Такие семьи предназначены для того, чтобы править. Мы все рождены для этого, нас с самого рождения учили держать в руках бразды правления королевством.
– Ты забываешь, всегда ты забываешь о том, что Линан унаследовал кровь н-н-нашей матушки.
– Я не забываю об этом. Ты всегда ставил мне в вину то, что я будто бы ненавижу его. Ты не прав. Я вовсе не питаю к нему ненависти. Я даже не обвиняю его в том, что его отец занял место нашего отца в качестве супруга королевы. Однако королевство должно сохранить свою силу и жизнеспособность, а это возможно только в том случае, если сохранится кровь королевской династии.
– Ты сильно рискуешь, сестра. Линан м-м-может доказать свои права…
– Олио, слушай меня! Я говорю вовсе не о Линане! – Ее слова прозвучали так резко, что Олио отступил на шаг назад. Его взгляд был устремлен в пол. Сестра подошла к нему и, обняв его за плечи, прижала к себе. – Бедный, робкий и застенчивый Олио, не бойся меня. Из всего, что заботит меня в этом мире, ты моя главная забота.
В ее руках Олио обмяк и в свою очередь обнял ее.
– Я знаю это и никогда об этом не забуду.
Арива сдержала вздох и сжала брата в объятиях, прежде чем отпустить его. Пальцами она подняла его подбородок и взглянула ему прямо в глаза.
– Все, что бы я ни сделала, я делаю во благо Гренды Лиар. Я посвящена этому королевству к людям, населяющим его, Я не могу сказать, что люблю их больше, чем тебя или Берейму, но им принадлежит моя жизнь. Я рождена для того, чтобы служить, служить, исполняя свои обязанности так, как это пристало дочери королевы Ашарны. Все это не касается Линана, речь идет о сохранении традиций, о будущем, о том, что будет правильно.
У Олио больше не оставалось возражений, и он молча кивнул.
– Очень хорошо. П-п-поступай так, как ты должна поступать. Только б-б-будь осторожнее, сестренка. Ашарны больше нет, вступят в силу новые порядки. Ради тебя самой, я надеюсь, что твои поступки станут частью всего существования Кендры.
– Было бы по меньшей мере странно, если бы мы все не были в этом уверены, – мягко ответила Арива и оставила его заканчивать приготовления к погребению.
Линан внимательно рассматривал свое отражение в огромном зеркале гардероба. Он был одет в серые шерстяные штаны, заправленные в его любимые сапоги – отполированные Пайремом до такого блеска, что их просто нельзя было узнать, – в белую полотняную рубаху с модными широкими обшлагами и короткую черную куртку. Его меч в ножнах из цельных пластин сверкавшего металла свисал с его лучшего кожаного пояса, закрепленный в специальных золотых кольцах. С его шеи на серебряной цепи свисал сверкавший золотом Ключ Союза.
С некоторым разочарованием Линан подумал, что его физический облик оставлял желать много лучшего, несмотря на прекрасные аристократические одежды, в которые он был облачен. Рост его был ниже среднего, и он сам подозревал, что больше ему не суждено было вырасти, а кроме того, если можно было верить слухам, то его отец был ростом не выше, чем теперь Линан. Утешало юношу то обстоятельство, что его плечи были мощными и сильными и обещали с возрастом еще больше окрепнуть. Однако его торс казался ему слишком вытянутым по сравнению с ногами, а шея была чересчур хрупкой для большой головы, сидевшей на ней. Его лицо оставалось до сих пор слишком круглым, слишком мальчишеским, в нем не было видно внушительности, а карие глаза были слишком широко расставлены, не говоря уже о непокорных каштановых волосах.
– Все в порядке, Ваше Высочество? – бесцветным голосом спросил Пайрем.
– Все замечательно. Не суетись больше.
Пайрем фыркнул и велел своим помощникам отвернуться, после чего в его руках появилась большая и жесткая одежная щетка, с помощью которой он начал приводить в порядок одежду Линана. Движения его руки со щеткой были столь неуклюжи, что Линану приходилось, морщась, терпеть болезненные ощущения. Когда старый слуга закончил свою работу, он отступил на пару шагов, чтобы полюбоваться своим питомцем.
– Вы непременно произведете впечатление, – с видимым удовольствием сказал он, при этом в его голосе прозвучала уверенность в том, что работа – самое главное в облике человека, и что облик способен изменить мир.
