Торговцы скотом выкрикивали в их сторону самые страшные проклятия, когда они рассеивали табуны лошадей и мулов и поднимали тучи пыли, однако на это Эдер уже не обращал внимания.
Перед наступлением полудня Редл дал команду остановиться. Солдаты позавтракали холодными кусками сушеной говядины, а сам Рендл выслал вперед самых быстрых наездников, приказав им обнаружить Линана и, если это окажется возможным, арестовать его и удерживать до подхода подкрепления, либо в случае, если они встретят четтов в любом количестве, срочно отправиться назад и предупредить об этом отряд.
Отряд двигался с огромной скоростью в самую жаркую пору дня. Эдер просил Рендла перейти на более спокойный шаг, однако Рендл оставил эту просьбу без ответа. Когда кони начали отставать, задыхаясь от жары, хромая, или страдая от жажды, их всадники уже не могли ехать, как весь отряд, и оставались догонять его, как только это было возможно. Когда дорога повернула на запад и побежала вдоль Барды, Рендл позволил отряду остановиться еще на полчаса, чтобы напоить измученных коней. Когда отряд снова двинулся вперед, далекие горы стали как будто медленно увеличиваться в размерах, далеко отбрасывая огромные тени.
Прадо накрутил поводья на ладони и таким образом умудрялся не падать с седла. Дорога была чересчур пыльной, и он стал мечтать о глотке свежего воздуха. Поводья врезались в кожу, однако эта боль казалась пустяком по сравнению со всеми страданиями, которые ему приходилось испытывать.
Рендл заставлял отряд погонять лошадей без устали до тех пор, когда передвигаться верхом стало невозможно из-за опустившейся темноты. Стоило ему отдать приказ об остановке, как солдаты стали падать с лошадей, а лошади и кони стояли, дрожа, как в лихорадке, покрытые обильным потом. Рендл обошел лагерь, не позволяя себе лечь до тех пор, пока он не перемолвился хотя бы словом с каждым из своих людей, подбадривая их, одаривая щедрыми посулами и предупреждая важности возложенной на них задачи. Когда он закончил обход, повсюду уже горели костры, а напоенные лошади улеглись на землю. Потом он постоял в одиночестве на краю лагеря, вглядываясь в неясные очертания гор, точно он мог бы приблизить их этим напряженным взглядом. Вскоре к нему подошел Эдер с кружкой теплого пива. Осушив ее, Рендл вернул пустую кружку Эдеру.
– Еще только один день, – сказал он.
– Люди не смогут выдержать такого напряжения даже еще один день. Кони станут падать замертво.
– Завтра мы сбавим скорость. – Услышав, что Эдер с облегчением вздохнул, он повернулся к нему. – Но сбавим ненамного. Мы должны добраться до нужного места вовремя, чтобы найти там принца Линана.
– С Прадо может стать совсем плохо. А Линан, возможно, направляется совсем в другое место.
– А куда же еще он может направляться? Он находится вне закона во всем королевстве. У него есть надежда только на то, что ему удастся скрыться в Океанах Травы.
– Может быть, он движется прямо на север, в Хаксус, – предположил Эдер.
– Нет. Там может укрыться кто угодно, только не сын Элинда. Во время войны Хаксус был основной базой армий рабовладельцев.
Эдер опустился на землю.
– А как будет сладко передать его королю Салокану.
Эта мысль, высказанная вслух, заставила его улыбнуться.
Гудон спал, а Линан, лежа на спине, вглядывался в ночное небо. Он знал единственную звезду, которая называлась Леуртас, и теперь он видел эту звезду прямо над горизонтом на юге.»Там Кендра», – подумал он, ожидая, что сейчас испытает жестокую тоску по родному дому, однако вместо этого он ощутил некую отчужденность. Может быть, Кендра перестала быть для него домом. Подумав так, он попытался разобраться в своих чувствах по отношению к прежней жизни, которая для него так внезапно закончилась. Тотчас же ему вспомнилось ощущение надежности и безопасности, размеренность жизни изо дня в день. Тогда он мысленно задал себе вопрос об отношениях с людьми и о друзьях, и тут же понял, что сейчас хотел бы увидеть снова лишь Олио и Пайрема. Но теперь Олио был самым близким человеком для его злейшего врага, для его сестры Аривы, а Пайрем погиб, спасая его жизнь. А все его друзья, которых он обрел в целом свете, сейчас были где-то далеко, может быть, искали его, а может быть, пытались найти надежное укрытие. Может быть, их даже не было в живых. Сейчас он отдал бы что угодно, лишь бы услышать грубоватое ворчание Камаля, или предложение Эйджера померяться ловкостью в бою на коротких мечах, или даже стать жертвой какой-нибудь насмешливой реплики Дженрозы.
