Пароход пришвартовывается к деревянному борту дебаркадера.
Степка любит встречать пароходы. Ему нравятся веселая сутолока, беготня, шипение пара, запах краски и тепло, которым дышит пристающее судно; ему любо смотреть, как важно разгуливает по палубе первый помощник капитана, снимает перчатки — с каждого пальца поочередно, — бросает их небрежно в рубку и, не посмотрев на пассажиров, спускается вниз.
Из открытого пролета течет толпа, карташевские пассажиры лезут навстречу ей, и вахтенный матрос кричит: «Куда прете? Стой!»
— Пошли! — торопит дядя Истигней.
— Не пустят, — шепчет Степка, но дядя Истягней решительно проталкивается вперед, раздвигает плечом толпу, тащит Степку за руку.
Вахтенный матрос, распахивая руки, преграждает им путь. Старик глядит на него нахмуренным, начальственным взглядом.
— Ну! — приказывает он.
Это почему-то заставляет матроса отступить. Дядя Истигней, мотнув головой в сторону Степки, произносит:
— Пропустить! Со мной!
Оказавшись в пролете, Степка свистит от восторга: «Это да! Ну и старик!» Он быстро идет за ним. Вот и капитанская каюта — блестящая табличка, ковер у порога, тишина; полная кастелянша почтительно говорит дяде Истигнею:
— Капитан у себя.
Голос из капитанской каюты приглашает:
— Войдите!
Они входят в каюту, тесно забитую мебелью, застланную коврами, пропахшую краской и одеколоном; на переборке висит огромный барометр, часы, две картины, написанные маслом и изображающие: одна — шторм на Черном море, вторая — пароход «Рабочий» на Оби. Капитан в белом кителе сидит в глубоком кресле. Тугой подбородок до блеска выбрит, губы вытянуты в прямую линию, глаза светлые, льдистые.
— Садитесь! Чем могу быть полезен?
Степка и дядя Истигней заранее договорились, что разговор с капитаном начнет Степка, что он, не горячась, спокойно, обстоятельно, расскажет о Тихом, попросит капитана разобраться в деле Ульяна. Разговор должен быть культурным, вежливым.
— Слушаю, товарищи, — говорит капитан, осматривая посетителей: Степку — быстро, бегло, дядю Истигнея — внимательно. Вероятно, капитану ясно, зачем пришли они на пароход и почему молодой человек мнется, не знает, с чего начать. На многих обских пристанях приходят к нему парни, клянутся, что не могут жить без реки и по этой причине готовы на любую работу — хоть грузчиком, хоть кочегаром, но лишь бы на пароход… Старик в дорогом костюме, наверное, пенсионер, которому пришло в голову, что у молодого человека талант речника, и он, пенсионер, будет с великой энергией напирать на капитана, услышав отказ, пообещает пожаловаться в высокие инстанции. — Слушаю, товарищи, — нетерпеливо повторяет капитан.
— Мы пришли, чтобы… — начинает Степка и останавливается. За двадцать лет жизни он не видел таких строгих и надменных людей, как капитан «Рабочего». — Мы пришли…
— В этом я не сомневаюсь, — сухо замечает капитан, потеряв интерес к Степке. Он поворачивается к дяде Истигнею. — Слушаю вас.
Дядя Истигней поднимается, протягивает капитану руку.
— Позвольте представиться. Мурзин.
— Маслов. Чем могу быть полезен?
Старый рыбак подчеркнуто официален. Его белые брови запятыми подняты над высоким лбом, их разделяет глубокая вертикальная складка.
— Скажите, товарищ Маслов, где теперь капитан Спородолов? — спрашивает дядя Истигней.
— Бывший капитан «Рабочего» Спородолов на пенсии.
— Ясно!
Дядя Истигней не торопится. Он выдерживает паузу, и эта пауза придает последовавшим за ней словам особую вескость.
— Знаете, капитан, раньше ваш пароход назывался «Купец». Мне было чуть больше двадцати, когда мы его переименовывали в «Рабочий».
— Я слышал об этом, — отвечает капитан. Вероятно, он уже окончательно утвердился в мысли, что широколобый старик — пенсионер. Они, эти пенсионеры, любят по каждому поводу вспоминать о прошлом. Этот, наверное, был красногвардейцем, воевал вместе со Щетинкиным. — Простите, товарищ Мурзин, но пароход… пароход стоит полчаса.
— Вполне достаточно, товарищ Маслов, вполне, — сдержанно произносит дядя Истигней. — Мы не задержим вас. Дело вот в чем… Два года назад на вашем пароходе, — он как-то особенно подчеркивает слово «вашем», — на вашем пароходе работал штурвальным Ульян Васильевич Тихий. Вы знаете его?
— Слышал, — отвечает капитан.
— Ульян Васильевич теперь работает в Карташеве, на стрежевом песке. После того как боцман вашего парохода дал ложные показания, товарищ Тихий был списан с судна, попал в тюрьму, стал много пить. Об этом вы тоже слышали?
— Почему вы уверены, что боцман дал ложное показание? — спрашивает капитан. — Одним словом, что вы хотите от меня?
Капитан сердится, потому что дядя Истигней говорит с ним ледяным тоном, с явным подозрением, что капитан ничего не слышал и не хочет слышать об Ульяне Тихом.
— Что мы хотим? — кричит Степка, соскакивая с дивана. — Что мы хотим?
Степка в восторге, что дядя Истигней говорит с капитаном строго, внушительно. «Вот какие мы!» — думает он и уже нисколько не боится надменного капитана. Его обдает жаркая волна решимости; он бросает шляпу, зажатую в пальцах, говорит громко, горячо:
— Что мы хотим? Да как вы не понимаете? Ульян пьет, мучится оттого, что у него отняли любимое дело. Он такой человек, что не может жить без реки! Если бы видели, как Ульян смотрит на пароходы, вы бы не спрашивали, что мы от вас хотим. — Степке не хватает воздуха. — Вы думаете, зря дядя Истигней сказал про «Купца»? Эго раньше были такие порядки, что человека можно было выгнать и забыть о нем. А теперь не так! Вон ракету запустили, человек скоро полетит на Марс, а вы… вот что вы делаете!
— Молодой человек! — Капитан грозно поднимается. Дядя Истигней приходит Степке на помощь. Он мягко обращается к капитану:
— Мой товарищ, конечно, перехватил, но в основном он прав. Может, потолкуем спокойно? Как говорят, по душам, а, капитан? Ульян — великолепный штурвальный. В ваших интересах вернуть его на пароход. А?
— Отлично! — решительно говорит капитан, ткнув пальцем в сторону Степки. — Только, пожалуйста, велите успокоиться этому молодому человеку.
Степка бежит, подпрыгивая.
Он бежит к Виктории. Улыбается. Напевает. Шляпа лихо сбита на ухо. Ему хочется кричать от радости.
Ах, какие они молодцы! Как хорошо, что пошли на пароход, поговорили с капитаном, потом с первым помощником, потом с товарищами Ульяна. Ах, какие молодцы! А дядя Истигней, дядя Истигней! Вот это старик! Как умно и смело вел он себя, как разговаривал! И его, Степку, он назвал: «Мой товарищ». Он так и сказал: «Мой товарищ, конечно, перехватил лишку, но в основ-ком он прав». Это после того, как Степка все высказал капитану.
Речники обещали приехать к рыбакам, поговорить с Ульяном, поставить вопрос перед пароходством о возвращении его на «Рабочий».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49