Линан кивком выразил свою благодарность и, выйдя из комнаты, поспешно направился в большой дворцовый зал, где должна была начаться траурная церемония, чтобы там присоединиться к братьям и Ариве. Траурный кортеж должен был проделать путь от дворца через всю Кендру к месту упокоения Ашандры неподалеку от гавани. Линан немного задержался и оказался последним из домочадцев, заняв свое место рядом с Аривой и Олио за спиной нового короля. Берейма взглянул на него с укоризной. Перед Береймой стоял Деджанус – теперь он был Личным Стражем Береймы – и придворный сержант. За спиной Линана стоял гроб с телом королевы, простой деревянный гроб, весь в гирляндах из сотен цветов, по одну сторону которого выстроились священнослужители во главе с примасом Гиросом Нортемом. По другую сторону от гроба следовали за своим предводителем прелатом Эдейтором Фэнхоу пятеро руководителей теургии, магов воздуха, воды, земли, огня и звезд. За гробом следовал эскорт, состоявший из сотни королевских стражников под предводительством Камаля; остальные девятьсот стражников уже выстроились вдоль дороги к последнему пристанищу королевы, ими командовал Эйджер. За эскортом из стражников шли все иностранные послы и консулы провинций, возглавлял которых принц Сендарус. Ни один из правителей низшего ранга не успел добраться до Кендры к моменту похорон. Замыкала траурное шествие свита, первым в которой шел Оркид, выглядевший еще более суровым и угрожающим, чем обычно, в своем черном траурном облачении с капюшоном. За ним следовали правительственные чиновники и остальные сановники рангом пониже.
Берейма кивком головы дал понять главному из музыкантов, толпившихся возле дверей большого зала, что пора было начинать. Громко затрубили трубы, раздался рокот цимбал, и вся траурная процессия двинулась.
Идти предстояло долго, это были почти пять лиг, посвященные последнему объезду королевой своих владений. Придворные музыканты занимали едва ли не сотню мест во главе процессии, возвещая приближении гроба громкими звуками едва ли не военного марша. Улицы были полны народа, горожане высовывались из окон и махали с балконов черными траурными платками, прощаясь со своей королевой, лежавшей в простом деревянном гробу, вытянувшейся во весь рост и застывшей с мелово-белым лицом.
Первый отрезок пути, который предстояло пройти траурной процессии, пролегал по холмам среди богатых кварталов города, принадлежавших богачам и аристократам, в основном выходцам из Двадцати Домов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
– Ты забываешь, всегда ты забываешь о том, что Линан унаследовал кровь н-н-нашей матушки.
– Я не забываю об этом. Ты всегда ставил мне в вину то, что я будто бы ненавижу его. Ты не прав. Я вовсе не питаю к нему ненависти. Я даже не обвиняю его в том, что его отец занял место нашего отца в качестве супруга королевы. Однако королевство должно сохранить свою силу и жизнеспособность, а это возможно только в том случае, если сохранится кровь королевской династии.
– Ты сильно рискуешь, сестра. Линан м-м-может доказать свои права…
– Олио, слушай меня! Я говорю вовсе не о Линане! – Ее слова прозвучали так резко, что Олио отступил на шаг назад. Его взгляд был устремлен в пол. Сестра подошла к нему и, обняв его за плечи, прижала к себе. – Бедный, робкий и застенчивый Олио, не бойся меня. Из всего, что заботит меня в этом мире, ты моя главная забота.
В ее руках Олио обмяк и в свою очередь обнял ее.
– Я знаю это и никогда об этом не забуду.
Арива сдержала вздох и сжала брата в объятиях, прежде чем отпустить его. Пальцами она подняла его подбородок и взглянула ему прямо в глаза.
– Все, что бы я ни сделала, я делаю во благо Гренды Лиар. Я посвящена этому королевству к людям, населяющим его, Я не могу сказать, что люблю их больше, чем тебя или Берейму, но им принадлежит моя жизнь. Я рождена для того, чтобы служить, служить, исполняя свои обязанности так, как это пристало дочери королевы Ашарны. Все это не касается Линана, речь идет о сохранении традиций, о будущем, о том, что будет правильно.
У Олио больше не оставалось возражений, и он молча кивнул.
– Очень хорошо. П-п-поступай так, как ты должна поступать. Только б-б-будь осторожнее, сестренка. Ашарны больше нет, вступят в силу новые порядки. Ради тебя самой, я надеюсь, что твои поступки станут частью всего существования Кендры.
– Было бы по меньшей мере странно, если бы мы все не были в этом уверены, – мягко ответила Арива и оставила его заканчивать приготовления к погребению.
