморо, и Избранная поспешила отвести глаза. В этот момент она поняла, что именно скрывает герцогиня: полуприкрытая подолом ее платья, на полу в лужице крови лежала мертвая птичка.
Ганиморо стало страшно. Она подумала, что Юнара, вероятно, пыталась прочитать ее мысли по пути в птичник, но тут же отмахнулась от этого предположения. Если бы магия была направлена в ее сторону, она бы наверняка это почувствовала.
– Случайно послание не касается Третьего Принца Мэддина? – спросила Юнара.
И тогда Ганиморо все поняла. Беспокойство герцогини связано с ее бывшим любовником; она думала о нем даже сейчас, когда он находился на пути в ссылку. У молодой женщины словно камень свалился с души.
– Вовсе нет, ваше высочество.
– Это нечто иное?
– Совершенно иное.
– Что ж, хорошо.
– Ее величество желает, чтобы вы как можно скорее явились во дворец. Она собирается обсудить с вами вопрос чрезвычайной важности.
– Что же это за вопрос?
– Меня попросили сообщить, что это касается королевства Ривальд.
Юнара неожиданно рассмеялась. – Ривальд?..
Она произнесла это слово таким тоном, словно речь шла о каком-нибудь ничтожном свинопасе, а не о соседней стране.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119