Он закрыл глаза и принялся думать о Дженрозе. Когда-то он испытал мгновенную тягу к этой девушке, а теперь он не мог понять, какие чувства он испытывал к ней; она была его другом, его спутником, но больше ничего в его душе не встрепенулось. От этого он испытал разочарование. Может быть, той ночью в харчевне ему следовало проводить ее в ее комнату; в таком случае, по крайней мере, Прадо со своими бандитами не смог бы похитить его.
Гудон пошевелился во сне и пробормотал что-то на непонятном для Линана языке.»Вот он я, – подумал Линан, – в самом центре проклятой горной цепи, вместе с изувеченным четтом и усталым конем. Мне надо было бы в своем отчаянии заползти под скалу и не двигаться». Однако вместо отчаяния он испытывал что-то совсем другое… он не мог подобрать нужное слово, но в конце концов понял, что самым верным определением было бы слово «удовлетворение», и это немало его удивило. Ничего подобного он не ожидал. Однако, поразмыслив еще немного, он понял, в чем заключались причины такого ощущения. Он все еще был жив, он находился в двух днях пути от какого-то неизвестного убежища, а если его могущественные недруги вообще думали о нем, то думали они о нем, как о возможной угрозе для их благополучия.
Он снова нашел в небе Леуртас и посмотрел на него так сердито, будто эта ни в чем неповинная звезда представляла все те силы на юге, которые желали, чтобы он погиб, пропал, и сама память о нем стерлась бы. В сердце Линана вспыхнуло холодное пламя ярости, и чувство удовлетворения обострилось.
»Я буду жить, – мысленно пообещал он далекой звезде. – Я непременно вернусь, чтобы получить то, что принадлежит мне, кто бы ни пытался мне в этом помешать. Я принц Линан Розетем, сын королевы Ашарны и Элинда Чизела, и я владею Ключом Власти».
Глава 25
Наступил момент, когда Линана и Гудона обступили чахлые деревца и кустарник, их ноги и копыта их коня скользили на каменистой осыпи, а спустя еще несколько мгновений, едва не упав, они оказались на ровной поверхности. Над ними возвышались подобные каменным великанам серые и мрачные склоны гор Уферо. Впервые за два дня Линан увидел здесь цветущие растения и услышал пение птиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Перед наступлением полудня Редл дал команду остановиться. Солдаты позавтракали холодными кусками сушеной говядины, а сам Рендл выслал вперед самых быстрых наездников, приказав им обнаружить Линана и, если это окажется возможным, арестовать его и удерживать до подхода подкрепления, либо в случае, если они встретят четтов в любом количестве, срочно отправиться назад и предупредить об этом отряд.
Отряд двигался с огромной скоростью в самую жаркую пору дня. Эдер просил Рендла перейти на более спокойный шаг, однако Рендл оставил эту просьбу без ответа. Когда кони начали отставать, задыхаясь от жары, хромая, или страдая от жажды, их всадники уже не могли ехать, как весь отряд, и оставались догонять его, как только это было возможно. Когда дорога повернула на запад и побежала вдоль Барды, Рендл позволил отряду остановиться еще на полчаса, чтобы напоить измученных коней. Когда отряд снова двинулся вперед, далекие горы стали как будто медленно увеличиваться в размерах, далеко отбрасывая огромные тени.
Прадо накрутил поводья на ладони и таким образом умудрялся не падать с седла. Дорога была чересчур пыльной, и он стал мечтать о глотке свежего воздуха. Поводья врезались в кожу, однако эта боль казалась пустяком по сравнению со всеми страданиями, которые ему приходилось испытывать.
Рендл заставлял отряд погонять лошадей без устали до тех пор, когда передвигаться верхом стало невозможно из-за опустившейся темноты. Стоило ему отдать приказ об остановке, как солдаты стали падать с лошадей, а лошади и кони стояли, дрожа, как в лихорадке, покрытые обильным потом. Рендл обошел лагерь, не позволяя себе лечь до тех пор, пока он не перемолвился хотя бы словом с каждым из своих людей, подбадривая их, одаривая щедрыми посулами и предупреждая важности возложенной на них задачи. Когда он закончил обход, повсюду уже горели костры, а напоенные лошади улеглись на землю. Потом он постоял в одиночестве на краю лагеря, вглядываясь в неясные очертания гор, точно он мог бы приблизить их этим напряженным взглядом. Вскоре к нему подошел Эдер с кружкой теплого пива. Осушив ее, Рендл вернул пустую кружку Эдеру.