Линан внимательно рассматривал свое отражение в огромном зеркале гардероба. Он был одет в серые шерстяные штаны, заправленные в его любимые сапоги – отполированные Пайремом до такого блеска, что их просто нельзя было узнать, – в белую полотняную рубаху с модными широкими обшлагами и короткую черную куртку. Его меч в ножнах из цельных пластин сверкавшего металла свисал с его лучшего кожаного пояса, закрепленный в специальных золотых кольцах. С его шеи на серебряной цепи свисал сверкавший золотом Ключ Союза.
С некоторым разочарованием Линан подумал, что его физический облик оставлял желать много лучшего, несмотря на прекрасные аристократические одежды, в которые он был облачен. Рост его был ниже среднего, и он сам подозревал, что больше ему не суждено было вырасти, а кроме того, если можно было верить слухам, то его отец был ростом не выше, чем теперь Линан. Утешало юношу то обстоятельство, что его плечи были мощными и сильными и обещали с возрастом еще больше окрепнуть. Однако его торс казался ему слишком вытянутым по сравнению с ногами, а шея была чересчур хрупкой для большой головы, сидевшей на ней. Его лицо оставалось до сих пор слишком круглым, слишком мальчишеским, в нем не было видно внушительности, а карие глаза были слишком широко расставлены, не говоря уже о непокорных каштановых волосах.
– Все в порядке, Ваше Высочество? – бесцветным голосом спросил Пайрем.
– Все замечательно. Не суетись больше.
Пайрем фыркнул и велел своим помощникам отвернуться, после чего в его руках появилась большая и жесткая одежная щетка, с помощью которой он начал приводить в порядок одежду Линана. Движения его руки со щеткой были столь неуклюжи, что Линану приходилось, морщась, терпеть болезненные ощущения. Когда старый слуга закончил свою работу, он отступил на пару шагов, чтобы полюбоваться своим питомцем.
– Вы непременно произведете впечатление, – с видимым удовольствием сказал он, при этом в его голосе прозвучала уверенность в том, что работа – самое главное в облике человека, и что облик способен изменить мир.
Линан кивком выразил свою благодарность и, выйдя из комнаты, поспешно направился в большой дворцовый зал, где должна была начаться траурная церемония, чтобы там присоединиться к братьям и Ариве. Траурный кортеж должен был проделать путь от дворца через всю Кендру к месту упокоения Ашандры неподалеку от гавани. Линан немного задержался и оказался последним из домочадцев, заняв свое место рядом с Аривой и Олио за спиной нового короля. Берейма взглянул на него с укоризной. Перед Береймой стоял Деджанус – теперь он был Личным Стражем Береймы – и придворный сержант. За спиной Линана стоял гроб с телом королевы, простой деревянный гроб, весь в гирляндах из сотен цветов, по одну сторону которого выстроились священнослужители во главе с примасом Гиросом Нортемом. По другую сторону от гроба следовали за своим предводителем прелатом Эдейтором Фэнхоу пятеро руководителей теургии, магов воздуха, воды, земли, огня и звезд. За гробом следовал эскорт, состоявший из сотни королевских стражников под предводительством Камаля; остальные девятьсот стражников уже выстроились вдоль дороги к последнему пристанищу королевы, ими командовал Эйджер. За эскортом из стражников шли все иностранные послы и консулы провинций, возглавлял которых принц Сендарус. Ни один из правителей низшего ранга не успел добраться до Кендры к моменту похорон. Замыкала траурное шествие свита, первым в которой шел Оркид, выглядевший еще более суровым и угрожающим, чем обычно, в своем черном траурном облачении с капюшоном. За ним следовали правительственные чиновники и остальные сановники рангом пониже.
Берейма кивком головы дал понять главному из музыкантов, толпившихся возле дверей большого зала, что пора было начинать. Громко затрубили трубы, раздался рокот цимбал, и вся траурная процессия двинулась.
Идти предстояло долго, это были почти пять лиг, посвященные последнему объезду королевой своих владений. Придворные музыканты занимали едва ли не сотню мест во главе процессии, возвещая приближении гроба громкими звуками едва ли не военного марша. Улицы были полны народа, горожане высовывались из окон и махали с балконов черными траурными платками, прощаясь со своей королевой, лежавшей в простом деревянном гробу, вытянувшейся во весь рост и застывшей с мелово-белым лицом.
Первый отрезок пути, который предстояло пройти траурной процессии, пролегал по холмам среди богатых кварталов города, принадлежавших богачам и аристократам, в основном выходцам из Двадцати Домов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122