– Ваше величество, – повышая голос, быстро вмешался Оркид, – вам следует уйти. Деджанус безумен. Невозможно предсказать, что он выкинет. – Он снова повернулся к секретарю. – Ради Бога, любезный, Арада сюда!
Секретарь бросился прочь, смертельно боясь, как бы Деджанус не попытался остановить его – но генерал, по-прежнему улыбаясь, просто наблюдал за его уходом. Однако Арива уперлась и ни на шаг не сдвинулась с места.
– Ну, вот мы и одни, всего трое нас, – сказал Деджанус. – Подходящий момент. Ты сам ей расскажешь, Оркид, или это сделать мне?
Арива посмотрела на Оркида.
– О чем он говорит?
Сцепившийся взглядом с Деджанусом Оркид ответил, не глядя на нее:
– Говорю же вам, ваше величество, он не в себе. Понятия не имею, о чем он болтает…
– Я говорю об убийстве Береймы. Я говорю о заговоре с целью посадить на трон тебя, Арива, и обвинить в цареубийстве твоего брата.
– Олио? – спросила Арива. – Почему Олио… – Тут она сообразила, что именно имел в виду Деджанус. – Нет.
– А вот и да! – заявил Деджанус. – И все получилось просто отлично! Ты настолько ненавидела Линана, что поверила бы в любую пакость о нем – чем хуже, тем лучше.
– Нет, это неправда, – слабо возразила она. – Я не ненавидела его…
– Да конечно, ненавидела! – прорычал Деджанус. Оркид двинулся было к нему, но генерал поднял меч, заставляя его держать дистанцию. – Все в Кендре знали, как сильно ты ненавидела Линана, сколько б ты ни утверждала обратное. Ты презирала его потому, что его отец был простолюдином. Он замарал вашу драгоценную кровь Розетемов. Если б не твоя гордость и ненависть, ничто из плана Оркида не оказалось бы возможным.
Арива увидела, как опустились плечи Оркида. Сердце у нее словно заледенело.
– Оркид?
– Это неправда, – сказал канцлер, но голос его был слабым. – Все это неправда.
– Какое возражение! – Деджанус закатил глаза. – Это убедит ее! – Улыбка его пропала, сменившись презрительной усмешкой. – Да конечно, это правда! Они с братцем Марином задумали это еще за десять лет до смерти твоей матери. Берейме нельзя было позволить остаться в живых, потому что он был слишком близок к Двадцати Домам, а все знали, как сильно ненавидят Двадцать Домов любого выходца из провинций. Как мог Аман увеличить свое влияние, будь Берейма королем? И что еще важнее – поскольку у Марина был лишь один ребенок, и притом сын, – как мог Аман подобраться к высшей власти путем брака, будь королем Берейма?
– Сендарус? – Руки Аривы упали на висящий у нее на шее Ключ Скипетра. – Он женился на мне из-за ПЛАНА?
Оркид резко повернулся лицом к ней.
– Нет! Нет, никогда! Сендарус ничего не знал! Он не принимал никакого участия… – Оркид остановился, сообразив, что именно сказал, в чем признался. – Боже, Арива, мне очень жаль…
– Слишком поздно, аманит, – полным презрения тоном бросил Деджанус. – А теперь скажи ей всю правду, как ты держал руки Береймы, пока я вонзал кинжал в его королевскую шею.
Оркид все еще смотрел на Ариву, но взгляд его сфокусировался на чем-то ином, на отдаленной во времени точке, когда все, кто ему дорог, были еще живы, когда план, казалось, разворачивался как надо, и дело всей его жизни наконец осуществилось. А теперь все исчезло, все уничтожено, и нет никакой надежды когда-нибудь вернуть былое.
И все же требовалось выполнить еще одну задачу, исполнить еще один долг. Оркид круто развернулся, отбив в сторону все еще направленный ему в грудь клинок, шагнул вперед, схватил висевший на поясе Деджануса кинжал и со всей силы вонзил клинок в шею генералу.
Деджанус открыл было рот, собираясь завопить, но смог лишь захаркать красным потоком, хлынувшим изо рта. Оркид вытащил кинжал и шагнул назад; Деджанус рухнул, словно забитый телок, с взвившимся высоко в воздух фонтаном крови.
Оркид посмотрел на убитого, но вместо лица Деджануса увидел лицо Береймы. В нем вдруг поднялись желчь и чувство вины, которые он носил в себе с той страшной ночи, когда убил Берейму. Он поперхнулся, его начало рвать, и он не мог остановиться. Когда рвотные спазмы наконец прошли, Оркид запрокинул голову и воскликнул:
– О Владыка Горы, что же я наделал?
Но ответил ему не бог, а Арива.
– Ты предал меня, – сказала она.
Он повернулся к ней лицом, вытирая рукавами рот и бороду.
– Нет, Арива, нет. Я люблю тебя. – Он отставил в сторону окровавленную руку, все еще держащую кинжал. – Все это было сделано ради Гренды-Лир. Ради твоей матери. Ради ТЕБЯ.
Арива быстро приблизилась. В тот миг у него возникла безумная мысль, будто она идет к нему в объятия, и он не сопротивлялся, когда она забрала кинжал из его руки и глубоко вонзила ему в грудь. Он сложился над ней, словно сломанное дерево, уронив руки ей на плечи, опустив голову к ее щеке.
– Я люблю тебя, – повторил он с последним вздохом, когда Арива повернула в ране нож и выплеснула в пронзительном крике свою ненависть к нему.
Той ночью она облачилась в доспехи и поклялась не снимать их, пока ее брат Линан не будет лежать мертвым у ее ног. Она никому не сказала про то, что узнала о его невиновности в смерти Береймы; это было уже не важно. В конце концов, это ведь именно Линан вторгся в родную страну с варварами из Океанов Травы, именно Линан истребил лучшие полки Гренды-Лир, именно Линан так жестоко убил ее мужа и – тем самым – погубил ее рождающуюся дочь. Линан был величайшим врагом всей Гренды-Лир, и если б только его можно было убить, целостность королевства еще могла быть восстановлена.
Той же ночью она приказала сложить во дворе дворца огромный погребальный костер и бросить в него тела Оркида и Деджануса. Никакого священника не попросили прочесть над ними молитву.
В ту же ночь она приказала Линдгаре покинуть Кендру; ее не волновало, куда та отправится, лишь бы не оставалась в пределах ее королевства.
И в ту же ночь она, одной из первых увидев длинную цепь факелов над хребтом Эбриус, поняла, что это передовые отряды вторгающейся армии Линана. Через день, самое большее два, Кендра будет осаждена.
– Приди, брат мой, – прошептала она в ночь, крепко сжимая Ключ Силы. – Приди ко мне, чтобы мы могли закончить это.
Позже она заметила, что руки у нее в крови. Она озадаченно смотрела на них, так как целиком вымылась после убийства Оркида, а потом заметила, что кровавые отпечатки у нее на руках повторяют форму Ключа. Пятна оставил амулет, но кровь эта была старой, цвета красного вина, и застывшей, словно она была на Ключе с год, а то и дольше.
– Это кровь Береймы, – произнесла она вслух и обнаружила, что в силах наконец заплакать.
ГЛАВА 35
Линан прибыл на окраину Кендры к середине утра. С его наблюдательного пункта на хребте Эбриус все выглядело до нелепости мирным. Город лежал на пологом склоне, словно сложное стеганое одеяло, спускаясь от подножья хребта к морю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135