– Еще только один день, – сказал он.
– Люди не смогут выдержать такого напряжения даже еще один день. Кони станут падать замертво.
– Завтра мы сбавим скорость. – Услышав, что Эдер с облегчением вздохнул, он повернулся к нему. – Но сбавим ненамного. Мы должны добраться до нужного места вовремя, чтобы найти там принца Линана.
– С Прадо может стать совсем плохо. А Линан, возможно, направляется совсем в другое место.
– А куда же еще он может направляться? Он находится вне закона во всем королевстве. У него есть надежда только на то, что ему удастся скрыться в Океанах Травы.
– Может быть, он движется прямо на север, в Хаксус, – предположил Эдер.
– Нет. Там может укрыться кто угодно, только не сын Элинда. Во время войны Хаксус был основной базой армий рабовладельцев.
Эдер опустился на землю.
– А как будет сладко передать его королю Салокану.
Эта мысль, высказанная вслух, заставила его улыбнуться.
Гудон спал, а Линан, лежа на спине, вглядывался в ночное небо. Он знал единственную звезду, которая называлась Леуртас, и теперь он видел эту звезду прямо над горизонтом на юге.»Там Кендра», – подумал он, ожидая, что сейчас испытает жестокую тоску по родному дому, однако вместо этого он ощутил некую отчужденность. Может быть, Кендра перестала быть для него домом. Подумав так, он попытался разобраться в своих чувствах по отношению к прежней жизни, которая для него так внезапно закончилась. Тотчас же ему вспомнилось ощущение надежности и безопасности, размеренность жизни изо дня в день. Тогда он мысленно задал себе вопрос об отношениях с людьми и о друзьях, и тут же понял, что сейчас хотел бы увидеть снова лишь Олио и Пайрема. Но теперь Олио был самым близким человеком для его злейшего врага, для его сестры Аривы, а Пайрем погиб, спасая его жизнь. А все его друзья, которых он обрел в целом свете, сейчас были где-то далеко, может быть, искали его, а может быть, пытались найти надежное укрытие. Может быть, их даже не было в живых. Сейчас он отдал бы что угодно, лишь бы услышать грубоватое ворчание Камаля, или предложение Эйджера померяться ловкостью в бою на коротких мечах, или даже стать жертвой какой-нибудь насмешливой реплики Дженрозы.
Он закрыл глаза и принялся думать о Дженрозе. Когда-то он испытал мгновенную тягу к этой девушке, а теперь он не мог понять, какие чувства он испытывал к ней; она была его другом, его спутником, но больше ничего в его душе не встрепенулось. От этого он испытал разочарование. Может быть, той ночью в харчевне ему следовало проводить ее в ее комнату; в таком случае, по крайней мере, Прадо со своими бандитами не смог бы похитить его.
Гудон пошевелился во сне и пробормотал что-то на непонятном для Линана языке.»Вот он я, – подумал Линан, – в самом центре проклятой горной цепи, вместе с изувеченным четтом и усталым конем. Мне надо было бы в своем отчаянии заползти под скалу и не двигаться». Однако вместо отчаяния он испытывал что-то совсем другое… он не мог подобрать нужное слово, но в конце концов понял, что самым верным определением было бы слово «удовлетворение», и это немало его удивило. Ничего подобного он не ожидал. Однако, поразмыслив еще немного, он понял, в чем заключались причины такого ощущения. Он все еще был жив, он находился в двух днях пути от какого-то неизвестного убежища, а если его могущественные недруги вообще думали о нем, то думали они о нем, как о возможной угрозе для их благополучия.
Он снова нашел в небе Леуртас и посмотрел на него так сердито, будто эта ни в чем неповинная звезда представляла все те силы на юге, которые желали, чтобы он погиб, пропал, и сама память о нем стерлась бы. В сердце Линана вспыхнуло холодное пламя ярости, и чувство удовлетворения обострилось.
»Я буду жить, – мысленно пообещал он далекой звезде. – Я непременно вернусь, чтобы получить то, что принадлежит мне, кто бы ни пытался мне в этом помешать. Я принц Линан Розетем, сын королевы Ашарны и Элинда Чизела, и я владею Ключом Власти».
Глава 25
Наступил момент, когда Линана и Гудона обступили чахлые деревца и кустарник, их ноги и копыта их коня скользили на каменистой осыпи, а спустя еще несколько мгновений, едва не упав, они оказались на ровной поверхности. Над ними возвышались подобные каменным великанам серые и мрачные склоны гор Уферо. Впервые за два дня Линан увидел здесь цветущие растения и услышал пение птиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122